В России появится межведомственная комиссия по историческому просвещению. Указ об этом 30 июля подписал президент Путин. Возглавить новый орган Путин поручил бывшему министру культуры Владимиру Мединскому.
Отстаивать национальные интересы России, связанные с сохранением исторической памяти – а именно такую задачу поставил перед комиссией Владимир Путин своим указом, – будут представители министерств образования и науки, культуры, Росархива, Академии наук и Военно-исторического общества. В комиссию также войдут представители Совета безопасности, Генпрокуратуры, МВД, Министерства обороны, ФСБ и даже Службы внешней разведки.
Историк Тамара Эйдельман считает, что силовики хотят контролировать "все проявления, все идеологические моменты": "История крайне идеологизирована. Особенно в их представлении. Шаг в сторону – это преступление против патриотизма, скреп, государственности. И так далее. С этим они и собираются бороться".
Социолог Дина Хапаева в статье для "Новой газеты" отметила, что под руководством Владимира Мединского силовики "историческую память будут защищать "наступательно", "с предупреждением попыток фальсификации истории".
Из указа Путина следует, что комиссия должна требовать от сферы образования и культуры единого подхода к освещению исторических событий, а также выявлять деятельность, которая наносит ущерб национальным интересам страны. Уже можно предположить, какие именно периоды истории будут под особой охраной: точно Вторая мировая война – одна из любимых тем Владимира Путина. Совсем недавно, в июле, российский президент уже подписал закон, который запрещает отождествлять роли СССР и нацистской Германии. Также особое внимание цензоры могут уделить новейшей истории.
Историк Татьяна Эйдельман уже оценила, как события последних десятилетий рассказаны в новом школьном учебнике, написанном под руководством Владимира Мединского. "Естественно, Навального там нет. Там есть абзац или два про 2011-2012 годы, что отдельные представители общества [утверждали], что выборы были проведены неправильно, проводили митинги, а государство пошло им навстречу, введя, например, выборы губернаторов. Но оппозиционерам не удалось привлечь на свою сторону широкие массы населения. Точка. Естественно, там нет Болотной, имени Навального, ну никто этого и не ожидал", – говорит Татьяна Эйдельман.
Видимо, отдельной темой станут отношения России и Украины. В недавно опубликованной на официальной странице Кремля статье Владимира Путина "Об историческом единстве русских и украинцев" четко прописано, что российский президент думает о независимости соседей.
Заседания комиссии, как сказано в указе Путина, должны проходить не реже чем один раз в полгода. И это как раз та самая бюрократия, которая может сыграть на пользу по-настоящему просветительскому контенту. "Люди они все ленивые, если честно. Денег на этом толком не заработать. Хочется на кого-то спихнуть. Поэтому, я думаю, они сами не очень понимают, чем надо заниматься, – считает историк Максим Кузахметов. – Есть, как в Беларуси, пример: вышел в красно-белых носках – все, арестовали. Им нужны простые и понятные критерии. Они пытаются их придумывать. Вот сравнил Гитлера со Сталиным. А если не сравнил? Методы странноватые и все равно не работают. А тут такая сложная материя: научиться отличать. Ладно, Гитлера от Сталина они отличают. А если Рюриковичей от Романовых? Неочевидно уже, запутанно!"
Поименного списка, кто конкретно войдет в состав межведомственной комиссии по историческому просвещению от силовых и других ведомств, пока нет. Состав должны представить руководителю администрации президента и утвердить в тридцатидневный срок. То есть до конца августа.
"Власть закономерно распространяется на те области, где раньше силовикам делать было нечего"
О том, чем могут заниматься силовики в межведомственной комиссии по историческому просвещению, в эфире Настоящего Времени рассказал профессор частного петербургского вуза "Европейский университет", доктор исторических наук Иван Курилла.
– Как вам кажется, чем будет заниматься эта межведомственная комиссия по историческому просвещению во главе с Мединским?
– Я бы надеялся, что она ничем не занималась. У нас есть такой опыт, знаете, комиссии по борьбе с фальсификациями в ущерб интересам России, созданной в 2009-м и распущенной в 2012 году, главное достоинство которой было в том, что при ее создании ее очень напугались, а она за свои три года ничего не сделала – ничего ни хорошего, ни страшного. И оказалось, что это такой бюрократический монстр, созданный по каким-то бюрократическим законам. То есть это самое лучшее, что можно ожидать от этой комиссии.
– Но...
– Но в эту комиссию вошло такое количество разных ведомств, оно в общем может свидетельствовать о том, что комиссия не найдет единых точек рассмотрения. Хотя у нее такой активный председатель Мединский, что он, конечно, наверное, будет проталкивать какую-то свою повестку дня. Но вот согласовывать сразу несколько десятков, больше десятка ведомств, да еще и таких мощных силовых…
– Я не понимаю, что в этой комиссии по историческому просвещению, помимо представителей Минкульта, Минобрнауки, что там будут делать представители Министерства обороны, Службы внешней разведки, ФСБ, Следственного комитета, Генпрокуратуры?
