Физическими лицами – "иностранными агентами" в России могут быть признаны около двух тысяч человек. Об этом рассказала журналистка Ольга Чуракова в подкасте "Привет, ты иноагент!", который она ведет вместе со своей бывшей коллегой по "Проекту" Соней Гройсман, обе они были признаны "иностранными агентами", а "Проект" – нежелательной организацией в июле этого года.
Сейчас физическими лицами, исполняющими функции "СМИ-иноагента", в России признаны 56 человек. Не все из них журналисты: в этом списке есть и активисты "Голоса", эколог и поэтесса. Потенциально список российские власти могут расширить за счет, например, бывших активистов ФБК (организацию признали экстремистской), рассказала Чуракова со ссылкой на свой источник.
В эфире Настоящего Времени Чуракова рассказала, что известно о расширении списка "иноагентов" и как этот статус повлиял на ее работу и жизнь в последние три месяца.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Сколько еще человек в России могут признать "иноагентами"
— Откуда эта информация о двух тысячах человек, которые могут оказаться в списке "иноагентов"?
— До того как стать физлицом-"иноагентом", которым я была признана в июле этого года, я вообще 10 лет проработала политическим журналистом, и основная моя специализация – это политика и новости, связанные с политикой. В общем, у меня до сих пор есть источники, с некоторыми из них уже невозможно общаться, но кто-то все еще разговаривает. И это мне было сказано в рамках обсуждения текущей ситуации и моего статуса, мол, "не переживай, одними журналистами ограничиваться не собираются, еще потенциальных две тысячи человек могут попасть туда".
Я хочу сказать совершенно точно, что так как я сейчас нигде не работаю и могу позволить себе более такую блогерскую журналистику, тем более подкаст – это один источник, и для меня это важно, потому что мы всегда проверяли информацию и выдавали ее как минимум на двух, но так как тут дело касается лично моего статуса и закона об "иноагентах", то я решила рассказать на всякий случай об этом, потому что источник, как у нас говорят в журналистике, хороший.
— А кто это, кроме журналистов?
— Это люди, которые, как мне сказали, были связаны с ФБК, признанном экстремистской организацией.
— В пятницу исполнилось ровно три месяца, как вы нашли свое имя в списке "иноагентов", правильно ли я понимаю, что этот статус в некотором смысле полностью вашу жизнь перевернул?
— Да, так и есть. Три месяца я в этом статусе, я до сих пор безработная, веду подкаст. Хорошо, что есть семья и друзья, которые поддерживают. Но в целом это совершенно другая жизнь, это постоянная жизнь на чемоданах, потому что мы сейчас сдавали отчет в Минюст, который мы должны теперь сдавать каждый квартал. Это совершенно унизительная процедура, мы потратили на нее очень много времени – больше недели мы заполняли отчет. Это совершенно бюрократическая процедура, совершенно не созданная для людей. И вместо того чтобы работать или искать работу, ты занимаешься этой всей иноагентской ерундой. Жизнь твоя в принципе подчинена этому статусу, разговаривают с тобой тоже только в статусе этого "иноагента", но хорошие новости здесь в том, что этого становится все больше. Вот вы уже четыре года в этом статусе существуете, сейчас в списке очень много людей – и персональных журналистов уже, и СМИ. И как будто с этим можно попытаться какое-то время пожить в России. Но в целом это очень опасно, и, скорее всего, рано или поздно придется уезжать.
— А получается ли найти работу после получения этого статуса персонально?
— Нет. У меня десятилетний опыт журналистики в лучших медиа страны, и я могу сказать, что сейчас у нас медиа отрасли в такой ситуации, что там все в таком положении. Некуда брать людей, у СМИ, очевидно, нет денег, иностранные корпорации боятся брать новых людей на работу, потому что неизвестно, может быть, редакцию придется через какое-то время вывозить и эвакуировать. Поэтому рабочих мест для нас тоже нет. Пул этих СМИ, куда можно пойти работать, можно посчитать на пальцах одной руки. Поэтому с этим все плохо. Но хорошо, что мы придумали себе работу сами: вот ведем подкасты, это уже такое микромедиа.
— Вы, общаясь с источниками, поняли, какое ведомство принимает решение о внесении в список и вообще какой логикой они руководствуются?
— Кремль, конечно. Минюст здесь совершенно ни при чем. Силовая часть Кремля, можно так сказать. Мне кажется, там нет какой-то привычной в нашем понимании логики, я думаю, что это просто желание сделать так, чтобы здесь не осталось ничего вообще. Такое вот плавное движение в сторону Беларуси, чтобы все недовольные уезжали отсюда и не имели права высказать свою точку зрения, отличную от власти.
— Не только точку зрения, но и любые публикации.
— Да. Я не могу выложить фото ребенка подружки, потому что мне нужно ставить этот дисклеймер. В целом это совсем не политический контент, но государство считает, что я должна сообщать, что я "иноагент" даже в таком контенте.