Российских заключенных, которые ведут наступление на Соледар в рядах "ЧВК Вагнера", перед отправкой на войну освобождали из колоний тайным указом Владимира Путина. Об этом заявила член российского Совета по правам человека Ева Меркачева. Заключенных освобождали до того, как вывезти из колоний, в рамках процедуры помилования президентом. Сама эта процедура была государственной тайной.
Основатель "ЧВК Вагнера" Евгений Пригожин, вербуя заключенных на войну, обещал им освобождение и помилование после полугода участия в боевых действиях. ФСИН, Генпрокуратура и Кремль ранее не объясняли, как именно государство оформляло отказ от претензий к заключенным. В начале января Пригожин заявил, что участники первой группы завербованных заключенных завершили полугодовой контракт и были помилованы. Пятого января российское государственное агентство РИА Новости опубликовало видео, как Пригожин жмет руки людям в камуфляжной форме и поздравляет их с "отработкой контракта".
На этих кадрах среди тех, о помиловании кого заявил Пригожин, журналисты опознали в том числе осужденных за убийство, разбой, организацию преступной группировки и производство наркотиков. При этом как именно юридически были помилованы эти люди, Пригожин не объяснял. Журналисты спросили об этом у пресс-секретаря Путина Дмитрий Пескова. "Любое помилование может быть выполнено в строгом соответствии с законом", – коротко ответил он.
Член президентского Совета по правам человека Ева Меркачева рассказала, что говорила с близкими бывших заключенных. Они все уверяют, что на руках у них документы, подтверждающие освобождение. Подписаны они пятого июля. После чего бывших заключенных отправили на фронт — в тот же или на следующий день. Подробности об этом Ева Меркачева рассказала Настоящему Времени.
– Расскажите, пожалуйста, как вам удалось узнать о том, что этих заключенных, когда вербовали, освобождали после тайных указов Путина о помиловании?
– Во-первых, никто этих указов не видел. Нам говорят родственники, близкие люди тех, кто сейчас освобожден. И вывод о том, что они помилованы, мы сделали дополнительно как раз из комментария Пескова. Дмитрий Песков четко сказал, что процедура помилования – строго в соответствии с законом. А закон разрешает. Мы проконсультировались у экспертов, которые сказали, что на сегодняшний день законодательство Российской Федерации позволяет сделать закрытыми указы о помиловании в определенных случаях. И получалось, что речь идет о тех ситуациях, которые составляют государственную тайну либо которые связаны с военным делом. Тогда все срасталось, из чего я и сделала вывод, что, скорее всего, было ровно так.
Тем более это объясняет ответы на наши запросы со стороны Генеральной прокуратуры, со стороны ФСИН. Мы спрашивали у них, на каком основании могут покидать учреждения осужденные. И нам ответили, что для этого существуют три весомых повода: помилование, амнистия, которая обычно утверждается постановлением Госдумы, и решение об условно-досрочном освобождении.
Замечу, что судебные решения тоже могут быть непубличные. Однако в данном случае все-таки, скорее всего, суд должен был бы каким-то образом через свою базу их провести. Поэтому мы бы эти решения заметили. Но никто, повторюсь, через электронную систему правосудия не видел ни разу, чтобы освобождались те люди, которые потом принимали участие в "спецоперации".
– То есть, условно, ФСИН на ваши вопросы отвечает выдержками из законов, но при этом они не говорят, как конкретно были освобождены конкретные люди?
– Да, нам конкретно не сказали. Сказали, что мы правы по поводу трех способов освобождения человека и что все происходит в соответствии с законом. И получается, что если бы был какой-то из других способов, если бы это было не помилование, то невозможно было бы совсем уж не уйти от публичности, потому что Госдума не принимает каких-то тайных постановлений. Хотя, наверное, всякое бывает.
А вот что касается указов – да, они бывают закрытые. Мы прекрасно это знаем. И закрытых указов достаточно много. Не все они вывешиваются на сайте. Так что здесь все срасталось. Плюс, как я уже говорила, были свидетельства близких, которые сказали, что видели своими глазами бумагу, где говорилось именно о помиловании – там было такое слово.
– Три способа – это помилование, амнистия и снятие судимости?
– Нет, не снятие судимости. Это условно-досрочное освобождение. Есть такая процедура, когда человек, если он совершил нетяжкое преступление, по отбытию половины своего срока может уже претендовать на условно-досрочное освобождение. Если тяжкое преступление, то по отбытию двух третей срока – в зависимости от статьи, по которой человек получил свой срок.
Что позволяет условно-досрочное освобождение? Человек освобождается, становится на учет по месту жительства. И если он ничего не нарушает, то он живет обычной жизнью. Если же он нарушает, то тогда этот срок из условного становится снова реальным и человека отправляют за решетку.
– Пригожин встречается с первой группой людей, которые завершили, как он говорит, свои полугодовые контракты. Вы понимаете, их помиловали именно в тот момент, когда отправляли на войну, или все-таки после какого-то участия в войне?
– Судя по словам родственников осужденных, поскольку сами бывшие арестанты на связь не выходят, я думаю, что у них есть какие-то, может быть, ограничения по поводу общения с правозащитниками, журналистами и так далее, их помиловали до того, как освободили из колоний, до того, как вывезли их на "специальную военную операцию". Они уже были свободными людьми и могли делать все что угодно. Наверное, на каком-то этапе они могли как угодно себя повести, в частности, сказать: "Хотим домой". Я не знаю, как в этом случае бы действовали те люди, которые их туда отправили. Но формально они были вольными.
– А можно ли как-то установить, сколько именно человек из числа заключенных были вот так помилованы для отправки на войну?
– Я думаю, что мы с вами это не узнаем, потому что такую статистику никто не ведет и никто нам ее не даст. Но мы точно знаем, что в этой первой партии тех, у кого закончился полугодовой контракт, было больше 20 человек, насколько я понимаю, 24. Это немного, но мы не знаем, сколько было таких партий.
И еще до этого мы видели ролики, на которых бывшие осужденные, которые принимали участие в спецоперации, проходили лечение. Это тоже еще дополнительная категория. Судя по всему, как раз после этого лечения они тоже окажутся либо дома, либо вернутся на спецоперацию.
