29 октября у Соловецкого камня на Лубянке прошла акция "Возвращение имен", посвященная памяти жертв политических репрессий. В рамках мероприятия, которое каждый год вот уже 12 лет организует международное общество "Мемориал", с 10.00 до 22.00 все желающие могут зачитать вслух имена пострадавших во время советского террора. В прошлом году к Соловецкому камню пришли более 5 тысяч человек.

Незадолго до акции столичные власти отозвали разрешение на ее проведение, предложив перенести ее к Стене скорби на проспекте Сахарова. Официальной причиной были названы строительные работы. Решение мэрии вызвало общественное возмущение, в "Мемориале" заявили, что таким образом акция будет сорвана. 22 октября столичные власти разрешили провести мероприятие на старом месте.

Правозащитники заговорили о том, что "Мемориал" планомерно, целенаправленно и крайне изощренно прессуют, и нынешняя попытка отменить акцию "Возвращение имен" была "пробой на "прогнуться".

Прогнуться на Лубянке

Инициатива столичных властей по переносу акции у Соловецкого камня – это попытка пресечь ее насовсем, считает руководитель международной правозащитной группы "Агора" Павел Чиков.

"Стало понятно, что акция пройдет независимо от того, была она согласована или нет. И люди придут. И это будут не молодые сторонники Алексея Навального, к задержаниям которых публика уже привыкла, а довольно возрастная аудитория – московская интеллигенция", – объясняет правозащитник.

Ущерб от задержаний оказался бы более существенным, поэтому они решили согласовать мероприятие, считает Чиков.

"Это собянинская политика, которая поддерживается Кремлем, – не нужно воевать с московским образованным классом. Его можно пытаться контролировать, продавливать, но не выходить на лобовой конфликт, поскольку тогда возникает политическая консолидация в этом московском классе. Этого допускать нельзя", – говорит политолог Кирилл Рогов.

Война за расстрелянных

Историк и сотрудник "Мемориала" Юрий Дмитриев с начала 90-х занимался исследованием урочища Сандармох – крупнейшего массового захоронения жертв сталинских репрессий в Карелии.

В 2016 году он вступил в публичный спор с Российским военно-историческим обществом. РВИО, председатель которого Владимир Мединский занимает пост министра культуры, выступило с версией, что в Сандармохе могут быть захоронены красноармейцы, расстрелянные финнами во время Второй мировой войны. Дмитриев доказывал, что это невозможно.

Через пять месяцев публикации версии РВИО о расстрелянных красноармейцах Дмитриева арестовали. Его обвинили в совершении развратных действий в отношении 13-летней приемной дочери и изготовлении детской порнографии. В апреле 2018 года суд Петрозаводска оправдал историка.

Прокуратура обжаловала приговор, дело было отправлено на пересмотр. В июне 2018 года на Дмитриева было заведено новое уголовное дело. В этот раз к порнографии добавили обвинения в насильственных действиях сексуального характера по отношению к приемной дочери. По версии следствия, Дмитриев совершал их с 2012 по 2016 год. Сам Дмитриев говорит, что невиновен. Фотографии, которые следствие называет порнографическими, историк сделал, чтобы следить за физическим развитием ребенка, у которого были проблемы со здоровьем.

В августе 2018 года Российское военно-историческое общество начало собственные раскопки в Сандармохе. Из экспедиции исключили петрозаводских историков, не согласных с версией о расстреле в урочище пленных красноармейцев. Об итогах раскопок сотрудники РВИО отчитались на пресс-конференции. Руководитель экспедиции Олег Титберия объявил, что найденные останки принадлежат советским военнопленным.

"А что от меня зависит? Я всего лишь директор музея. Вы приехали – и уехали. А мне тут работать. Я боюсь за свой музей. Я боюсь судьбы Дмитриева", – говорил до начала экспедиции директор Медвежьегорского районного музея Сергей Колтырин.

Позже он не выдержал и прокомментировал выводы экспедиции РВИО, назвав их "бредом".

А уже в октябре Колтырина отправили в СИЗО. Его подозревают по той же статье, что и Дмитриева – "Развратные действия в отношении несовершеннолетнего". "Интерфакс" сообщал, что Колтырин написал явку с повинной. Вместе с ним по делу проходит знакомый Колтырина – Евгений Носов из Северодвинска.

"Подбор и квалификация уголовного дела против Дмитриева нацелены на подрыв репутации "Мемориала". Как организация может критиковать власть и выступать с идеями или системными ценностями, если его сотрудников обвиняют в таких тяжких преступлениях, как педофилия?" – говорит Чиков.

Чиков не исключает заинтересованность региональных властей в деле Дмитриева, но, по его мнению, гораздо больше в преследовании историка заинтересованы в Москве. "И цели, и задачи, и направленность действий в деле Дмитриева идет не на региональном уровне – она нацелена на подрыв деятельности федерального "Мемориала", — считает Чиков.

Марихуана и сожженные офисы

В январе 2018 года власти Чечни задержали руководителя представительства правозащитного центра "Мемориал" в Грозном Оюба Титиева. Его обвинили в хранении наркотиков в особо крупном размере – якобы в его машине нашли 200 граммов марихуаны. Сам Титиев говорит, что наркотики ему подбросили полицейские при обыске автомобиля.

Защита Титиева считает, что в вынесении обвинительного приговора Титиева заинтересован лично глава республики Рамзан Кадыров. Сам он недавно выразил недоумение, почему правозащитник до сих пор не осужден, если его вина доказана. "В обоих случаях, что в деле Оюба Титиева, что в деле Юрия Дмитриева, их основа – фальсификации. Мы мешаем, поэтому с нами таким образом решили расправиться как с правозащитной организацией", – говорит Олег Орлов из "Мемориала".

