В Кемерове судят полицейских ОВД по Ленинскому району Михаила Балашова и Дмитрия Тарицына: 14 января 2020 года в их районе 23-летнюю студентку Веру Пехтелеву несколько часов жестоко избивал ее бывший бойфренд Владислав Канюс. Соседи по дому слышали крики и семь раз звонили по номеру "112" с просьбой о помощи. Но полицейские на вызов не приехали. Когда жители сами взломали дверь в квартиру, девушка была уже мертва.
Похожий случай произошел в Орле: бывший участковый Наталья Башкатова была приговорена к двум годам лишения свободы за халатность, повлекшую по неосторожности смерть человека (ч. 2 ст. 293 УК РФ). В ноябре 2016 года Башкатова выехала по вызову к дому, где жила 36-летняя Яна Савчук. Та пожаловалась на своего сожителя Андрея Бочкова, который угрожал ей убийством. На месте участковый, как установил суд, не пресекла противоправные действия и приняла устное заявление об угрозах лишь после настоятельных требований женщины. Башкатова заявила Савчук: "Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем, не переживайте".
Почему в России полицейские часто игнорируют вызовы о домашнем насилии, Настоящему Времени рассказала правозащитница, сооснователь проекта "Ты не одна" Алена Попова.
– В Кемерове в полицию звонили семь раз. За это время обвиняемый нанес 56 ударов. Какая должна быть квалификация действий, точнее, бездействия полиции?
– Такая же, как у лучшего участкового Орловской области Натальи Башкатовой, которая сейчас отбывает реальный срок. Это действительно халатность, повлекшая смерть человека. Часть 2 этой статьи "Халатность", более тяжелая с отягчающими обстоятельствами часть этой статьи. Но на самом деле удивительно, смотрите, Наталья Башкатова была привлечена к такой ответственности, потому что она, видимо, женщина в погонах. А мужчины в погонах, и это объективная реальность, целый год ходили совершенно себе спокойно. Пока родственники Веры [Пехтелевой] – сестра и родители – не подняли шум.
– То есть в этом сексизм проявляется?
– Да, мы все в своей среде обсуждаем, что, конечно, Башкатова понесла наказание сразу же по части 2 статьи "Халатность", а полицейские [в Кемерове] целый год отделывались легкой частью этой статьи.
– Как вы оцениваете шансы того, что будет переквалификация статьи?
– Я думаю, 100% с учетом большого медийного внимания и заинтересованности общественности. Большое спасибо, что вы также эту историю не спускаете на тормозах, ее озвучиваете, это крайне важно.
– Это вообще типичная практика, когда полиция не приезжает на вызовы о домашнем насилии?
– В данном конкретном случае, по крайней мере, по тем материалам, которые были доступны мне, понятно, что не было нарядов полиции. И когда из отделения звонили, чтобы отправить наряды, соседнее отделение сказало, что не будет отправлять подмогу на этот конкретный вызов. На самом деле, это большая катастрофическая проблема всей гнилой системы. Потому что за наши огромные налоги и за бюджеты, которые выделяются на правоохранительную систему, уж точно можно было обеспечить "землю" – это люди, собственно, участковые, наряды, которые приезжают оперативно, – а не плодить генералов.
Что касается стандартной практики, я как только выложила этот текст, огромное количество людей начали писать свои истории. Не только по делам о домашнем насилии не выезжают, а в принципе часто не выезжают на вызовы, где есть реальная угроза жизни и здоровью. И на вызовы не выезжают часами, иногда днями. Реальные истории реальных людей.
– Что могло бы изменить ситуацию?
– Во-первых, конечно, систему нужно менять всю. Почему так распределяются затраты, когда основные наши налоги идут на то, что генералы счастливо живут, а на "земле" не хватает нарядов.
Я спорила с участковым из Чечни, который говорил, что у них нет домашнего насилия
Во-вторых, конечно, жители определенной территории должны знать, сколько у них сотрудников полиции и нарядов, которые могут приехать к ним на помощь. Не вот эти сухие отчеты, которые участковые любят делать для жителей, а реальное количество: сколько выезжают, на что можно рассчитывать, сколько времени требуется конкретному экипажу, чтобы добраться до "земли", за которую он несет ответственность. Ну и плюс, конечно, важно, чтобы такие истории становились публичными. Все те истории, которые мы собрали под моим постом и постами моих коллег, мы объединим и сделаем большой запрос руководству МВД.
– А вы видите со стороны МВД какие-то попытки изменить ситуацию?
– Я верю, что если ситуация не изменится, тогда придется идти в руководство МВД. Я не думаю, что руководство МВД стремится уйти в отставку.
– Пока нет таких ощущений. А что и как нужно поменять в мышлении обычного участкового, опера, которому говорят: "Там девушку бьют". Он говорит: "Милые бранятся, только тешатся".
– Я думаю, что эти две истории сейчас: Натальи Башкатовой и полицейских, которые не приехали к Вере, сами повлияют на мнение полиции. Мои коллеги из Консорциума женских неправительственных объединений уже много-много лет общаются с участковыми из разных регионов России. Я сама была на этих курсах, спорила с участковым из Чечни, который говорил, что у них нет домашнего насилия.
– В Чечне?
– Да, эти курсы тоже очень сильно влияли на их сознание, но все-таки они были встроены в эту систему. А сейчас они понимают, что за их халатность может прилететь уголовка. Несмотря на это, я уверена, система к ним все равно более лояльна, нежели к другим людям. То есть все равно это честь мундира, которую система, как мы знаем, очень сильно блюдет. Из-за которой система как раз стоит.