Депутат Госдумы от ЛДПР Сергей Иванов – единственный из российских депутатов, кто проголосовал против закона, позволяющего признавать "иностранными агентами" обычных граждан.
Этот закон был принят Госдумой 23 декабря, и в реестре "иностранных агентов" уже появились первые имена. По этому закону "иностранным агентом" российские власти могут признать любых людей или незарегистрированные объединения, которые занимаются политической деятельностью или "сбором информации" и получают за это финансирование из-за рубежа. Закон запрещает таким людям работать на государственной и муниципальной службе или иметь доступ к государственной тайне.
Депутаты приняли закон почти единогласно: всего голосовало 390 депутатов из 450, против проголосовал член ЛДПР Сергей Иванов. Настоящее Время узнало у депутата, почему он голосовал не как его коллеги и почему он не планирует продолжать карьеру в Госдуме.
– Расскажите, почему вы голосовали против закона о физлицах – "иностранных агентах"?
– Под этим законом подразумевается не только обязанность людей, которые занимаются политической деятельностью на деньги из других государств, но еще и ответственность для граждан, которые, не зная о том, что это лицо является так называемым иноагентом – для этого нужно зайти на сайт Минюста, проверить, есть ли он в списке этих иноагентов, – если они сделают перепост с каким-то высказыванием, преступлением, то они подпадают тоже под ответственность, что абсолютно неприемлемо.
К сожалению, статья об иноагентах – это не российское изобретение, она присутствует в других странах. Ничего ужасного в этом по большому счету нет, но я категорически против того, чтобы именно граждане несли за это ответственность, поскольку они не имеют возможности проверить эту информацию.
– В декабре в Государственной Думе Российской Федерации мы наблюдали фактически шквал принятых запретительных законов. Как вы считаете, с чем это связано?
– Первое – это события в Хабаровске. Второе – это события в Беларуси. Третье – это в следующем году будут выборы в Государственную Думу. Все те события, которые произошли, они немножко власть напугали, и они действуют на опережение. Именно с этим связаны все запреты, которые связаны и с ужесточением правил проведения митингов, и с требованиями к журналистам и прочее и прочее. Запрет, опять же, рекламы в интернете. Поэтому сейчас до конца года приняты все эти законы – по поводу рекламы только в первом чтении принят, – которые позволяют уже с 1 января, как только президент их подпишет, уже применять в случае, если будут проводиться какие-то акции, и применять уже к гражданам как административную, так и уголовную ответственность.
– Вы не голосовали и за закон о запрете цензуры в соцсетях. Что не так с этим законом?
– Деятели Великой французской революции говорили так: "Я не согласен с тем, что вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить". Закон о соцсетях – это как раз обратная ситуация. Они хотят, чтобы "умерли" те, кто не согласен с тем, что говорят пророссийские, прогосударственные средства массовой информации. Если какая-то сеть, например, блокирует пошлости Марии Захаровой, то Министерство иностранных дел по согласованию с генеральным прокурором обращается в Роскомнадзор – и блокируется вся сеть. Тогда уже никто из российских пользователей не сможет посмотреть видео на ютубе, пообщаться в твиттере или в фейсбуке. Это тоже абсолютно неприемлемо.
– Можно предположить, что вы чуть ли не единственный оппозиционный депутат в Государственной Думе. Или вы себя к таким не причисляете?
– Я за четыре созыва не помню ни одного законопроекта, где бы я проголосовал не так, как мне подсказывает совесть. Единственное, это так называемый закон Димы Яковлева, который и так, и так можно расценивать, потому что он был принят под влиянием решения американского суда, когда родителей-усыновителей освободили от ответственности, невзирая на то, что они фактически убили приемного ребенка. Из-за этого был принят данный законопроект. По остальным законам я всегда голосую так, как я считаю нужным, как я обещал своим избирателям. За других я не могу сказать, я не слежу за каждым депутатом. У каждого своя совесть, своя ответственность, свои мотивы голосовать так или иначе.
– Вы депутат четырех созывов, я так понимаю, вы говорили о том, что не планируете баллотироваться в следующем году. Почему?
– Нынешняя система просто не позволяет этого делать. Независимый человек, не вовлеченный в какую-то структуру, неподконтрольный, – он не сможет принять участие в выборах в Государственную Думу, потому что, начиная со сбора подписей, ты их соберешь, а их признают недействительными, даже если человек, который ставил подпись, будет говорить: "Это я ее сделал". Начнется агитация – тебе запретят эту агитацию проводить. Про подсчет голосов я уже вообще ничего не говорю: это досрочное голосование, голосование по месту пребывания. То есть масса возможностей сделать так, чтобы человек не смог оказаться в Государственной Думе.
– Вы как депутат четырех созывов наверняка можете сказать, как менялась Дума за все это время.
– Знаете, она все больше ложилась под исполнительную власть. Дума, к сожалению, не является самостоятельным органом. Если в моем первом созыве на каждом пленарном заседании с утра депутаты давали протокольные поручения, которые соответствующий комитет отправлял в ведомства, и была соответствующая реакция на это обращение, то сейчас этого абсолютно нет. Сейчас Государственная Дума послушно выполняет то, что ей говорит правительство. Там независимости никакой нет, тем более что исполнительная власть давно подчинила себе законодательную – она формирует эту власть. Поэтому у нас исполнительной власти подвластна и судебная власть, которую она назначает, и законодательная. Конституционный принцип разделения властей, к сожалению, не выполняется.