По мнению Чикова, работа "Мемориала" на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне, – это одно из направлений деятельности организации, которое вызывает больше всего раздражения властей. В этом плане "Мемориал" попадает в крайне опасное сочетание заинтересованности федеральных и региональных властей. "По нашему личному опыту, когда интересы федеральных и региональных властей совпадают и они заключаются в том, чтобы создать проблемы для кого-то из активистов или из общественных организаций, то это очень рисковая ситуация. То есть это почти наверняка будет серьезная атака", – отмечает Чиков.

В качестве таких атак Чиков называет уголовное дело Титиева или же физические атаки на офисы "Мемориала" на Северном Кавказе. Начиная с убийства сотрудницы "Мемориала" и журналиста "Новой газеты" Натальи Эстемировой в 2009 году (она была похищена в Грозном, а затем найдена убитой) и заканчивая последними нападениями на тех, кто работает в региональных правозащитных центрах.

Так, в январе 2018 года неизвестные подожгли офис "Мемориала" в Ингушетии, в Назрани. Следом был сожжен автомобиль правозащитного центра в Махачкале. В марте 2018 года неизвестные избили главу дагестанского отделения "Мемориала" Сиражутдина Дациева. Он был доставлен в больницу с сотрясением мозга и множественными ушибами.

С точки зрения Чикова, нападения на Северном Кавказе – это "эффект домино", который запустили чеченские власти. "Атака на офис правозащитной организации в Чечне затем повторяется в соседних кавказских регионах, как это было с нападением на офисы "Комитета против пыток" в Грозном и самого "Мемориала" в Чечне и Дагестане", – говорит Чиков.

Чем раздражает "Мемориал"

По словам Олега Орлова, проблема в том, что "Мемориал" говорит о репрессиях – действует в том идеологическом поле, где власть хочет установить свою монополию. "Все наши должностные лица говорят о репрессиях, о том, как это страшно и печально. Проблема в том, что о миллионах жертв политических преследований они говорят так, как будто это жертвы стихии – непогоды, землетрясения", – поясняет представитель "Мемориала".

В отличие от властей, правозащитная организация призывает не только вспомнить о терроре, но также о том, кто в нем виноват. "Мы говорим: а давайте скажем, что виновато преступное государство, давайте вспомним, какие органы действовали, как они создавались, и назовем имена палачей. Для властей это неприемлемо – ни такие слова, ни такая оценка", – убежден Орлов.

Как поясняет правозащитник, нужно помнить: террор произошел из-за того, что преступное государство и конкретные люди его организовали. Проблема в том, что сейчас, по словам Орлова, правозащитники видят, что история повторяется. Снова наблюдается бесконтрольность карательных органов, нет правовой основы в деятельности государства. "Конечно, масштабы репрессий в современной России, слава Богу, и близко нельзя сравнивать с тем, что было в СССР, но политзаключенные-то есть. Поэтому одновременно вспоминая о жертвах прошлых лет, мы говорим о современных политзаключенных, и это дико раздражает власти", – говорит представитель "Мемориала".

"Мемориал" хранит историческую память о политических репрессиях и одновременно занимается правозащитой, например, ведет список современных политзаключенных, напоминает Кирилл Рогов. "Именно это сочетание и неудобно властям. Потому что правозащитные организации в принципе легко атаковать, выдавливать их на периферию. А здесь правозащитная организация сцеплена очень мощно с этой исторической темой, поэтому она имеет гораздо больший вес, голос и силу", – поясняет Рогов.

По его словам, власти несколько раз предпринимали попытки выделить тему репрессий в отдельную нишу, лишив тем самым "Мемориал" таких лидирующих позиций в этой области. "Власть хочет сказать так: мы уважаем тему репрессий, мы не против того, что память о них сохранялась, мы сами этим занимаемся, но мы заняты увековечиванием памяти о репрессиях, но при этом мы будем давить "Мемориал" как правозащитную организацию", – говорит Рогов.

Что будет дальше

С точки зрения Павла Чикова, атак на "Мемориал" будет больше. "Я думаю, что, скорее всего, правоохранительные органы будут продолжать вести оперативную разработку по линии сотрудников "Мемориала" в Москве и по регионам, чтобы не пропустить подходящего случая для какого-то нового уголовного дела или новой претензии", – прогнозирует правозащитник.

Стоит также ждать новую серию телевизионных репортажей, направленных на дискредитацию "Мемориала", – таких, какие выходили на РЕН-ТВ, когда в московский офис "Мемориала" приехала съемочная группа телеканала, а ее сотрудники показывали фотографии из дела Юрия Дмитриева и спрашивали, почему "Мемориал" защищает историка.

Наконец, представитель "Агоры" опасается новой серии атак на имущество и на собственность международного общества и его структур. "Самыми уязвимыми ключевыми являются офисы "Мемориала" на Северном Кавказе – в Ингушетии, в Махачкале и так далее. Тут не исключаются и физические атаки, как уже было раньше", – говорит Чиков. Судебные процесса Титиева и Дмитриева будут показательными, а жесткие приговоры станут новым сигналом для региональных силовиков, что можно продолжать давление и атаки на "Мемориал" дальше, считает правозащитник.

Со своей стороны в "Мемориале" к атакам готовы. "Мы понимаем, что против лома нет приема. Поэтому с нашей стороны мы будем делать только одно – работать", – говорит Олег Орлов.