С 1 ноября 2019 года вступил в силу закон «Об обеспечении устойчивой работы российского сегмента интернета в случае отключения от глобальной инфраструктуры Всемирной сети». Этот закон известен под несколькими сокращенными названиями, причем государственные и прокремлевские медиа предпочитают писать «о надежном рунете», тогда как независимые — «о суверенном».
Официально проект внесли в Госдуму сенаторы Андрей Клишас, Людмила Бокова и депутат Андрей Луговой.
Бывшие высокопоставленные чиновники, долгое время работавшие в Минкомсвязи, рассказали, кто на самом деле стоял за разработкой этого закона, как развивался проект, как убеждали в его необходимости Кремль, и кто лоббировал его принятие.
Настоящее Время приводит анонимный монолог одного из чиновников, занимавшего высокий пост в Минкомсвязи и дополняет его рассказ репликами второго бывшего чиновника, работавшего в том же министерстве, а также нескольких экспертов.
В Министерстве цифрового развития, связи и массовых коммуникаций на запрос Настоящего Времени оперативно не ответили.
Торговля страхом
— Идея суверенного интернета то пропадала, то возникала снова. Когда в 2014 году случился Крым и начался конфликт на Востоке Украины, провели заседание Совбеза. Там этот вопрос обсуждался. После этого появился определенный набор поручений. Нужно было что-то придумать для защиты интернета. А то ведь санкции, все плохо, завтра отключат нас от внешнего мира.
Мы пришли к единственной модели угроз, которая для нас является критичной. Это модель, при которой нас лишают доступа к DNS-серверам: зоны ру и другие запросы с нашей территории перестают обрабатываться серверами TCP/IP. Не будет единого адресного пространства — мы не сможем обращаться к сайтам.
Критики закона о суверенном интернете говорят, что ни одну страну еще не отключали от интернета извне. Но были прецеденты в Сирии и Египте. Перерывы в связности были, и они были системными. Это не сервер на территории страны упал. Мы не знаем, что являлось причиной. Я считаю, что внешнее вмешательство было. Но даже если и не было: то, что никогда не происходило, может произойти.
В разгар протестов в Египте в январе 2011 года власти страны потребовали, чтобы четыре крупнейших интернет-провайдера отключили клиентам доступ в интернет. Отключали «вручную», ограничив работу маршрутизаторов, которые обеспечивали передачу данных между мировым и египетским сегментами интернета. Сработало это не по всей стране и отключение было постепенным. Революцию в Египте это не остановило.
Схожая история произошла в Сирии. В 2012 году там тоже пропал интернет у всей страны. Главным провайдером была государственная компания, поэтому основной версией было отключение по приказу правительства. Но позже появилась еще одна версия.
Эдвард Сноуден, бывший сотрудник Агентства Национальной Безопасности США (АНБ), рассказал в интервью журналу Wired, что один офицер разведки как-то объяснил ему причину коллапса сирийского интернета. Якобы, подразделение хакеров АНБ в 2012 году попыталось удаленно внедрить эксплойт (программа или фрагмент кода, с помощью которых можно организовать атаку на систему и похитить данные — НВ) на одном из основных маршрутизаторов у крупного интернет-провайдера в Сирии.
«Это дало бы АНБ доступ к электронной почте и интернет-трафику большей части страны, — объяснял Сноуден в Wired. — Но что-то пошло не так, и вместо этого маршрутизатор был заблокирован, полностью выведен из строя. Отказ этого маршрутизатора привел к тому, что Сирия внезапно потеряла доступ к Интернету, хотя общественность не знала, что ответственность за это несло правительство США».
Доказательств правдивости этой истории нет.
Второй собеседник НВ говорит, что идея «суверенного интернета» обсуждалась гораздо раньше.
«Это [был] 2006 или 2007 год. То есть еще при министре связи Леониде Реймане. Уже тогда говорили об интернете, устойчивом для внешнего отключения. Расспрашивали министерство — мол, что будет, если Госдеп дернет рубильник.
