Назначенные Кремлем власти принуждают украинцев на оккупированных территориях получать российские паспорта. Методов для этого множество: отказывают в лечении, угрожают отобрать бизнес или недвижимость. Судя по рассказам тех, кто остается в оккупации, сейчас этот процесс ужесточается. Там в полном разгаре "предвыборная кампания": 10 сентября в России пройдет единый день голосования, включая "довыборы" депутатов Госдумы. Голосование планируют провести и на оккупированных территориях Украины: в Крыму, Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областях. О принуждении к российскому гражданству на оккупированных территориях Настоящему Времени рассказал советник избранного мэра Мариуполя Петр Андрющенко.
– Фиксируете ли вы усиление этой тенденции по принуждению украинцев к получению российских паспортов в оккупации?
– Да, абсолютно. Последнее время активно: где-то за месяц-полтора ситуация откровенно ухудшилась, и людей фактически принуждают получать [паспорта].
– А с чем вы это связываете?
– Все просто: "выборы". На территории оккупированной Донецкой области, как и на всех, наверное, оккупированных территориях, за Донецкую область точно скажу, "выборы" идут не одновременно с Россией, а идут досрочные выборы. Им нужно обеспечить людей хотя бы какой-то иллюзией, чтобы потом говорить, что там прошли "выборы".
– Какие случаи этого принуждения вам лично больше всего запомнились?
– Он один, главный: медицина. Примерно в мае, если мне не изменяет память, Путин ввел обязательную диспансеризацию для, как они говорят, "вновь присоединенных территорий", то есть для оккупированных территорий, в частности Мариуполь туда попадает. Для того чтобы пройти эту диспансеризацию, у тебя должен быть российский паспорт и у тебя должен быть СНИЛС, это аналог нашего идентификационного кода, насколько я понимаю. Без диспансеризации тебя не принимают в больницах, ты не получаешь медицинскую помощь.
– А что такое эта диспансеризация? Это как-то мимо меня прошло.
– Серия анализов, чтобы установить, не болен ли человек туберкулезом, не имеет ли хронических заболеваний, или имеет и должен встать на соответствующий вид учета. Для этого нужно пройти комплекс обследований. Не имея бумажки, подтверждающей, что ты прошел диспансеризацию, ты не можешь получить медицинское сопровождение и медицинскую помощь в городе Мариуполе. Нужен паспорт, нужны российские документы. Это печальная ситуация, потому что можно много чем спекулировать – невыплатой денег, потенциальной депортацией, еще чем-то – а здесь напрямую это зависит от здоровья. Ситуация касается, например, инсулинозависимых, ВИЧ-инфицированных, людей с туберкулезом и гепатитом.
– Да и просто всех пожилых людей, которые часто остаются на этих территориях.
– Из 80 тысяч у нас их тысяч 60, то есть больше чем две трети – это пожилые люди. Поэтому это актуально очень для города Мариуполя.
– Мои знакомые на оккупированных территориях часто стоят перед таким выбором: получить паспорт, чтобы выжить, иметь возможность работать, их часто просто останавливают сейчас на улицах, спрашивают паспорт и угрожают репрессиями, но боятся, что после освобождения их назовут коллаборантами и будут судить. Что вы советуете?
– Я советую брать паспорт однозначно. В Мариуполе российский паспорт – это залог выживаемости. Коллаборация иная: меня беспокоят гораздо больше другие вещи в нашем законодательстве касательно врачей – где эта точка коллаборации, а где клятва Гиппократа и попытки обелить. А вот если просто, например, человек получил российский паспорт, я не вижу в этом никаких проблем, на самом деле.
– Еще один миф, который там бытует: "Так у нас отбирают украинское гражданство".
– Чушь собачья, конечно. Отбирают они, не мы отбираем. Ты когда подаешь заявление на русский паспорт, одновременно с этим как бы добровольно пишешь заявление на отказ от украинского гражданства. Практически всех принуждают это делать на камеру. И потом говорят: "Ну все, после этого ты не гражданин Украины, тебе туда дороги нет, тебе сразу там пятнадцать лет тюрьмы в лучшем случае, дальше "Азов", тебя вообще четвертуют", – весь этот набор страшилок. Мы постоянно разъясняем это и говорим: "Подписывайте, потому что это чушь, никакая Российская Федерация не имеет права вас лишить украинского гражданства".
– Это важно: то есть лишить украинского гражданства украинских граждан может только государство Украина?
– Да. И никто больше, и то не всех, и то не во всех случаях. И фактически это невозможно на сегодняшний день, и точно не за российский паспорт, если ты не предал Родину. Даже если ты ее предал, ты должен отбывать наказание. Процедуры лишения гражданства для тех граждан, кто родился в Украине, давайте честно, в принципе особо не существует. Хорошо бы, но нет пока.
– Офис уполномоченного по правам человека советует писать некие заявления, если украинцев в оккупации принуждают к получению паспорта. На уровне государства кто-то занимается разработкой какой-то юридической базы для этого?
– Надеюсь. На самом деле вопросами оккупированных территорий занимается не такое большое количество народных депутатов и не такое большое количество чиновников. На самом деле нужно больше. Я это связываю с тем, что это политически болезненные вопросы, сложно называть вещи своими именами, и поэтому просто все отмалчиваются. Это очень печально, это куча вопросов. Я думаю, у всех местных органов власти с оккупированных территорий, которые находятся в эвакуации на сегодняшний день, эти вопросы возникают.
Написать заявление – ну ок, это здорово, только как, куда и в какую рельсу постучать, как это передать? Мы такой эксперимент делали с Мариуполем ровно год назад, когда начали массово готовиться к запускам школ и встал вопрос коллаборации. Как быть с теми учителями, которых будут принуждать идти в русские школы и преподавать? Тогда на свой страх и риск муниципального органа мы запустили с нашими партнерами форму регистрации через телеграм-канал, достаточно защищенную, для безопасности людей, которые находятся в городе. Достаточно было любому учителю написать, что "я, Иванов Иван Иванович, вынужден идти работать в школу для того, чтобы выживать тут". Тут даже вопрос не принуждения, а выживания. И мы очень сильно это дело рекламировали внутри города всеми доступными способами, тогда это было делать немного проще, чем сейчас.
И мы говорили тогда о том, что мы как местная власть берем на себя ответственность, мэр берет на себя ответственность потом защищать этих людей отдельно перед следствием. Как минимум это не будет всех под одну гребенку, как минимум не будет дистанционного уголовного преследования. Мы имеем результат, который нас не устраивает абсолютно. Я так понимаю, 99 процентов наших учителей пойдут сразу в тюрьму после освобождения, но это их выбор. Тогда это было возможно. Устроить такое мероприятие в городе сейчас невозможно. Контроль ФСБ настолько тотальный.
