Через две-три недели закончится наступление российских войск на Донбассе, а вместе с ним может закончиться активная фаза войны России в Украине. Об этом в интервью изданию "Медуза" заявил советник главы офиса президента Украины Алексей Арестович. Он считает, что российским войскам "больше нечем наступать".
Действительно ли российская армия не достигает успехов на Донбассе, в эфире Настоящего Времени рассказал бывший замначальника штаба ВМС Украины Андрей Рыженко. Он также рассказал о различиях между российским и украинским войсками.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Военный эксперт Андрей Рыженко – о том, действительно ли российская армия не достигает успехов на Донбассе
— Согласны ли вы со словами Алексея Арестовича о том, что на Донбассе российская армия успехов не достигает?
— Я бы сказал так, что сейчас на востоке нашей страны российская армия с опозданием к своим первоначальным планам начала вторую волну наступления и сконцентрировала там значительные силы, которые смогла собрать. Собрала она значительно меньше, чем они хотели, – и по личному составу, и по технике, и по тем частям, которые уже воевали на территории Украины в районе Киева, Сум и Чернигова. Причин этому достаточно много. Это и потери, которые они понесли от Вооруженных сил Украины. Это негативный фон, который пошел на фоне серьезных потерь в живой силе Российской Федерации.
Мы знаем, что на период до пасхальных праздников ставилась задача овладения выходом на этот рубеж по границам Донецкой и Луганской областей либо куда-то очень близко к этому. Но успехов в этом практически нет – учитывая то, что была сконцентрирована большая огневая мощь, велись обстрелы наших позиций из тяжелого вооружения, артиллерии, систем залпового огня, ракетами воздушного базирования. Постоянно авиация там летает, подтягиваются российские системы ПВО к границам, чтобы ограничить действия нашей авиации, и так далее.
Планов своих они сейчас не достигают. Понятно, что они их не достигнут и к 9 мая. У каждой силы есть свой ресурс, и этот ресурс подходит к моменту, когда далее они не смогут вести наступательные действия. Вот тут уже будет наш ответ. Тут позитивно наблюдать то, что наши партнеры поставляют нам все больше и больше тяжелой наступательной техники, артиллерии, бронемашин. Это хорошо, потому что те незначительные успехи, которые достигла Россия, – есть такая инсайдерская информация, что нашим подразделениям не хватало как раз боезапасов артиллерийских и на юге, и на востоке – сейчас эта ситуация выправляется.
Плюс, возможно, была небольшая сложность с тем, что та помощь, которая оказывалась нашим военным, почему-то часто шла на склады, а не в боевые подразделения. Сейчас с этим вопросом, насколько я знаю, тоже очень серьезно разбираются, чтобы непосредственно направить это оружие в боевые подразделения и, естественно, чтобы оно было в руках тех людей, которые прошли обучение. А обучение тоже планируется и является обязательным в процессе передачи. Наши военнослужащие ездят на полигоны в Украине и за ее пределами для того, чтобы изучать.
Если это подготовленные военные, то на то, чтобы изучить новый образец техники, на приблизительно котором он уже работал, у него на это уйдет одна-две недели. Я имею в виду артустановку, противотанковую систему и так далее. Это максимальное время, которое необходимо для этого.
— Насколько мы видим по сообщениям, сейчас очень серьезная ситуация в Запорожской области. Как вы думаете, может ли там российская армия достичь успеха в направлении Гуляйполя и наступать в том числе в направлении Кривого Рога?
— Да, ситуация там характеризуется как сложная, но я думаю, что реакция Генерального штаба на это есть. И есть вариант, как с этой ситуацией справиться. Детали этого мне неизвестны: я думаю, что это находится в непубличной плоскости – та реакция, которая должна быть сейчас проведена. Я думаю, что за этим оперативно наблюдают и меры будут предприняты, чтобы по Запорожью подтянуть ситуацию.
Опять же, основная причина – это тяжелое оружие. Оно сейчас поступает, и я думаю, что ситуация будет исправлена.
— Как вы могли бы оценить количество личного состава, который есть сейчас у российской армии? До масштабной войны группировку, которая стояла у границ с Украиной, оценивали примерно в 125 тысяч человек. Сколько сейчас человек может принимать участие в наступлении российских военных?