Я не знаю, откуда в министерство спустили этот запрос. Но [глава Минкомсвязи] Рейман велел подчиненным выяснить у технических специалистов, возможно ли это. Мы подготовили отчет. Ответили, что ничего страшного не случится. Рейман, правда, из тех людей, которые не верят одному источнику. Я знаю, что ему сделали не один доклад. Все доложили, что такое отключение невозможно».
Создатель VPN-сервиса TgVPN Владислав Здольников считает, что угроза отключения страны от DNS-серверов реальна только в случае, если власти отключат интернет внутри страны. По словам эксперта, никакое другое государство или даже несколько государств не могут отключить Россию от интернета. «Российская власть допускает, что однажды выключит связь с зарубежным интернетом, но хочет, чтобы при этом интернет внутри России работал, — предполагает Здольников. — Для этого действительно нужна инфраструктура корневых DNS в России. Но DNS устроен не исходя из желания диктаторов править вечно. К тому же, мы знаем уровень компетентности Роскомнадзора, который должен будет это реализовывать».
IT-специалист Тимур Чудутов высказал похожую точку зрения. По его мнению, теоретическая возможность внешнего отключения от DNS есть, но на практике эта проблема легко решается: «Корневые DNS поднимаются элементарно, это очень простая задача, даже в рамках закона о критической инфраструктуре, который вышел полтора года назад. Это простой, недорогой проект — создание резервных DNS на территории Российской Федерации», – говорит Чудутов.
Чудутов также объяснил, что даже в случае очень серьезного обострения отношений с США, беспокоиться нужно не о доступе к DNS-серверам, а о том, что большая часть программного обеспечения и оборудования, которое используют на территории России, разработана в США. «Теоретически есть основания думать, что там есть закладки ФБР. И в какой-то критический момент они могут устроить нам просто бунт устройств. Но с этим сделать ничего нельзя. Вот был у американцев недавно скандал, что они нашли закладки в оборудовании, сделанном в Китае (при этом упомянутые в статье компании Apple и Amazon отрицают результаты расследования Bloomberg — НВ). Можно предположить, что софтовые закладки есть и в операционной системе Windows, например, Linux или Android», – пояснил эксперт. Один из источников, работавших в Минкомсвязи, тоже высказал НВ эти опасения.
Совбез интернета
Один из источников утверждает, что Минкомсвязи занималось вопросом угрозы внешнего отключения интернета еще в 2006-2007 годах. И что, вероятно, запросы на такую экспертизу исходили от Совбеза, который до сих пор этой темой обеспокоен. Второй источник тоже говорит о роли Совбеза, и даже ссылается на конкретное заседание органа.
Судя по всему, речь идет о событиях 1 октября 2014 года. Тогда Путин говорил: «Во-первых, следует качественно повысить защищенность отечественных сетей связи и информационных ресурсов, в первую очередь тех, что используют государственные структуры» и «во-вторых, важно обеспечить устойчивость и безопасность российского сегмента интернета».
Роль Совбеза подчеркивал в разговоре с НВ и эксперт, близкий к администрации президента.
Совет безопасности — это конституционный орган, который готовит ключевые решения в области обеспечения безопасности. Члены Совбеза занимаются стратегическими проблемами государственной, экономической, общественной, оборонной, информационной, экологической и иных видов безопасности — вплоть до здоровья населения.
Председатель Совбеза — президент России. С 2000 года это Владимир Путин — за исключением периода с 2008 по 2012 год, когда эту должность занимал Дмитрий Медведев. Отношение Владимира Путина к интернету давно известно: в 2014 году он заявил, что это «спецпроект ЦРУ». В том же году на заседании Совбеза он сказал, что на сайтах ведется пропаганда терроризма и ксенофобии, и на это больше нельзя закрывать глаза.
Среди постоянных членов Совбеза, конечно, есть и представители спецслужб. Нынешний директор ФСБ — Александр Бортников, и его предшественник — Николай Патрушев, сейчас он секретарь Совбеза.
