Адвокаты Алексея Навального рассказали, что у политика обнаружили две грыжи и протрузию. Такой диагноз тюремные врачи поставили, изучив результаты МРТ оппозиционера. Это только со слов сотрудников колонии. Как утверждают адвокаты, результаты МРТ, как и медицинское заключение, Навальному не выдали на руки. Политик продолжает голодовку.
О состоянии здоровья Навального мы поговорили с Вячеславом Егоровым, хирургом-онкологом, профессором, руководителем клиники онкологии. Егоров полторы недели назад подписался под открытым письмом с требованием безотлагательно оказать медицинскую помощь Алексею Навальному.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Чем и как лечат Алексея Навального в колонии
– Мы сейчас знаем от адвокатов Алексея Навального, что сотрудники медслужбы, как я поняла из этого пересказа, по результатам МРТ обнаружили две грыжи и протрузию. Объясните людям, далеким от медицины, что это означает на практике, насколько это опасно.
– Дело в том, что я не нейрохирург, но я человек, у которого была такая проблема. И как все происходит: внезапно у человека появляются боли, они связаны с тем, что грыжа, то есть межпозвонковый хрящ, мигрирует за пределы того места, где он находится, и может сдавливать корешки нервов, а это в свою очередь может приводить к безвозвратной потере функции мышц и потере чувствительности.
Это серьезная проблема, это фактически потеря функции конечностей в той или иной степени. Я абсолютно уверен, что врачи, которые работают в колонии, – это не нейрохирурги, они обнаружили грыжи, но знания такого рода слишком общи для того, чтобы оказывать человеку реальную помощь.
– Я не поняла, честно говоря, из этого пересказа адвокатов, какое лечение конкретно назначили, но я поняла, что фельдшер в колонии настаивает, что Навальному нужно принимать диклофенак и никотиновую кислоту. Это лечит или это просто снимает какие-то болевые эффекты, или что это такое?
– Никотиновая кислота – это вообще средство от лукавого, которое не обладает доказанной эффективностью, и нигде больше, как в России, не применяется. Да и то только фельдшерами, видимо.
Что касается диклофенака, это обезболивающее противовоспалительное ненаркотическое средство, которое обладает определенным противовоспалительным действием. Но если есть компрессия корешка, которая грозит всем тем, о чем я только что говорил, то это может вуалировать прогрессирование заболевания и создавать серьезные проблемы в дальнейшем, то есть приводить к потере функций конечностей.
Здесь лечение должен делать не фельдшер, и должен делать не врач общей практики – здесь должен это лечение назначить нейрохирург, потому что он может, например, сделать другое назначение. Например, показана хирургическая операция, и чем быстрее, тем лучше – вот такое, например, может быть назначение. Такое в голову не приходит людям.
– Да, мы не знаем, к сожалению, есть ли в медицинской службе нейрохирурги, есть ли они там в принципе в штате в наличии.
– Я работал в больнице, в которой мы регулярно лечили заключенных. Они туда прибывали именно по той причине, что в тюрьме нет всех специалистов.
– То есть уже оттуда тамошние врачи из колонии перенаправляли их в профессиональные клиники?
– Конечно. И не было никакой проблемы, кроме надуманной.
– Хочу еще поговорить с вами о голодовке. Алексей Навальный говорит, что восьмой день пьет исключительно воду, никаких витаминов, соков, как иногда делают заключенные, которые объявляют голодовку. Сколько в таком режиме может по времени продержаться человек только на воде?
– Трудно сказать, но месяц может продержаться, может, больше, учитывая все обстоятельства.
– Что в этот момент с организмом происходит?
– Когда организм не получает питательных веществ, происходит атрофия всех, если можно так выразиться, функций: это функции конечностей, функции мышц и функции других органов, в частности, замедляется функция кишечника, организм начинает экономить воду, и реальные проблемы – это для того, чтобы мозг продолжал функционировать, организм в сутки съедает 100 граммов скелетной мускулатуры. И учитывая то, что у него есть позвоночные боли, связанные с разрушением диска, и мускулатура вдоль позвоночного столба спасает его от катастрофы, то это может ускорить наступление инвалидизирующих последствий.
Тут еще одно беспокойство: оказывается, у них в отряде есть туберкулез, я не слышу никаких криков "Пожар!", никакой тревоги, никакой изоляции, никакого срочного обследования отряда, никакой профилактики и предотвращения распространения туберкулеза в этой колонии.
– Даже мы не знаем, взяли ли у него анализ на наличие туберкулеза с учетом, что вокруг было как минимум несколько человек заболевших.
– Нет, ну не только у него, надо у всего отряда брать. Надо брать у всей колонии, всех охранников, у начальника ФСИН в конце концов надо взять пробу на туберкулез. Потому что не исключено, что он тоже там был, проверял, как там все работает. И так в России туберкулез вырос в десять раз по сравнению с Советским Союзом, так и понятно, откуда это берется. Если в колонии руководство считает, что все, что происходит, в порядке вещей, то они фактически и распространяют туберкулез в нашей стране.