"Идеология идеологией, но главное – рабочие места". Репортаж из норвежского Киркенеса, где каждый десятый житель говорит по-русски

Каждый десятый житель норвежского города Киркенес, расположенного в десятке километров от границы с Россией, говорит на русском языке. Большинство из этих десяти процентов – выходцы из России в первом или втором поколении. Многие называют себя норвежцами, но сохраняют и популяризируют русскую культуру и язык – несмотря на внешнеполитическое обострение и международные скандалы

— Они иногда говорят про Россию что-то нехорошее, а я в таких случаях отвечаю: а куда вы ездите за бензином и сигаретами?

Одетый в выглаженную рубашку Сергей из Мурманска больше напоминает начальника отдела в офисе страховой компании или менеджера, чем водителя микроавтобуса. Он рассказывает, что "предрассудки" о России и неодобрительные высказывания больше характерны для тех норвежцев, кто живет на отдаленных от России территориях. В Киркенесе это скорее редкость.

Сергей возит туристов из России в Норвегию и обратно. Бывают и высокие гости, рассказывает он: федеральные чиновники и бизнесмены. Ехать между двумя городами – Мурманском и Киркенесом – 220 километров. Где-то посередине дороги на трассе Р-21 встречается первый пропускной пункт, а почти сразу за ним – местечко Старая Титовка с кафетерием, где подают бутерброды с семгой и красной икрой. В это место заходят и русские, и норвежцы.

Киркенес – популярное направление для жителей Мурманска. Несмотря на высокие цены, россияне ездят за покупками в Норвегию не намного реже, чем в Финляндию. В Киркенесе, городе на три с половиной тысячи человек, есть двухэтажный торговый центр и пара гипермаркетов поблизости. Норвежцы тоже ездят в Россию: в приграничный город Печенга, поселки Заполярный и Никель – заправиться и прихватить с собой канистру бензина, купить блок сигарет, бутылку-другую горячительного и чего-нибудь по мелочи.

Но на этом связь маленького норвежского города с Россией не заканчивается.

В Норвегии русский солдат

Норвегия – одна из стран-основательниц НАТО. Но в Киркенесе особое отношение к теме Второй мировой войны и участию в ней советских войск. Красная армия освобождала восток Норвегии в ходе Петсамо-Киркенесской операции в 1944 году, но на советизацию этой земли СССР не претендовал. В память о тех событиях в Киркенесе стоит памятник советскому солдату-освободителю, он же – Русский монумент, а в краеведческом музее находится советский военный самолет.

Памятник поставили в 1975 году, в разгар холодной войны. На фоне переноса монументов в странах бывшего социалистического лагеря этот факт в российских СМИ преподносят как уникальный. Телеканал "Культура" даже снял о сохранении памяти Второй мировой войны и советского освобождения Киркенеса 25-минутный фильм, где с пафосом говорят о дружбе народов и "мягкой силе русской культуры".

Среди героев фильма – Нина Стримп, сотрудница муниципальной библиотеки, расположенной в центре Киркенеса. Надпись над входом на двух языках – русском и норвежском.

Нина Стримп – местная жительница в первом поколении. Как и многие из них, она вышла замуж и переехала в Киркенес в 1990-е годы. Оказавшись в незнакомом для себя обществе, Нина быстро освоилась и стала частью городской интеллигенции (статус города Киркенес получил 1998 году). На библиотечных полках стоит множество книг из России и о России – коллекция и персональная гордость Нины Стримп.

"Иногда здесь проходят дебаты, о России тоже разговариваем, – говорит она. – Библиотека ведь здесь не просто место, где читают книги, но и общественный центр".

После 2014 года имидж России в Европе вообще и в Норвегии в частности заметно ухудшился: этому способствовали и аннексия Крыма, и последовавшие санкции, и новости о присутствии военных в Баренцевом море. В 2019-м ситуацию усугубил шпионский скандал: в России к 14 годам тюрьмы приговорили пожилого норвежца из Киркенеса Фруде Берга, который работал курьером. Спустя два года Россия обменяла его на своих граждан – и Берг вернулся на родину.

