Утром 25 января Росфинмониторинга внес российского оппозиционного политика Алексея Навального в список "террористов" и "экстремистов". В список также попали еще около десятка его соратников: бывшие юристы Фонда борьбы с коррупцией Любовь Соболь и Вячеслав Гимади, бывшие сотрудники фонда Георгий Албуров, Руслан Шаведдинов, Павел Зеленский, а также бывшие координаторы штабов – Лилия Чанышева (Уфа), Захар Сарапулов (Иркутск), Ксения Фадеева (Томск), Егор Бутаков (Архангельск), Вадим Останин (Барнаул) и активист томского штаба Андрей Фатеев.
Ранее в список "террористов" и "экстремистов" Росфинмониторинга также были внесены Леонид Волков и Иван Жданов.
Телеканал "Настоящее Время" спросил у Любовь Соболь, стал ли ярлык "террориста" для нее неожиданностью и как он изменит ее жизнь. Обычно внесение в список "террористов" создает множество проблем человеку, если он находится в России. Этим людям блокируют банковские счета (человек, попавший в список, может снимать со счета не более 10 тысяч рублей в месяц на себя и на каждого члена семьи и лишь при условии, что у его родственников нет другого источника дохода). Они не могут расплачиваться банковскими картами, брать кредиты или устроиться на работу, им часто отказываются продавать билеты на поезда и самолеты.
Соболь заметила, что считает включение в список "давлением на тех людей, которые живут в России и которые не согласны с политикой Кремля". "Если мы Навального и Соболь туда включили без суда и следствия, без единого доказательства, то мы кого угодно туда можем тоже включить и максимальным образом затруднить вам жить", – пересказала она логику российских властей.
— Вы ожидали включения вас лично в список "террористов"? Что вы почувствовали сегодня, когда узнали об этом?
— Знаете, я не была удивлена, но это не было неожиданностью для меня. Скорее это было ожидаемое событие, которое рано или поздно бы произошло – вчера или завтра. Произошло сегодня.
Я бы не связывала это время с каким-то отдельным событием. Я думаю, что это укладывается в логику Путина и вообще всего давления, которое сейчас осуществляется на оппозицию в России и на людей, которые имеют отличную от Кремля точку зрения. Это логика, которой можно описать "тренд Кадырова". Путин так же, как и Кадыров, убивает политических оппонентов. Все мы помним, что произошло с Навальным. Путин также берет заложников из членов семей людей, которые ему не нравятся. Мы знаем, что отец Ивана Жданова сейчас находится в СИЗО, мы все с вами видели сегодня новость, что Олегу Навальному требуют заменить условный срок на реальный. И мы видим, что так же, как и Кадыров, Путин объявляет всех людей, которые ему не нравятся, террористами и экстремистами, и это делается абсолютно волюнтаристски.
Я об этом включении в список узнала из СМИ, это было сделано без суда и следствия. Они просто заявили: "Мы считаем тебя террористом и экстремистом. Никакие доказательства своих слов мы тебе не покажем. Возможности отстоять какую-то свою точку зрения, правоту, предоставить контраргументы у тебя не будет. Мы просто тебя объявляем таковым человеком, включаем тебя в список, максимальным образом пытаемся затруднить тебе жизнь, и все".
Условно говоря, из этого списка практически невозможно выйти. Это абсолютно политическое решение, и понятно, что только по политическим причинам оно может быть отменено. Поэтому я бы не сказала, что это неожиданно. Но, естественно, меня это решение возмущает, потому что никаким экстремистом и террористом я не являюсь. Я участвовала в выборах, я борюсь с коррупцией и являюсь максимально законопослушным человеком.
Но, опять же, все диктатуры похожи друг на друга, и у них достаточно ограниченный арсенал инструментов, которые они применяют против своих граждан. Они сеют страх, они запугивают, они пытаются подкупить. А если у них все это не получается сделать, тогда они сажают в тюрьму либо пытаются убить этого человека. Вот в этой логике Путин сейчас и действует.
Поэтому я думаю, что следующие шаги какие-то, конечно, будут. Какие именно шаги в виде давления он будет применять, мне сказать трудно. Но это, конечно, не последняя попытка давления на меня и на нашу команду.
— Вчера стало известно, что документальный фильм об Алексее Навальном покажут на международном фестивале в Санденсе, одном из ведущих кинофорумов мира. Как вы думаете, это могло стать причиной внесения Алексея, вас и других его сторонников в список именно сегодня?
— На меня в России возбуждено четыре уголовных дела, в отношении меня вынесено два уголовных приговора за последний год.
