В последние дни мая владелец ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин успел дать четыре пресс-конференции – в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Владивостоке и Новосибирске. В российских регионах он презентует проект "Вагнер. Второй фронт". Как пишет издание "Медуза", проект то ли направлен на военно-патриотическое воспитание молодежи, то ли акцентирует внимание на проблемах, связанных с войной в Украине.
Набор тезисов, которые Пригожин озвучивает журналистам, везде примерно одинаков: война России против Украины будет долгой, нужно объявлять всеобщую мобилизацию, возвращать смертную казнь и вводить плановую экономику. При этом владелец ЧВК "Вагнер" подчеркивает, что его нынешнюю активность не нужно расценивать как начало политической карьеры.
Пока места проведения конференций – небольшие площадки, например спортзал. Аудитория тоже небольшая. Но картинка вполне вписывается в образ Пригожина – человека из народа, который не боится говорить правду и критиковать власть. Это похоже на предвыборную программу. Как и многое другое в его активности.
Типичный ролик с участием Пригожина – в стиле пресс-службы Министерства обороны РФ: он летит на вертолете к своим бойцам в тыловые лагеря, проводит экскурсию для зрителей. Пригожин явно показывает свою эффективность как руководителя. Все экономично, надежно, безопасно.
Активный самопиар и медийная атака на Сергея Шойгу наводит на мысли о том, что Пригожин хочет занять пост министра обороны. Крепкий хозяйственник, ездит на передовую, активно поддерживает бойцов. Но есть проблема: он говорит непопулярные вещи, считают политологи.
"Находясь вне системы, он не может бороться за власть внутри системы, – отмечает политолог Иван Преображенский. – Соответственно, становится внесистемным игроком, таким же как так называемая внесистемная оппозиция, начиная с Алексея Навального, который находится в заключении".
Турне Пригожина по России и его шансы войти в большую политику в эфире Настоящего Времени обсудили с политологом Андреем Колесниковым.
– Пригожин поехал с пресс-конференциями по России. Новости о нем сейчас уже пишут региональные СМИ. Насколько это, с точки зрения политтехнолога, похоже на его предвыборную кампанию?
– Конечно, похоже. Иначе для чего он это все делает, избирая некие образцы вполне себе популистского поведения других политиков: того же Навального, например, который тоже совершал поездки по регионам. Правда, это было немножко иного свойства действо, но копирование поведения и попытка антиэлитного поведения, антиэлитных месседжей – это говорит о Пригожине как о человеке, который пытается стать политиком. Политиком именно популистским.
Мы уже забыли это модное слово, которое гремело какое-то время несколько лет тому назад, когда политики-популисты прорвались в политическое пространство отовсюду. Собственно, тот же самый Зеленский вышел из народа. Вот это еще одна попытка слепить из себя народного лидера. Был еще Грудинин, между прочим, от компартии, который тоже был несколько необычным политиком и, между прочим, набрал очень много голосов и был достаточно популярен. В каком-то смысле он частично занимал нишу Навального, будучи политиком популистского типа.
Так что это не первое вторжение такого человека на политическое поле, но из неожиданного места и в неожиданных обстоятельствах.
– Социологическая служба Russian Field, которую сделали оппозиционно настроенные россияне, утверждает, что сейчас два процента опрошенных граждан России были бы готовы проголосовать за Пригожина на выборах президента. Два процента – это столько же, сколько, например, у Навального. А Пригожина, как и Навального, ведь не показывают по российским федеральным каналам.
– Дело в том, что все-таки произошла какая-то дисперсия доставки информации: несмотря на огромную роль телевидения, которое вернулось в ходе "спецоперации", люди все-таки смотрят очень много социальных сетей, телеграм-каналов, а там Пригожин присутствует, и очень активно. Так что здесь доставка информации о нем вполне себе обеспечена.
Степень его узнаваемости, я думаю, достаточно сильно растет. Это совершенно неизбежно после его резких заявлений. Вот эта его резкость рассчитана на некую узнаваемость.