Это не могло не сказаться на взаимном восприятии двух стран их жителями. Но в Киркенесе большая политика отдельно, а люди – отдельно, говорит Нина Стримп: "Здесь понимают: идеология идеологией, но главное – это ведь рабочие места и уровень жизни. А политика находится в Москве и в Осло. А мы – жители Севера и хотим, чтобы границы были открытыми".

Границы действительно проницаемые. Примерно каждый десятый житель Киркенеса говорит на русском языке. Это не только русские, но и дети от смешанных браков или местные жители, интересующиеся русской культурой.

Мигранты и моряки

Если в Киркенесе живут три с половиной тысячи человек, то во всей коммуне Сер-Варрангер – около 10 тысяч. Глава коммуны, он же мэр Киркенеса, Рюне Рафаэльсен говорит, что многие киркенесцы, особенно молодежь, уезжают в более южные регионы, в Швецию или Финляндию. И для того чтобы привлекать новых жителей и сохранять старых, коммуна, регион Финнмарк и Норвегия стараются поддержать в глухой провинции высокий уровень жизни. Представления чиновников и населения о "высоком уровне" – и удобстве – иногда расходятся. Например, в Киркенесе недавно построили довольно крупную современную школу. Но при этом закрыли малокомплектную школу в одной из деревень, где оставалось несколько учеников. Люди оптимизацией остались недовольны.

На улицах в Киркенесе и поселениях коммуны слышна не только русская речь. На центральной площади дети из Африки играют в фонтане и переставляют гигантские шахматные фигуры вместе с норвежскими ровесниками. На футбольном поле русскоязычные подростки гоняют мяч с юными беженцами из Сирии.

"У нас есть программа для беженцев. А из России к нам приезжают трудовые мигранты. Для нас этот трудовой ресурс – хорошее подспорье, и дети русских имеют возможность учиться на на своем языке. В целом в Киркенесе дружественная атмосфера, которая способствует интеграции. Даже со мной работает много людей из России", – рассказывает Рюне Рафаэльсен.

Киркенес известен как региональный центр добычи и обогащения железной руды. До 1996 года здесь работал завод, потом на некоторое время закрылся, а сейчас производство частично перезапустили – на здании висит табличка с китайскими иероглифами. Но экономика коммуны изменилась: сейчас в Киркенесе еще и ремонтируют суда, в том числе из России.

Вечером на площади, где днем играли дети, дорвавшиеся до отдыха русские моряки накрывают стационарный уличный стол с русской водкой и местными закусками. Или – если денег не жалко – идут в Kaio pub с видом на Варрангер-фьорд. Бокал пива в пабе стоит от 80 крон (более 500 рублей или $8,5).

– О, ты из России? – спрашивает бартендер Оливер Педерсен, услышав русскую речь.

Оливер – молодой норвежец из смешанной семьи. Первые месяцы жизни он провел в Мурманске, но затем семья уехала жить на родину отца семейства, в Норвегию. Оливер говорит на неуверенном, но понятном русском языке, вставляя некоторые слова и фразы на английском. В пабе его языковые способности помогают наладить диалог между русскими моряками, туристами, местными жителями и заезжими журналистами.

"В семье мы больше говорим на норвежском языке и ощущаю я себя норвежцем. Думаю тоже на норвежском. Но когда разговариваю по-русски, начинаю и думать на русском языке", – говорит Оливер. Расспрашивает, как в России относятся к международной политике, к Путину, к Норвегии, и рассказывает о жизни в Киркенесе.

Один из способов заработать для любой глубинки в XXI веке – туризм. Толп туристов в городе не видно, но при этом работают две крупные гостиницы известных сетей Scandic и Thon. В "Скандике" молодой сотрудник, встречая гостей, на чистом русском языке рассказывает, как отдыхают по субботам норвежцы: ходят в единственный в городе ночной клуб. "Напротив, если видели, ларек с кебабами. Так вот, его владелец открывает ларек в три часа ночи, когда народ начинает выходить из клуба, и делает на них кассу".

