Бывшую главу уфимского штаба Навального Лилию Чанышеву приговорили к семи с половиной годам колонии. Суд признал активистку виновной по всем трем статьям обвинения. Но наказание назначили только по одной: суд посчитал ее виновной в организации экстремистского сообщества.
После нападения на Украину из России уехали десятки оппозиционных политиков и активистов. Многих из тех, кто рискнул остаться, посадили за решетку. Есть ли у протеста в России шансы возродиться после разгрома, Настоящему Времени рассказал политический аналитик Федор Крашенинников.
– Путинский режим готовился к войне очень давно. Разгром оппозиции, который начался еще в 2020 году, как мы теперь понимаем, тоже был подготовкой к войне. Возможно, пандемия ковида остановила войну как минимум на год. Судя по всему, они могли начать и раньше. Отравление Навального осенью 2020 года и ряд других репрессий были связаны с подготовкой, во-первых, к думским выборам, которые предстояли, то есть они зачищали всех оппозиционных лидеров в регионах. А, во-вторых, они решили обезглавить команду Навального, штабы Навального, потому что это была самая разветвленная сеть оппозиционных структур, которая постоянно организовывала какую-то протестную активность на местах. Таким образом к началу полномасштабной агрессии фактически все оппозиционные оргструктуры, которые могли бы организовать антивоенные протесты, и многие лидеры этого протеста, как та же самая Лидия Чанышева, оказались в тюрьме или в эмиграции.
– Объясните нашим зрителям, как это вообще было устроено? Что это за сетка "Штабы Навального"?
– Это в крупных городах России. Все делалось, когда была президентская кампания. Навальный заявил, что он будет участвовать в выборах президента, хотя было более или менее понятно, что его не допустят, но он хотел продемонстрировать, насколько все неправильно. Ездил по России, выступал. И, как бывает во время избирательной кампании, в крупных городах России открывали штабы кандидата в президенты Навального.
– То есть это политическая структура?
– Безусловно. Это не была какая-то общественная, правозащитная, это была политическая структура, люди открывали это изначально как штабы кандидата в президенты Навального. И они вели антипутинскую агитацию. Навального к выборам не пустили, и, в общем, эта сеть штабов осталась. Они решили ее оставить, потому что людям очень понравилась сама эта идея, что где-то есть офис, где-то есть люди, туда можно приходить со своими инициативами, это были центры распространения и всякой разной агитационной продукции, и просто центры концентрации недовольных людей.
Они поэтому и были разгромлены, что в какой-то момент стало понятно, что эта сеть способна организовывать всероссийские акции протеста. Первая общероссийская акция протеста была после выхода фильма "Он вам не Димон". До этого, наверное, в России с 1990-х годов никаких общероссийских акций протеста не было. Даже в 2011-2012 годах, когда было много протестов, но чтобы скоординированно по всей России в разных городах выходили, такого, конечно, не было.
– Остались ли в российских регионах сильные политические лидеры, активисты?
– Из прошлого оппозиционного призыва, конечно, нет. Все те, кто был известен властям как оппозиционный лидер, были зачищены. Я могу судить по ситуации в Екатеринбурге, где я жил до 2020 года. Людей из актива екатеринбургского встречаю везде: от Белграда и Тбилиси до Нью-Йорка и Парижа.
В России могут выдвинуться какие-то новые люди, которые сейчас, может быть, в тени, потому что никто не хочет садиться в тюрьму. Но не все же, так сказать, зигуют и поддерживают. Большинство населения, и предпринимателей, и юристов, и даже чиновников ведут себя более или менее тихо и стараются не вписываться во все эти движухи. И там еще остается огромное количество гражданских активистов, каких-то людей, которые занимаются благотворительностью, взаимопомощью и так далее. Все это продолжает работать. Вот из этой среды, я думаю, какие-то люди могут возникнуть.