Александр Бортников еще в 2011 году переживал, что интернет превратился в универсальный инструмент для привлечения вербовки террористов: «Именно там разворачивается сейчас настоящая война за умы и сердца простых граждан, прежде всего молодежи», — говорил Бортников. В 2016 году его сильно обеспокоила «бесконтрольность и анонимность» в сервисах Telegram, WhatsApp и Viber. В 2017 году он заявил, что ФСБ выступает за запрет оборота анонимных SIM-карт и анонимности в интернет-мессенджерах. В 2018 году и то, и другое — анонимные сим-карты и сервисы VPN, которые позволяют посещать даже заблокированные государством ресурсы, — запретила Госдума.
Николай Патрушев увидел в интернете угрозу в 2012 году — после «болотных» протестов. Он сказал, что с помощью интернета и соцсетей Запад пытался вмешаться во внутренние дела России и влиять на мнение россиян перед выборами. Сейчас он активно выступает за создание «суверенного интернета», называя это вынужденной мерой.
Еще один постоянный член Совбеза — Сергей Иванов. До 2007 года он был министром обороны, и его даже рассматривали возможным преемником Владимира Путина. Сейчас он присутствует в Совбезе на правах спецпредставителя президента по вопросам экологии. Иванов — человек немногословный. Но и он публично говорил, что интернет его беспокоит. Так, в 2011 году на выставке «Технологии безопасности» Иванов сказал, что это рассадник терроризма.
Рашид Нургалиев — нынешний замсекретаря Совбеза. До 2012 года был министром внутренних дел. Именно при нем в 2008 году в МВД появился Центр «Э» — управление по борьбе с экстремизмом. Среди задач этого управления — мониторинг соцсетей и сбор данных. Именно «эшники» следят за аккаунтами оппозиционеров и запрашивают данные пользователей у администрации соцсетей.
Владимир Устинов — бывший генпрокурор и министр юстиции, сейчас в Совбезе как представитель президента в Южном федеральном округе. Тему интернета Устинов в своих выступлениях почти никогда не поднимал. Но в апреле прошлого года вдруг высказался на международной конференции по безопасности в Сочи. Сказал, что в соцсетях распространяют экстремистские материалы и вербуют террористов.
Юрий Чайка — много лет занимает должность генпрокурора. Тоже все эти годы в Совбезе. После августовских беспорядков в Лондоне в 2011 году заявил, что соцсети нужно взять под контроль. И даже намекнул, что хорошо бы подготовить документ, «который бы упорядочил пользование интернетом».
Наконец, из силовиков в Совбезе еще интересен Сергей Шойгу, бывший министр МЧС, нынешний министр обороны. На тему интернета он не выступает, но якобы тихо создает свой собственный суверенный интернет для нужд Минобороны. Об этом говорят источники провластной газеты «Известия». Для создания независимой (от мирового интернета) сети военные, якобы, хотят проложить оптоволоконный кабель через Арктику.
Из «гражданских» в Совете Безопасности стоит отметить бывшего министра связи Игоря Щеголева. В Совбезе он недавно, с 2018 года. Сейчас он представитель президента в Центральном федеральном округе. Минкомсвязи он возглавлял с 2008 по 2012 год. Именно Щеголев первым из министров загорелся идеей «суверенного интернета».
Таким образом, в Совет Безопасности — конституционный орган, который занимается подготовкой решений по ключевым вопросам безопасности страны, — входит большое количество людей, которые считают, что интернет — это рассадник терроризма и инструмент влияния Запада.
Минимизация рисков
— Было предложено решение. Если упрощенно — ставим серверы, которые автоматически накапливают данные DNS-серверов, обеспечивающих российский трафик. Такое дублирование информации в фоновом режиме. Если возникает проблема со связностью, мы эти серверы можем подставить и таким образом восстановить российский сегмент интернета. Это было бы временной мерой — потому что все равно система в таком случае будет деградировать, но так можно сохранить связность. Даже бюджет посчитали — несколько десятков миллионов рублей. Это стоимость серверов с резервированием. На MSK-IX (крупнейшая в России точка обмена интернет-трафиком, расположенная в Москве — НВ) можно было поставить, где много трафика сходится. Но масштаб идеи, видимо, показался заинтересованным силам недостаточным. В министерство спустили другую идею — написать целый закон.