В целом мои счета в России были и так фактически заблокированы с 2019 года – после исков московской мэрии из-за протестного лета 2019 года, из-за недопуска независимых кандидатов на выборы в Москве, а также из-за исков Евгения Пригожина, так называемого повара Путина. Они у меня находились в глубоком минусе: минус 34 миллиона рублей у меня было на счетах. Я вынуждена была все счета, которые у меня были, закрыть во всех банках. У меня их не так много было, и не так много на них было денег. Но все-таки это, конечно, неудобно, когда ты не можешь передвигаться по Москве на такси, когда куда-то опаздываешь, или чем-то еще пользоваться, потому что у тебя нет банковских карт. Тебе сложнее пользоваться какими-то сервисами, в том числе доставки еды или чего-то еще. Но со всем этим, конечно, можно было жить.
Следственный комитет выпускал пресс-релиз о том, что я якобы вхожу в некое "экстремистское сообщество" – тоже без единого, опять же, доказательства этим словам. Я думаю, что включение меня, Навального и наших соратников в этот список – это скорее давление на тех людей, которые живут в России, которые не согласны с политикой Кремля. Они заявляют: "Мы Навального и Соболь туда включили без суда и следствия, без единого доказательства. Мы кого угодно туда можем тоже включить и максимальным образом затруднить вам жить". И если вас включат — вам будет сложно не только иметь банковские счета, но и расплачиваться по кредитам, если они у вас есть, или какой-то ипотеке. Какие-то другие будут у вас очень неприятные истории, даже в бытовом плане. Поэтому, конечно, это инструмент для того, чтобы сеять страх среди людей, которые недовольны политикой Путина.
— Все-таки: имя "Навальный" в афише крупного фестиваля по этой логике должно бесить власти?
— Можно только гадать: это стечение обстоятельств или действительно они хотят дать какой-то сигнал и дополнительно как-то подавить. Конечно, Путин всю историю работы нашей команды и, конечно, Алексея Навального воспринимает очень лично, его, конечно, это очень злит. И действительно, он все время пытается сделать вид, что этот гражданин, фамилию которого он не называет, ему совершенно безразличен.
Но мы же с вами понимаем, что это абсолютно не так. Путин воспринимает эту историю лично, он очень сильно обижается на слово "убийца". Поэтому это месть Навальному за то, что выжил, и за то, что Навальный не уходит из российской политической повестки, несмотря на то, что Путин изолировал его в тюрьме. Его все равно обсуждают, про него снимают фильмы, выпускают их и обсуждают во всем мире, его выдвигают на достаточно престижные мировые премии. Он был одним из главных претендентов на Нобелевскую премию мира, про него пишут колонки ведущие мировые СМИ.
Конечно, Путина очевидным образом это бесит. Путин очень хотел, чтобы Навального не было в российской политике. Если ему не удалось его убить – Навальный восстановил здоровье буквально чудом и большими усилиями врачей – то он хотел, чтобы его перестали обсуждать. Всех разогнать, всех задавить, всех испугать, кого-то посадить, кого-то выдавить из страны. Чтобы не было фамилии Навальный, чтобы не было никакого оппозиционного движения. Чтобы все конкуренты Путина были Жириновский, Собчак, Зюганов, Сурайкин и те, кто с ним участвовал в выборах 2018 года, а остальных альтернатив чтобы россияне не видели. Но очевидным образом у него это не получилось.
Мы по-прежнему работаем, мы выпускаем расследования. Навальный изолирован в тюрьме уже восемь месяцев, но все равно его стратегия "Умного голосования" оказала мощнейшее влияние на выборы в Государственную Думу в сентябре прошлого года. Навальный никуда не уходит, мы также не пропадаем из политической повестки. И конечно, это злит Путина. Конечно, он мстит, конечно, он использует весь арсенал государственного давления, который у него есть.
— Кроме вас сегодня в перечень попали еще несколько бывших сотрудников Алексея. Не все из них такие опытные люди, как вы, кто-то работал с Алексеем совсем недолго. Вы им как-то помогаете в этой ситуации, если тут вообще возможна какая-то помощь?
— Лично я стараюсь меньше контактировать с людьми, которые остаются в России, – для того, чтобы не было возможности каким-то образом мои дружеские или приятельские контакты толковать как продолжение работы или что-то еще. Но конечно, всяческая поддержка – юридическая, моральная, организационная и в каких-то случаях финансовая – людям, которым она нужна и которые были в нашей команде, осуществляется.
