В начале нулевых петербургский художник Олег Куваев создал Масяню – большеголовую девушку с несколькими волосинками. Хулиганские мультфильмы быстро набрали популярность, и уже через год Куваев создал свою студию и получил первую "интернет-премию". Мультфильмы показывали по телевидению, пираты делали DVD-диски и футболки, а сама Масяня стала всероссийской звездой.
Во время съемок документального сериала об истории рунета "Холивар" журналист Андрей Лошак поговорил с Куваевым о том, как создавалась Масяня, как он пытался бороться с неконтролируемым пиратством, почему Масяня растет вместе с аудиторией и из-за чего сам Куваев покинул Россию. Настоящее Время публикует расширенную версию этой беседы:
– Олег, расскажи про твое проникновение в интернет и начало творчества там?
– Это был 1999 год, на тот момент интернет еще был глух и нем. Это практически был один текст. Видео никаких там не было, никаких ни ютубов даже близко еще не было. Были какие-то маленькие видео, которые друг другу иногда пересылали по почте в формате MPEG-1. Весили один мегабайт, но качались очень подолгу.
Потом наконец-то появился Flash, который принес туда MPEG-3. У него был звук или изображение и видеоряд, то есть это уже как полноценное чуть ли не телевидение. Это был шок, потому что интернет вдруг становился таким средством массовой информации. Живым, как телевизор какой-нибудь, что там можно было смотреть. И я, в общем, на эту волну немножко подсел. Ни фига себе, оказывается, в интернете можно вещать! Вот, чем я, собственно, и занялся.
Сначала я, как художник, делал какие-то эксперименты там. Поскольку я был такой художник-авангардист (смеется). Я делал всякие хренотени, какие-то дурацкие совершенно ролики: шум-гам, мусор – в общем, "черный квадрат". И там был один мультик: просто какой-то персонаж сидел на дереве и что-то говорил. Один друг посмотрел, другой – им понравилось. Потом я зарегистрировал домен mult.ru, и, собственно, таким образом и покатилось.
– Ты был художником, который рисует? Ты же не был таким компьютерным, электронным художником?
– Я начинал на самом деле с 3D, то есть я работал в 3D Studio, такая была программа в 90-х. То есть я тогда был один из первых 3D-шников еще на MS-DOS и работал в игровых фирмах, делал разнообразные игрушки, работал в фирме Animation Magic. То есть я уже был на самом деле достаточно подкован и в интернете, и в графике, и в 3D, в общем, даже по тем временам один из первых графиков, которые использовали уже серьезную графику на компе.
– Как родилась идея именно Масяни в том виде, в котором мы ее знаем?
– Началось все с анекдота про летающую собаку, это был первый ролик, который я сделал. Там просто персонаж стоял на сцене и говорил. Фактически шевелился только рот. Flash тогда еще тоже был какой-то совершенно левый и кривой-косой. В первой и второй версиях работало все хреново, поэтому сделать что-то было вообще трудно.
Потом уже пошли как бы какие-то сценки из жизни: в этот момент я работал на Невском, была студия, которая делала игры на Java, и я сидел в этом офисе. Почти восемь лет сидел там 24 часа в сутки, потому что жил я в жопе в хрущевке, и ехать туда не хотелось. А на Невском в офисе было хорошо.
Это был еще взрыв доткомов, поэтому денег в этом бизнесе было много. Офис был шикарный совершенно, хотя занимались мы ерундой, и делать было нечего. По ночам вот такой фигней страдал. Там бегали за окном эти девчонки, которые продавали мороженое, вот про них была сценка мультфильма. То есть делались сценки про все, что вокруг тебя происходит. Это даже мультфильмами я вначале не называл, я даже не знал, что то, что я делаю, – это мультфильмы. Это просто были какие-то кривые-косые эксперименты с новыми появившимися технологиями, которые доставляли хороший фан.
– А чем вы занимались в этом офисе, ты говоришь "ерундой какой-то", то есть что вы делали?
– Мы делали игрушки на Java. Если ты помнишь, то единственное, что в интернете интерактивное работало, – это был язык программирования Java. Мы его называли "ява" – это неправильно, но я уж так привык (произносится "джава" – НВ).
Там были первые коммерческие игровые проекты, обычно какие-то игрушки. Был такой Pogo.com, очень известный в мире [ресурс], где играли в карты, играли в шахматы, играли в домино. Наша фирма Pig.ru пыталась то же самое делать на русском языке. Не очень-то получилось, я не знаю, живы ли они до сих пор. Я там работал дизайнером и программистом.
– Как появился образ Масяни? Почему это девочка, почему она так говорит?
– Почему девочка? Меня часто действительно спрашивают: почему девочка? Каждый человек, заходя в компьютерную игру, где именно от третьего лица человек играет, он выбирает себе персонажа. Всегда люди делятся на тех, кто играет персонажа своего пола и кто выбирает противоположного.