Был разработан законопроект (газета «Ведомости» писала о нем в 2016 году — НВ). Он вводил понятия «автономные системы», «точки обмена трафиком», «владелец трансграничных линий связи» (он должен был получать лицензию) — то есть прописали определенные нормы по трансграничным историям. Это было достаточно лайтовое регулирование. С одной стороны, эти меры позволяли получить картину, как там гуляет трафик. С другой — задать правила игры для «не операторов», которые владеют каналами (например, какой-нибудь банк имеет канал до Франкфурта, он не оператор, но имеет свой трафик и не подпадает под законодательство). Плюс он был сформулирован мягко. Но постепенно все это стало превращаться в людоедскую историю.
Другой собеседник НВ считает, что положение об учете «трансграничных линий связи» не работает — переписав владельцев каналов, власти не получили контроль над трафиком.
«Я не думаю, что все каналы учитываются. Если мы решим проложить кабель через границу, нам нужно разрешение. Оптоволоконный кабель состоит из нескольких десятков...ну, представьте что-то вроде стеклянных ниточек. Вы можете получить разрешение, проложить кабель, а потом хоть на «Авито» продать каждую из этих ниточек по отдельности. Государство знает только, в каких точках кабели пересекают границу, но кто реально владеет волокнами — нет. Поэтому контроль над этими кабелями значения не имеет. А вот точки обмена трафиком — да. Если надо оседлать трафик, то делать это надо не по периметру, конечно».
— Параллельно продолжал беспокоиться Совет безопасности. Они там решили, что трафик при обмене внутрироссийских пользователей выходит за границу РФ. То есть кто-то, оперируя устаревшими представлениями о том, как работает интернет, решил, что трафик между одним зданием в Москве и другим бежит, например, до Франкфурта, а потом до другого провайдера, потому что такие маршруты бывают дешевле и хостеры ради лишней копейки гоняют трафик через зарубежные узлы.
Такая история действительно имела место — но на рубеже 2000-х годов. Тогда были войны хостеров. Но это все давно умерло. Но люди из администрации президента и некоторые идеологи из Роскомнадзора накинулись на эту историю: страшно, подмена трафика произойдет, выхватят наш трафик и заменят чем-то! Были такие теории.
Ассоциация документальной электросвязи и операторы связи провели серию тестов. Задача: понять, какой объем данных уходит за рубеж при обмене данными внутри страны. Измерили и пришли к выводу: за рубеж уходит только 3-5% трафика, и то это лишь часть пакетов. Но руководство эти данные не убедили.
«В Минсвязи стали обсуждать, как замкнуть трафик на национальной территории, при министре Игоре Щеголеве. Минсвязи он возглавил в 2008 году», — говорит второй собеседник НВ.
Игорь Щеголев был главой Министерства связи и массовых коммуникаций с мая 2008 по май 2012 года. На эту работу он пришел из администрации президента. Один из ближайших друзей Щеголева — «православный олигарх» Константин Малофеев.
«Весной 2008 года Малофеев находился в Германии, когда узнал радостную новость: старый знакомый Игорь Щеголев назначен министром связи. Он сразу вылетел в Москву», – писал в расследовании, посвященном бизнесу Малофеева, «Слон.ру» (сейчас — Republic).
Издание предполагало, что Щеголева и Малофеева мог познакомить архимандрит Тихон (Шевкунов). Константин Малофеев — основатель фонда Святителя Василия Великого, в попечительский совет фонда входил и до сих пор входит Игорь Щеголев.
При Щеголеве бизнесмена называли «серым кардиналом» Минкомсвязи, «фактически управляющего российским рынком связи».