— На момент вторжения в Украину цифра была значительно больше – там было до 200 тысяч – с крымской группировкой. А крымская группировка очень серьезная. Это, может быть, на границах самой России было 125 тысяч, а если брать крымскую группировку, то, что было на территории Беларуси, то было как раз под 200 тысяч. Но я хочу сказать, что это были наиболее боеспособные подразделения, элитные подразделения российской армии. Единственное, что учения у них начались еще в ноябре-декабре прошлого года, поэтому на момент вторжения они были уже частично истощены трех-четырехмесячным пребыванием в полевых условиях. Тем более что условия там не очень позитивные – мы это знаем. Как только они захватывают наши города и деревни, они сразу начинают заниматься мародерством: и одежды, и продуктов и так далее.
Значительная часть этой группировки была уничтожена либо ранена. Общая численность оценивается примерно в 80 тысяч военнослужащих российской армии, которые были либо убиты, либо ранены. Плюс к этому нужно добавить еще тех, кто под психологическим влиянием отказался продолжать боевые действия – таких тоже достаточно много. Численность их сказать сложно, но сейчас в тех боевых действиях, которые проводятся на юге и на востоке, порядка 65-70 батальонных тактических групп. Часть из них были сформированы заново, большая часть из них – это те группы, которые уже принимали участие.
Но, опять же, я хочу сказать, что значительная часть наиболее боеспособных подразделений была перемолота как раз на севере и северо-востоке Украины во время первого месяца войны. Это серьезный фактор. И Мариуполь, кстати, тоже очень серьезно ослабил российскую группировку, потому что там в течение двух месяцев были задействованы такие подразделения, как 22-я бригада спецназа России, 810-я бригада морской пехоты. Там были очень боеспособные подразделения, и они подверглись серьезному огневому воздействию со стороны наших войск.
Поэтому тут уже то относительное качество и опыт, которые были на первом этапе, найти сложно. С техникой то же самое. На первом этапе была направлена самая боеспособная новая техника, а сейчас уже много техники берется с баз сбережения, ее восстанавливают и так далее.
— У вас достаточно оптимистичные прогнозы в этой части для Украины. Но есть и вторая сторона. Если российские военные уже измотаны и отказываются возвращаться, то что происходит в рядах украинской армии? Насколько вообще украинские военные с течением войны сохраняют способность эффективно обороняться так, как они оборонялись, например, под Киевом?
— Вы правы, фактор утомленности тоже влияет. Эта информация закрытая. Насколько я знаю, в подразделениях территориальной обороны дается время для восстановления сил после первого месяца боевых действий.
Что касается боевых частей. Во-первых, я думаю, что это самое большое различие между нашими вооруженными силами и российскими. Просто так на убой людей не кидают: стараются максимально спланировать ситуацию таким образом, чтобы потери были меньше. Кстати, это касается тоже гражданского сектора. Я сам из города Ирпень и был там на прошлой неделе у себя дома, смотрел эти все развалины. Россияне фактически прятались во дворах частных домов, многоэтажных домов. Наши войска, чтобы не было таких повреждений, минимизировали использование оружия. То же самое и с людьми.
Насколько я знаю, на протяжении первого месяца была проведена мобилизация первых двух очередей. Конечно, на мой взгляд, это нужно было делать еще с момента, когда была четкая информация, что нападение будет. А она была: еще с середины января об этом говорят многие средства массовой информации. Нужно было частично переводить страну на рельсы чрезвычайной ситуации. Мы фактически войну встретили подразделениями штатов мирного времени.
Сейчас были сформированы резервы, они прошли боевое слаживание. Их точная численность, расположение и организация – это закрытая информация. Известно, что не хватает оружия, особенно тяжелого. Потому что сейчас вопрос стоит уже о том, что необходимо выбивать оккупанта с территорий, которые были заняты по различным причинам. Это оружие сейчас подходит, и я надеюсь, что оно даст нам импульс. И это будет серьезным уроком на перспективу, потому что даже в теробороне Киева, например, выдавались пулеметы "Максим", которые были созданы более 100 лет назад, а год их выпуска, может быть, 1944-й. И когда сравниваешь его с пулеметом ПКМ, тоже не новым, которому уже тоже 60 лет, то это очень серьезная разница.
— Правильно ли я понимаю, что вы ждете контрнаступления украинской армии – и когда?
— Да. Это ожидается. По времени сказать сложно. Я думаю, что это будет после того, как определится момент того, что россияне уже больше не будут способны вести наступательные действия. Но тут надо этот момент четко уловить, и тогда можно думать о том, как вести свои контрнаступательные действия. Плюс до этого момента должна быть поставлена тяжелая техника в войска. Она должна быть в достаточном количестве. Я думаю, что это вопрос нескольких недель.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Ключевая цель – вынудить части в Мариуполе сдаться в плен и провести парад военнопленных". Военный эксперт – о ходе войны на Донбассе