То есть ты смотришь на него сзади. Не знаю, мне как-то сзади всегда было приятно на девочек смотреть, не на мальчиков (смеется). Не знаю, мне, как стрейту (от англ. straight – гетеросексуал – НВ), приятней было пялиться на девочек. Я поэтому всегда себе делаю "девчонкских" персонажей. Кроме того, с женской психологией работать как-то интересней, прикольней. Потому что это не твоя психология.
Я уж не знаю, я не устанавливал же никаких бизнес-планов, понимаешь. Это все появилось чисто естественным эволюционным путем. Просто бодяга была придумана для развлечения. Знаешь, как те проекты, которые люди делают для себя, не думая из этого делать коммерческий проект.
Не то чтобы я там вот созвал заседание: делаем мальчика или девочку. Начирикал там примерно такую рожу, сделал голос – наложил. Мой ужасный вонючий голос – не смешно совсем. Бац, ускорил – вот, забавно. Прикольно, на девчонку похоже. На самом деле большинство самых реальных и интересных проектов возникает именно так: когда люди делают что-то, что им интересно, а не когда они с толстопузами заседают.
– Но потом пришли же всякие продюсеры, чтобы это все как-то монетизировать?
– Я рисовал эти мультфильмы. Где-то штук пять-шесть я их нарисовал, зарегистрировал домен mult.ru, тогда еще были четырехбуквенные на самом деле. Выложил туда эти мульты – и вдруг повалил валом народ. Была какая-то совершенно дикая по тем временам посещаемость вдруг, которая причем началась взрывоопасно. Каждый день там сто человек, двести человек, пятьсот человек, шестьсот человек. Каждый день постоянно увеличивается. Хостинг падает постоянно. То на один хостинг положили – упало, на другой хостинг положили – упало.
Вот так было почти каждый день, потом перемещались туда-сюда. Мы же как бы пытались, естественно, на бесплатный хостинг это положить. Потом вдруг позвонили из программы "Компьютерный мир", кажется. Была на питерском канале такая передача, и под Новый год говорят: "Можно, мы ваш мультфильм по телевизору покажем?" Я: "О, ни фига себе! Какой мультфильм?" Они: "Да вот этот ваш мультфильм". Я: "А, это мультфильм? Ну ладно, хорошо".
Это буквально через два месяца, как я начал, уже по телевизору показывают. Потом вдруг стали какие-то люди набегать, какие-то звонки каждый день, то есть все вот очень взрывоопасно. Каждый день что-то новое, каждый день все падает, каждый день новый хостинг, безумная какая-то история пошла. Через буквально три месяца, как это все началось, уже какую-то интернет-премию нам дали, уже какие-то там совершенно толпы людей бегали, когда я в Москву приехал.
В общем, все это очень быстро развивалось просто мгновенно, полгода не прошло, как нам дали пять интернет-премий. Я поехал в Москву, и Кончаловский мне вручил пять статуэток. За что, блин? Я был на самом деле в абсолютном шоке, потому что я совершенно не понимал, за что меня, собственно, награждают. Ну вот там похулиганил в интернете, какую-то дрянь сделал.
У меня был один корреспондент, который спросил меня вот так буквально: "Как вы заставили всю Россию смотреть это говно?" Я говорю: "Нет, товарищ, ты делай разницу все-таки, говно – это вот Киркоров, Басков, вот это, вот вся хрень, которую по музыкальным каналам показывают. А "Масяня" – это треш, это чистый, честный и искренний треш".
Кроме того, я на самом деле, наверное, горжусь тем, что вот такой криво-косой мульт получил такую хорошую аудиторию, потому что легко получить аудиторию, завоевать людей, если ты чертов Pixar и у тебя там банда программистов, сто человек пишут тебе софт, чтобы все блестело и мохнатилось. А ты попробуй сделай что-нибудь на мониторе в 14 дюймов, который больше похож на осциллограф, на каком-нибудь маленьком планшете засранном, который ты украл просто в Германии, потому что он был старый и никому не нужный, и на интернете, который по карточкам из журнала, где написано "Первый час – бесплатно". Вот попробуй на таком – а вот получилось, поэтому я очень даже горд, что такое говно получилось все-таки и получило достаточно большую аудиторию.
– С которой ты не получал ни копейки, да?
– Я очень долго держал проект вдали от коммерции. Я понимал, что рано или поздно придется продать, но я его держал, наверное, лет 5 или 6, никуда не продавал. Никакой коммерции, никакой рекламы. В России на самом деле было достаточно хреново с копирайтом – не было никакого копирайта. Во многом я потерял контроль над сериалом, когда пошло вот это телевидение, когда начался Парфенов (на телевидении "Масяню" начали показывать в 2002 году в авторской программе "Намедни" российского журналиста Леонида Парфенова на телеканале НТВ – НВ).
После этого началось какое-то безумие, которое вышло немножко из-под контроля. То есть начался какой-то безумный мерчендайзинг, начали шлепаться кассеты, футболки и черт-те что, на каждом fuckin' углу, извиняюсь за выражение. Продавались какие-то значки, фигурки – и все это без моего совершенно контроля. Все это клепалось кое-как, никто это ничего не контролировал, какая-то безумная волна по всей России во всех городах.