Главная реформа Щеголева — ликвидация Связьинвеста и его слияние с Ростелекомом и еще несколькими региональными операторами связи в самую большую в России компанию в области коммуникации. Когда конвертация акций разных компаний закончилась, Малофеев оказался крупнейшим миноритарием Ростелекома — на начало июня 2011 года ему принадлежало 7% акций стоимостью $1,1 млрд.
Еще одно совместное детище Малофеева и Щеголева — созданная фондом Святителя Василия Великого организация «Лига безопасного интернета», учрежденная при поддержке Минкомсвязи.
Источники BBC утверждали, что идея «суверенного интернета» впервые возникла и продвигалась именно «Лигой безопасного интернета». Эта организация добивалась блокировки различных сайтов еще до того, как такие полномочия дали Роскомнадзору. Заслугу в том, что Роскомнадзор вообще получил эти полномочия, «Лига» приписывает себе.
«При экспертной поддержке лиги в 2012 году был разработан ФЗ 139 "О внесении изменений в ФЗ "О Защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", предусматривающий создание т.н. "Единого реестра запрещенных сайтов" и новый досудебный порядок блокировки сайтов с запрещенной информацией», — говорится на сайте фонда.
Малофеевская «Лига» известна своими «кибердружинниками». Согласно сайту фонда, 10 тысяч добровольцев по всей России ищут информацию, которую можно запретить и помогают властям «выявлять и привлекать к ответственности лиц, совершающих преступления в виртуальной среде».
В 2014 году «Лига» отчиталась, что по поручению депутата Елены Мизулиной «собрала 11 терабайт детского порно». Вскоре появились сообщения, что база утекла в открытый доступ, сама «Лига» утверждала, что это «троллинг».
Сейчас Игорь Щеголев входит в Совбез как полномочный представитель президента в Центральном федеральном округе. Создатель ультраконсервативного телеканала «Царьград» Константин Малофеев находится в санкционном списке США за поддержку сепаратистов на востоке Украины. В этот же список Минфин США внес и Игоря Щеголева.
Связь против надзора
— При министре Никифорове было противостояние с Роскомнадзором. У Никифорова команда была отраслевая, из бизнеса, люди понимали, как что работало и как выглядит отрасль.
А в Роскомнадзоре — вы посмотрите на биографии руководителей РКН, Жарова и Иванова (Александр Жаров — руководитель Роскомнадзора, Олег Иванов был его заместителем, сейчас он замминистра цифрового развития —НВ). Это люди не отраслевые.
В 2017 году Олег Иванов выступил с идеей создать «Центр мониторинга и управления сетями связи». Многие сотрудники Минкомсвязи пытались объяснить ему, как работает интернет. Говорили, что это бессмысленная затея. Но Иванов не отступал. Роскомнадзор обращался в правительство и Совбез, к Дворковичу. Просили денег на создание этой ерунды.
В представлении Олега Иванова это было что-то вроде центра управления полетами. Огромное помещение, люди смотрят в экраны, вдруг загорается красная лампочка, видно, что произошел обрыв на магистральном кабеле у одной из компаний. И тут же оператор переключает нажатием кнопки трафик, и он распределяется между другими линиями связи. Все счастливы, трафик восстановился.
Попытка объяснить, что маловероятно организовать такую систему и это больше похоже на фикцию и попытку освоить бюджетные деньги, — ни к чему не привели. Он верил, что будет разработано устройство сопряжения для центра управления сетями, чтобы можно было подключаться к операторам, рулить их функциями, управлять трафиком с базовых станций — вот эти фантастические теории живут в Роскомнадзоре. И с этим ничего нельзя сделать.
Еще была промежуточная история с блокировкой Telegram. Все мы знаем, как неуспешно Роскомнадзор блокировал мессенджер. Про это можно книгу юмористическую написать. Это было обучение основам управления сетями на живом пациенте. Общественность и операторы говорили: «Если вы внесете в реестр запрещенных сайтов несколько сотен тысяч позиций, процессоры маршрутизаторов, которые будут этот список проверять, просто не справятся. Это будет такой обратный DDoS. Все начинает рушиться». Именно это и произошло на сети Транстелекома и где-то еще.
