Президент США Джо Байден объявил о предоставлении Украине нового пакета помощи безопасности, который включает артиллерийские системы залпового огня HIMARS. Эти установки могут поражать цели на расстоянии до 80 километров. Это не предельное расстояние для артиллерийских систем, но HIMARS может стать самым дальнобойным оружием в арсенале ВСУ.
Также накануне стало известно, что передать Украине системы противовоздушной обороны согласилась Германия. Но они поступят в ВСУ только через несколько месяцев. Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок объяснила это тем, что оружие Украине будут поставлять не со складов Бундесвера, а напрямую от компании-производителя. С помощью такой установки можно сбивать боевые самолеты, вертолеты, крылатые ракеты и другие воздушные цели.
О военной помощи Украине мы поговорили с капитаном первого ранга ВМС США в отставке, бывшим начальником военной миссии НАТО в России Гарри Табахом.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Экс-начальник военной миссии НАТО в России – о военной помощи Украине
— Я хотел вас спросить про эти четыре дальнобойные ракетные системы HIMARS, которые сейчас вроде бы передают Украине. Я правильно понимаю, что это окончательная цифра, которую США поставят в рамках этого пакета?
— Это неизвестно, потому что они говорят, что поставят их, но когда они их поставят – дата не называется. Все это очень мутно и неконкретно. Но четыре установки HIMARS для фронта, который простирается на тысячи километров, – это, конечно, ничто. Этого может быть достаточно для обучения или каких-то учений, но не для ведения полномасштабной войны, которая происходит. Насколько я знаю, они будут только на 80 километров поражать цели, что, конечно же, хорошо для артиллерийской войны. Опять же, я не артиллерист, я не специалист в этом, но насколько я понимаю, это не самое лучшее, что можно предоставить Украине.
— А что было бы самое лучшее?
— Самое лучшее – это с дальностью на 200-300 километров. Чем дальше и точнее работает артиллерия – [тем лучше]. Точно так же, как и гаубицы, которые мы поставили. Есть же GPS-направление, где вы снаряд кладете прямо туда, куда нужно. Но с GPS тоже не дали. Поэтому дается очень скудно, с моей точки зрения, и очень медленно. Мы не знаем, когда это все доставят. Немцы говорят, что противовоздушная оборона будет через пару месяцев. Но что такое пара месяцев во время войны? Наполеон говорил, что во время битвы все может поменяться за несколько часов. Он выигрывал битвы за полчаса. Поэтому пара месяцев – это мы говорим о таком дальнем будущем во время войны, что это все равно что говорить, что это будет через сто лет.
Я как раз хочу немного покритиковать журналистов. Потому что говорят, что "вот едут", что "вот уже на F-16 тренируются" – это обман, это фейки, которые дают людям надежду, а потом у них панические настроения. Самая главная причина, почему проигрываются войны, – это когда начинают врать. Когда СМИ начинают врать, когда люди начинают распространять неправдивую информацию, которая дает очень много надежды, а потом эту надежду перед тобой растаптывают сапогами. Это старый кагэбэшный трюк. И у людей в результате упаднические настроения.
— Белый дом акцентирует внимание, в том числе на том, что вроде бы не дали эти ракетные установки с дальностью стрельбы до 300 километров, говорят, что "мы дали Украине оружие, получив обещание, что удары по территории России наноситься не будут, потому что это спровоцирует эскалацию". Не может ли тут возникнуть разницы трактовок? Крым – это территория Украины, которую Россия считает своей. Может ли Украина нанести удары по каким-то военным объектам России в Крыму? Ведь формально это не будет нарушением требований США.
— Это вопросы для политиков и дипломатов. Они будут морочить голову до бесконечности. Я человек военный, поэтому я считаю, что сейчас нужно как можно больше оружия, как можно больше и как можно летальнее, которое дальнобойное и самое меткое. А оперировать тем, что "мы не хотим эскалации и хотим от вас гарантий, что вы не будете бить по российской территории", – что это значит? Что не будут давать дальнобойную реактивную артиллерию. А как насчет самолетов? Значит, и самолеты не будете поставлять, потому что до России можно достать самолетами? И даже с территории Украины ракеты, которые будут на самолетах или вертолетах, не могут перелететь границу и ударить по российской территории. То есть без превосходства в небе Украина никогда не сможет перейти в контрнаступление. Может быть, сможет. Но, по моему опыту, контрнаступление без превосходства в небе – это убийственно.