У меня до сих пор есть папка, которая называется "пиратство", и там жуткое количество фотографий, там кафе названы "Масяня", рестораны названы "Масяня", продукты, наверное, всего спектра, какого только можно себе придумать.
Когда потом я взялся наводить порядок, где-то уже через полтора-два года, когда уже НТВ заканчивалось, там было очень трудно разгрести, была куча каких-то судебных процессов. Про все это не хочется рассказывать, это было крайне все невесело. Муз-ТВ это отвратительное, поганое, сделало подделку с Пашей Волей (российский комик – НВ), озвучивавшим Масяню. Это было чудовищно просто, чудовищно, это меня чуть не убило, поскольку настолько это было плохо, настолько было все испоганено, испорчено и опозорено. Но это дела прошлые.
Нет, я ничего не получал. Совсем, вообще. В начале 2000-х все эти кассеты продавались на каждому углу: видео, любые фильмы в каждом подвальчике, любой мерчендайзинг без всякого спроса. В любую точку зайди, где продавали китайское барахло, там обязательно были футболки с Масяней, свитера с Масяней, сумочки с Масяней, постельное белье было с Масяней, на ней можно было поспать. Все это было и, естественно, никаким образом это никак с автором не сочеталось, потому что люди даже не знали на самом деле.
Они даже, вот знаешь, как-то даже обвинять их было глупо, потому что они какие-то все невинные в том смысле были, они даже понятия не имели, что нужно вообще как-то с автором контачить, как-то это узаконивать. Сейчас это дико уже звучит, но именно так оно и было, поэтому вот этот бизнес как бы, как Marvel делает в России, на тот момент это было невозможно. Я полез туда, где нельзя было делать бизнес, потому что не было для этого условий никаких.
– Как развивалась технология производства "Масяни"?
– Сейчас "Масяня", естественно, выходит уже в широком формате, я уже аккуратно все это рисую, уже не такой откровенный треш, потому что сейчас это уже же не работает, то, что работало тогда. Во всех мультсериалах персонажи, которые нарисованы изначально, они все остаются в том же возрасте, как и есть. То есть Симпсон-младенец – он до сих пор ползает, уже 25 лет ползает с соской. Мне это кажется очень ненормальным, я вот чисто с человеческой логики подумал: а почему они не должны развиваться, почему они не должны жить?
Поэтому Масяня, которая тогда начиналась, ей где-то было в районе двадцатника, что-то такое, сейчас уже далеко за 30, она уже обзавелась детьми, семьей и полной байдой, которая с этим связана. Ну а куда из этого деться? У человека только два пути: либо он во всю эту семейную хрень залезает, либо он бомжует и продолжает быть бездарным художником.
Персонажи остались с теми же характерами, но они живут и развиваются вместе со своей аудиторией, которая в тот момент как бы вместе со мной, можно сказать, и делала вот этот мультсериал. И она продолжает до сих пор делать. То есть мне там присылают письма, я контачу со своей аудиторией.
Я помню, как я делал мультфильм, как Масяня рожала, так мне куча женщин написало о своих переживаниях. Я все это компилировал, читал, все это разбирал, все фразочки. И мой опыт наложен, потому что я тут, в Израиле (Олег Куваев сейчас живет в Израиле – НВ), начал бурно размножаться.
Мне нравится эта концепция, в которой автор может коммуницировать со своей аудиторией и развивать продукт вместе с теми, кто его смотрит. Девчонки, которые смеялись над Масяней, которая продает мороженое в начале 2000-х, они ржут теперь, как Масяня со своими детьми общается, потому что у них самих уже дети. То есть мультфильм живет вместе с теми людьми, с которыми он начинал.
– Почему ты решил уехать в Израиль из своего любимого Питера? Что было толчком?
– Я вообще никогда не собирался никуда уезжать. В начале 90-х я очень долго жил в Германии, мог бы себе сделать гражданство, потому что у меня немцы есть в родне, но я чего-то не сделал и не поехал туда. А остальное все карма. Просто у меня начала студия разваливаться, и в то же время моя жена – израильтянка. И я решил, что пора бы погреться уже, хватит уже подыхать. И вообще я считаю, что Питер, он хорош все-таки в определенных дозах, потому что он все-таки мрачная штука. Мрачная штука, тяжелая штука, жить там нормально может только тот, кто там родился.
– Это на Масяне не отразилось? Она не переехала из Питера в Израиль?
– Нет, Масяня осталась в Питере, но вот ментально она где-то сейчас находится в начале 2000-х годов. То есть там мало каких-то гадостей современной России. Они как-то идут немножко где-то на фоне, на декорациях, как и в жизни любого другого нормального человека, который не слишком занимается политикой. Но основное в жизни человека все-таки не это, основное в жизни человека – его личная жизнь, то, что у него лично в жизни происходит.
Масяня ментально осталась в начале 2000-х еще и потому, я считаю, что в истории России это был самый лучший вообще период – когда бардак 90-х уже более-менее улегся, стрелять на улицах перестали, а вот нынешние суровые времена еще не начались. Это такой "Серебряный век" был в России, столько много всего интересного появлялось, все бегали, что-то придумывали. И все можно было.