После этого Олег Иванов — или ему кто-то подсказал — предложил: «А давайте мы будем вносить не конкретные адреса, а диапазон адресов, тогда проверка пойдет быстрее». Это и было реализовано. И мы все помним про эти 18 млн адресов, которые попали в список блокировки.
Генерал-майор запаса Олег Иванов пошел на повышение в августе 2018 года — он стал замглавы Минцифры (новое название Минкомсвязи). В беседе с профильным изданием ComNews Иванов говорил, что будет отвечать за все виды связи, кроме почтовой.
В качестве замминистра Иванов часто комментирует вопросы сотовых сетей пятого поколения.
Как представитель Минцифры Иванов объяснял депутатам необходимость принятия закона «о защите рунета» перед первым чтением в Госдуме.
«Законопроектом предлагается в каждый дом поставить генератор, чтобы в случае отключения электричества не пострадал житель этого дома. Вот в чем суть этого законопроекта», — отвечал чиновник депутату, предположившему, что ведомство хочет «на каждую розетку повесить замок».
Предыдущие семь лет Иванов был замруководителя Роскомнадзора, куда пришел из вооруженных сил — в армии он возглавлял войска радиоэлектронной борьбы.
Михаил Климарев из «Общества защиты интернета» утверждал, что именно Иванову поручили блокировку Telegram. Создатель телеграм-канала «Эшер-II» Филипп Кулин писал, что Иванов «считается автором "ковровых" блокировок» в российском интернете, когда Роскомнадзор заблокировал несколько миллионов IP-адресов.
Иванов неоднократно выступал по теме блокировки Telegram. В январе 2019 года он пообещал, что сервис рано или поздно все же будет заблокирован в России.
«Я не думаю, что он будет работать долго. Государство не может себе позволить не исполнять собственные решения», — говорил генерал.
В начале апреля бывший начальник Иванова, глава Роскомнадзора Александр Жаров утвердительно ответил на вопрос, будет ли закон о «суверенном рунете» использоваться для борьбы с Telegram.
«Поскольку закон о суверенном Рунете предполагает предупреждение распространения запрещенной информации в РФ, очевидно, что одним из элементов этого предупреждения будет борьба в том числе с запрещенными ресурсами, среди которых и тот, о котором вы спросили», — сказал Жаров.
Позже эта новость была удалена с сайта ТАСС и других изданий, ссылавшихся на агентство.
Александр Жаров возглавил Роскомнадзор в мае 2012-го, за полгода до появления «реестра запрещенных сайтов». До назначения он работал заместителем министра связи и массовых коммуникаций.
В 2015 году «Медуза» писала, со ссылкой на источники в администрации президента, что Александр Жаров отчитывается только перед одним человеком – главой страны.
«Каждый раз, когда принимается очередной закон, связанный с ограничением доступа к информации, все говорят "это политическая цензура", – рассуждал в 2015 году Жаров. – Так говорили перед вступлением в силу закона о защите детей, антипиратского закона и т. д. Но в ходе реализации этих законов я не вижу ни одного примера, когда была применена политическая цензура».
[После безуспешных попыток заблокировать Telegram] Роскомнадзор искал специалиста, который сможет все же сделать нормальную систему блокировок и управления этой темой. Специалистам на рынке обещали очень хорошие условия: служебная машина, высокая зарплата и т.д. Я знаю о нескольких предложениях в 2018 году.
Но в отрасли есть принципы. Два человека отказались. Один — по идеологическим соображениям, а другой — по соображениям личного плана. Задача интересная, но последствия карьерные для человека были бы неправильными. Ну представьте: ходить потом по рынку с табличкой «Я заблокировал российский интернет». Такой интеллектуальный позыв не оценят.
Среди чиновников многие понимали, что сама идея блокировок реализована неправильно, ее идеология некорректна и ни к чему не приведет. Предлагали другие формы управления блокировками. Была модель третейского суда, негосударственного регулятора, разные были модели. Но на тот момент победу одержал Роскомнадзор, потому что он бегал и пугал администрацию президента страшными вещами. Это провал команды Никифорова.