С точки зрения рейтинга доверия, вот этот открытый опрос "Левада-Центра" – вспомните политика, которому вы доверяете, – он где-то в районе троечников: примерно три процента. Но это уже сравнивается с некоторыми официальными политиками, типа того же Володина и Медведева. Сколько бы они ни старались выпрыгнуть из штанов и перепрыгнуть какую-то планку, больше 3% доверия они не набирают в открытом опросе. А этот человек довольно быстро набрал эти показатели.
Если бы его пустили в официальное пространство, в официальное поле, если бы его поддержал Путин, наверное, рейтинг Пригожина был бы быстро наращен. Но его, с одной стороны, не убирают с этого поля, а с другой стороны, не дают совсем уж всерьез развернуться. То есть придерживают на некой дистанции, я бы даже сказал, несмотря на его внешнюю независимость, на некоем поводке. Он не может себе все-таки позволить прямо нападать на президента, хотя было упоминание некоего "дедушки", но Пригожин отбрехался, сказал, что это был Герасимов на самом деле.
Но, повторюсь, эта антиэлитная риторика – этот старый самый главный популистский рецепт – имеет значение: вот Рублевка, а вот мы с вами. Они пилят деньги, а мы деньги не пилим, мы честные ребята. Но он делает сейчас акцент на том, что нужно ввести плановую экономику, как в Северной Корее: всех мобилизовать. Это не может собрать большую аудиторию. Он не учитывает, что общество в высокой степени модернизировано и, вообще говоря, не хочет воевать. А он хочет сделать некий военный капитализм. Это не встретит массового понимания.
– А на какую аудиторию он тогда рассчитывает?
– Он рассчитывает на то, что с легкой руки Суркова когда-то стало называться "глубинным народом", то есть классом ниже среднего, скорее некая такая беднота. Но беднота ведь тоже ориентируется, на самом деле, может быть, сочувствуя таким несистемным политикам, на бюджет. Бюджет – это инструмент Путина. Если не будет бюджета, не будет социальных платежей – не будет тех же самых выплат за участие в "спецоперации" добровольцем.
Но Пригожин не является хранителем государственных денег. Деньги есть только у государства всерьез. Да, он с государства тоже берет комиссию, но всем понятно, что его предпринимательское благополучие зависит только от государственного ресурса. Он типичный предприниматель эпохи огосударствления, эпохи Владимира Путина. Он такой же олигарх, как и все остальные, потому что его богатство создано на основе связей с государством, на госконтрактах, на соотношениях системы "вась-вась" с некоторыми деятелями наверху. Но он кремлевский повар. Он вышел изнутри системы. И на самом деле, изображая из себя внесистемного политика, он политик системный.
– Если завершать этот разговор, мы можем как-то представить, где границы его политических амбиций? Он делает это все, чтобы занять пост министра обороны, – ориентируется на Путина, чтобы его назначили туда? Или это действительно какие-то электоральные перспективы с выходом на какие-нибудь выборы?
– Он может сейчас, выбрав такую позицию, идти только по этому полусистемному пути. И, продолжая игры с государством, он будет пытаться изображать из себя внесистемного политика. Это скорее электоральная позиция при отсутствии нормальных электоральных процедур в стране. Вверх будет сложно пробиться. Возможно, он сам не знает, чего он хочет. Он просто щупает почву, тестирует пространство. Но быть кем-то назначенным – я думаю, этого система не допустит. Я думаю, у него огромное количество противников во власти.
– Вы думаете, у него нет шансов быть назначенным на какой-то пост, например, в российском правительстве?
– Я думаю, будет много противников этого. Если только сам Путин не решит затеять какую-то такую игру, чтобы немножко потешить собственное эго и немножко привести в тонус каких-то представителей официальных элит.
– На губернаторские посты Путин обычно направляет людей в таком случае.
– В том числе для того, чтобы погасить активность: "Ты такой бодрый – займись делом. Получится у тебя – тогда посмотрим. А не получится – значит, ты просто крикун". Это хороший способ. Иногда так оппозиционных политиков и гасили, назначая коммунистов министрами или губернаторами.