– Мы же видим, что в последние годы, в общем-то, вся власть к ним перешла. Это, наверное, еще не окончательное, но это торжество силовых ведомств. Если какое-то время назад, 10 лет назад, говорили о том, что есть какой-то блок экономический, либеральный – по-разному его называли, – а есть силовики, то сейчас вся власть уже, по-моему, у силовиков, и эта власть закономерно распространяется на те области, где раньше силовикам делать было нечего. Им и сейчас там делать нечего, но раз уж они власть получили, то они ее туда распространяют.
Год назад мы обсуждали, а чем грозит нам изменение Конституции – не то, что о продлении сроков Путина, а та часть, где государству теперь вменена защита исторической правды, вот это было в новой редакции Конституции. Вот мы теперь видим, к чему это приводит. Теперь государство будет с помощью силовых ведомств, ФСБ и Министерство обороны особенно здесь замечательно выглядят, будет защищать эту историческую правду.
– Мне больше нравится, если честно, внешняя разведка.
– Внешняя разведка, конечно. Нарышкин у нас одновременно и главный историк, и главный разведчик. То есть это выглядело бы даже как ирония или как-то смешно, если бы не было так грустно. Мы все ожидаем того, что комиссия таки начнет пытаться руководить историей, если и не исторической наукой сразу, хотя и это не исключено, то во всяком случае всей публичной историей. В общем, всем тем, чем уже и так руководит Мединский: Российским военно-историческим обществом, финансированием художественных фильмов на историческую тему и прочая пропаганда просвещения, говорящая о прошлом. Это, в общем, грустно с точки зрения профессиональных историков, но будем смотреть, насколько это у них получится.
– В этом же указе Путина о создании межведомственной комиссии по историческому просвещению есть одна из задач: "Анализ деятельности иностранных структур и лиц, наносящих ущерб национальным интересам России в исторической сфере". Вы понимаете, что это значит?
– Я не могу сказать, что я понимаю, я могу догадываться или предполагать. Мое предположение может быть неправильным. Здесь, во-первых, один из основных фронтов исторической политики у нас внешний. То есть президент Путин написал две статьи на историческую тему за последний год, и одна была про Польшу, а вторая про Украину. Вот внешняя политика у нас становится исторической – или история становится внешнеполитической.
Поэтому значительную часть этих угроз, как я понимаю, комиссия будет отражать извне. Потому что в мире история разнообразная, а у нас ее попытаются загнать в какое-то единое русло. И, конечно, любая другая трактовка будет выглядеть как вызов.
Ну а можно объяснить это чисто бюрократической логикой: раз написали туда Службу внешней разведки и МИД, то им-то что-то надо делать – вот будут заниматься.
– Понимаете ли вы, где будут использованы дальше наработки этого нового органа: собрались они, обсудили что-то – и что дальше-то?
– Я думаю, что у этого органа нет и не будет своих наработок, потому что там не историки собрались. Будут каких-то историков, наверное, рекрутировать, каптировать, чтобы они что-то такое писали. Ну вот как, наверное, уже обсуждавшийся, уже сегодня упоминавшийся этот новый учебник под редакцией Мединского: там ведь история более сложная, и учебник писали без Мединского. А потом пришел начальник – то есть Мединского уже назначили на продукт, который был наполовину готов. Честно говоря, я еще не читал, и некоторые читавшие учебник говорят, что он может быть не так плох, как фамилия на его обложке.
В этом смысле комиссия может, конечно, свое имя поставить на какие-то разработки историков. Мы видели уже, кстати, статью или интервью Нарышкина буквально вчера, где он говорит о том, в общем-то там довольно здравые вещи, как преподавать историю в вузах. Там процентов 80 – то, с чем многие историки согласятся: о наборе вуза, о структуре подготовки бакалавров и магистров на исторических факультетах. Я очень сильно сомневаюсь, что это лично Нарышкин писал и вообще что он разбирается в том, как готовят бакалавров в российских регионах, – это кто-то ему написал.
Я думаю, что так эта комиссия и будет работать: будут брать у профессиональных историков, может быть в институтах Академии наук, какие-то тексты и потом их не выдавать за свои, конечно, а просто ставить на них какой-то свой гриф. Я не ожидаю, что эта комиссия вдруг сама начнет что-то плодить, за исключением, опять же, руководителя этой комиссии Мединского, который очень такой плодовитый. Больше я там не вижу людей, которые бы имели, в общем, свою повестку дня в области исторического просвещения. А у него есть. Но это как раз таки человек, наиболее, я бы сказал, презираемый историческим сообществом. Из всех, кто там уже засветился, кто, наверное, войдет в эту комиссию, это человек наиболее неприемлемый историческим цехом.