(Владислав Здольников подтвердил, что Роскомнадзор постоянно ищет специалистов, в том числе на разработку механизмов блокировки: «Это публичная информация, ее можно найти на сайтах вроде HeadHunter», — сказал Здольников НВ).
Говорят, Медведев написал резолюцию на одном из докладов, что-то вроде «Роскомнадзор нанес гораздо больший урон репутации власти, чем те ресурсы, которые пытается заблокировать».
Но ни мер, ни оргвыводов не последовало.
Кому нужен закон «о суверенном рунете»
— Не силовикам. ФСБ, как мне кажется, вся эта история была вообще не интересна, у них есть свой закон Яровой, вот они им занимаются.
Это прежде всего администрация президента, Совбез, Роскомнадзор — вот эти силы. В Совбезе куча людей, верящих материалам, которые им дают.
А в администрации [президента] много разных людей: от рефенентов до замначальника управления, которые искренне заблуждаются, но, даже осознав ошибку, не готовы сменить курс.
Иногда из администрации [президента] спрашивали: «Что происходит с блокировками? Почему ничего не работает?» Туда ходил объясняться Роскомнадзор.
Было несколько совещаний у Кириенко по этому вопросу. На одном из таких совещаний в 2018 году Олег Иванов сказал, что операторов надо обязать поставить у себя DPI (технология проверки, анализа и блокировки пакетов данных по их содержимому — НВ). Мол, вот эта коробка будет все блокировать, что нам нужно. Ни к какому решению так и не пришли. И эта история замерла. Но ненадолго.
Потом произошла смена министра. Никифоров ушел, а следом — стала вымываться его команда. Люди, которые хорошо подкованы технически, знакомы с работой отрасли, почти все ушли. И вся эта тема с суверенным интернетом получила новое рождение.
Николай Никифоров начинал карьеру чиновника в Татарстане. Руководитель пресс-службы президента Татарстана Андрей Кузьмин называл Никифорова «генератором самых передовых идей, инициатором внедрения инновационных технологий».
В мае 2012 года сменил на посту главы Минкомсвязи Игоря Щеголева и стал самым молодым министром в истории России.
26 мая 2014 года заявил, что в интернете необходима цензура и ситуацию с ее введением через депутатские законодательные инициативы «не стоит драматизировать». А уже в августе того же года говорил, что России нужен полный информационный суверенитет, выражаемый в замещении иностранного программного обеспечения российским, для чего потребуется всего лишь семь лет и миллион программистов.
В апреле 2016 года выступил против инициативы депутатов Госдумы в принятии законопроекта, обязывающего операторов связи хранить содержимое переписки граждан в течение трех лет, и предупредил о возможности «драматического роста цен» на услуги связи, если законопроект будет принят.
В мае 2016 года на встрече с депутатами Госдумы потребовал запретить использование госслужащими не только иностранных офисных программ, но также шрифта Times New Roman и вообще всех гарнитур шрифтов, имеющих иностранное происхождение. «Все это нужно вычищать», — говорил Никифоров.
Почему зашли через сенаторов? Я допускаю, что кому-то из Минсвязи не хотелось снова связываться с регламентом. Если бы закон шел через министерство, его нужно было бы согласовывать с Минэком и Минфином, с ФСБ, и он не выдержал бы никакой критики. Поэтому это пришло не из министерства, а окольным путем.
Я уверен, что сам законопроект родился в недрах Минсвязи. Не верю, что Клишас или Бокова сами написали.
«Сенатор Андрей Клишас, который теперь продвигает закон о суверенном интернете, был близок с Щеголевым, но со временем приобрел самостоятельный вес. Теперь про него говорят, что он «правая рука» Валентины Ивановны (Матвиенко, — НВ). Не думаю, что Щеголев сейчас курирует сам проект, но, вероятно, какое-то участие принимает. Я полагаю, что курирует проект администрация президента. — говорит другой источник НВ. — Здесь нужно смотреть на интересы Сергея Кириенко. Ростелеком».