Что они говорят? Где эти самолеты, которые должны были поступить из Польши еще больше трех месяцев тому назад? Про них почему-то забыли и ничего не говорят. Опять же, это игры дипломатов и политиков, которые говорят: "Да, мы сейчас дадим оружие, смотрите, у вас Javelin, у вас Stinger". Но это не то, что нужно. Нужно превосходство в небе, нужна противовоздушная оборона, чтобы была возможность закрыть самим свое небо, если уж другие не включаются в эту войну. Война уже затянулась довольно сильно. И украинским солдатам нужен отдых, нужна ротация, нужно оружие, нужно много чего. Там и человеческий фактор играет роль. Это не только железо, которое им дадут. Но я слышу пока что только обещания. Еще раз подчеркиваю, что я человек военный. Когда я увижу эти установки на поле боя, когда я увижу, что украинские солдаты этим оперируют, тогда я поверю, что дали и это работает. А пока что это только завтраки.
— Вы не думаете, что эти поставки по некоторым параметрам просто не раскрываются для того, чтобы не информировать об этом российское военное руководство?
— Где эти установки? Они работают в Украине? Самолеты летают в Украине? Нет их: ни самолетов, ни установок. Вот все, что я думаю. А что тут думать или гадать? Какие-то секреты, какие-то конспирологии или еще что-то.
— То есть по ситуации на фронте не видно, что они были предоставлены Украине?
— Нет, их нет. У Украины нет превосходства в небе, поэтому там и обстреливаются города ракетами, поэтому летают самолеты, потому что превосходство в небе у России сегодня. Это надо признать и с этим надо бороться. А когда говорят всем: "Все идет, все хорошо, сидите дома, не ходите на демонстрации, не требуйте от конгрессменов ничего. Все будет хорошо, за вас все уже решили". Тогда люди, волонтеры и диаспора сидят и говорят: "Здорово, по украинскому каналу же передали, что все здорово, все идет, все есть. Мы их гоним, мы побеждаем". Это, конечно же, очень здорово. Просто когда придет момент, когда окажется, что "ой, нас опять обманули, нас опять надурили", – кто в этом будет виноват?
— Вы разделяете опасения Пентагона, что передача дальнобойного оружия Украине может спровоцировать какую-то еще эскалацию?
— Нет, не разделяю, потому что это единственный язык, который понимает враг, который понимает Путин. И ему это бальзам на душу, когда его боятся, когда говорят: "Мы не хотим эскалации, мы боимся, что вы используете еще какое-то другое оружие", – вот тогда он начинает пользоваться. Враг должен быть уничтожен. Нужно показать: "У нас тоже есть оружие, и мы тоже будем его использовать против вас. Поэтому давайте валите отсюда, пока не поздно". Я считаю, что когда имеется такой подход, когда есть сильный мировой лидер, а не тот, который никак не может понять, что он делает: то дает, то не дает, то говорит, что "он убийца, я ему сейчас покажу, при мне он долго у власти не удержится". А сам на самом деле ничего не дает и тянет уже четвертый месяц войны.
Если взять, например, Рузвельта, который моментально послал ленд-лиз в Великобританию. Если взять президента Никсона, который за один день в 1973 году поднял все "Геркулесы" и отправил оружие Израилю, и Израиль не был уничтожен, а иначе бы еще два-три дня и Израиля бы не было. И тогда тот Киссинджер, который сейчас говорит, что нужно договариваться с Россией и отдать ей территорию, говорил Никсону: "Не надо, евреи все равно за вас голосовать не будут. Израилю по-любому конец". А Никсон сказал: "Нет, надо". За один день это было все решено. А здесь уже – четвертый месяц войны. И мы говорим о четырех системах, о трех системах, "потом дадим", "у вас почти что оно уже есть", "оно в пути". Нет, не покупаюсь я на это.