Ветеран российской политики Сергей Кириенко с 2016 года возглавляет внутриполитический блок администрации президента.
В июне 2018-го администрацию президента с началом нового срока Путина формально переназначили, свой пост сохранил и Кириенко. В отставку отправили советника президента по интернету Германа Клименко, известного своими одиозными заявлениями. С этого момента Кириенко стал главным куратором интернета в АП.
В расследовании издания «Проект» подробно рассказывалось, как Кириенко и его подчиненные создали сеть прокремлевских каналов в формально запрещенном телеграме. В сферу интересов Кремля входят даже публичные группы и чаты в WhatsApp и Viber, писал «Проект».
Источники BBC утверждают, что Кириенко был активным лоббистом законопроекта о создании «суверенного интернета».
В 2016 году 33-летний сын Кириенко Владимир внезапно стал вторым по старшинству топ-менеджером «Ростелекома» — ключевой корпорации на рынке связи в России. Это произошло за неделю назначения Сергея Кириенко замглавы АП. В сообщении компании говорилось, что Владимир Кириенко будет «способствовать более активному движению в новые, быстрорастущие сегменты рынка».
Будет ли работать «суверенный интернет»
— Нет. Это будут впустую потраченные средства.
Функционал с резервированием DNS — он полезный, он пускай будет, это создание дублирующей системы, относительно простая история, несколько серверов. Не требует миллиардов рублей. А вот попытка создать систему управления сетями и DNS — это бред.
Что касается контроля над интернетом, то все зависит от того, что вы вкладываете в понятие «контролировать». Если в него вкладывать значение «управление трафиком», то не будет он никак управляться. Если мы говорим про контроль с точки зрения блокировок — да, такой контроль будет. Но радикально ничего нового не случится, даже если появится DPI. Это просто повысит грамотность населения, которое будет искать способы обхода блокировок.
На мой взгляд, очевидно: не стоит переживать, что что-то получится. Можно расслабиться и наблюдать. И за оставшееся время политического цикла эту задачу не решат.
Тимур Чудутов считает, что никакой изоляции не будет. «Не думаю, что интернет будут отключать, блокировать. Если последствия и могут быть, то разве что падение качества интернета и повышение цен на него. Но у нас и так интернет очень быстрый и дешевый», — считает Чудутов.
По его мнению, также глобально возможен сценарий, схожий с недавними событиями в Ингушетии, когда во время серьезных народных волнений выключили интернет-связь. «Это сценарий для массовых беспорядков, убийств на улицах, чрезвычайного положения, в общем. Но если мы дойдем до состояния комендантского часа на улицах Москвы, боюсь, всем уже будет все равно, есть ли интернет. Или если начнется ядерная война, например, тоже уже будет все равно», – рассуждает Чудутов.
Владислав Здольников считает, что в части главной идеи этого закона, то есть массовой установки типового DPI у всех провайдеров — закон вполне реализуем. «Более того, я уверен, что реализация начнется вот-вот, потому что это политическое решение, оно основано на позоре российского государства с попыткой блокировки Telegram, которая была очень важна для них с политический точки зрения», – считает Здольников.
В то же время, по его мнению, установка типового DPI не даст особых дополнительных технических возможностей: «Тот же Telegram работает в России по протоколу, который не способен определить ни один DPI (а даже если и научится, то его можно изменять бесконечно), а все популярные сайты и другие сервисы работают по протоколу TLS, который либо нужно блокировать весь (и тогда перестанут работать почти все сайты и сервисы), либо не получится блокировать ничего», — объясняет эксперт.
«Если исходить из того, что интернет — это оружие, то нужно вспомнить и то, что оружие всегда сильнее защиты. — добавляет второй источник НВ. — В тот момент, когда Роскомнадзор достигнет нового технического совершенства, чтобы победить Telegram, Дуров уже найдет техническое решение и для более совершенных технологий. Я сам пользуюсь торрентами. Мы с вами сейчас беседуем через Telegram. О какой несвободе интернета вы говорите?»