Сам разговорчивый юноша не норвежец и даже не житель русского Севера. Он приехал из Самарской области в Киркенес учиться. А чтобы не терпеть нужду в деньгах, устроился на работу в отель.

Страны разные – регион один

Общественная жизнь Киркенеса во многом связана с Баренц-регионом: так называют акваторию Баренцева моря и прилегающие к ней территории России, Норвегии, Финляндии и Швеции. В Киркенесе есть некоммерческая организация Barents Secretariat, которая занимается интеграцией в Баренцевом регионе и поддерживает международные общественные инициативы и медиапроекты, в том числе в сфере охраны окружающей среды и устойчивого развития региона. И помогает решать одну из главных проблем северных территорий – отток молодежи в более густонаселенные места.

"Многие вырастают здесь и, не имея возможности получить в Киркенесе высшее образование, после окончания гимназии уезжают на юг Норвегии для дальнейшей учебы и в поисках работы. Похожие тренды мы видим в Швеции, Финляндии и российских регионах, – говорит советник организации Елизавета Васильева. – Для нас очень важно способствовать привлекательности места для молодежи через фестивали, какие-то курсы, обмены студентами. Если кто-то заинтересован в получении образования, мы можем создать соответствующий курс, который даст возможность получить образование, не выезжая из региона".

Елизавета живет в Норвегии с трех лет, но свободно владеет русским языком. Она занимается вопросами сотрудничества среди молодежи Баренцева региона.

Значительная часть проектов Barents Secretariat связаны с норвежско-российскими отношениями, так как Россия – единственная страна, кроме Норвегии, имеющая прямой выход в Баренцево море. На поддержку проектов МИД Норвегии выделяет 3,5 миллиона евро ежегодно. Одно из направлений – развитие медиа. У организации было и собственное СМИ – Barents Observer, но несколько лет назад редакция ушла в свободное плавание.

По утверждению сотрудников издания, внутренний конфликт произошел из-за того, что Barents Secretariat направил в редакцию пожелание ограничить редакционную свободу. Это произошло после критической заметки о событиях 2014 года в Крыму и последовавшего за этим недовольства российских дипломатов. Журналистам пришлось уйти и "переосновать" свое медиа. И теперь это – Independent Barents Observer.

В редакции работают два человека. В 2017 году главному редактору медиа Томасу Нильсену Россия на пять лет запретила въезд на свою территорию. А само издание заблокировано на территории России по решению Роскомнадзора, который усмотрел в материалах издания пропаганду суицида. Повод – публикация перевода статьи шведской газеты о сааме-гее Дэне Эрикссоне, который пытался покончить с собой. Герой материала выжил и впоследствии стал волонтером организации "Нет суициду". Но согласно российскому законодательству, перечисление и описание способов самоубийства и призывы к нему в СМИ запрещены.

"Мы находимся в Норвегии, не зарегистрированы в России и можем не исполнять предписания Роскомнадзора, – говорит Томас. – Но перед нами встал выбор: соглашаться на его условия или пойти на принцип".

Его коллега Атле Столесен немного говорит по-русски. Оба журналиста не раз бывали в России. На подоконнике в редакции стоит кукла-неваляшка, на столе лежат значки "Шиес". На стене – большая карта северной части Евразии и прилегающей к ней Арктики с надписями на русском и английском языке: "Правда", "Свобода", "Независимость", Arctic, Justice, Society.

"Потеря политической девственности"

Несмотря на небольшие размеры Киркенеса, в нем есть и филиалы крупных национальных медиа, в том числе телерадиокомпании NRK (читается как "эн-эр-ко"), где обозревателем на радио работает Ксения Новикова.

"Проблема, что люди уезжают, и постоянного населения становится все меньше. Со старых времен здесь жили русские, саамы и норвежцы. И они привыкли дружить, чтобы развивать регион. Обязательно, чтобы все жители участвовали в... society, – Ксения задумывается, вспоминая аналогичное слово в русском языке. – Общественной жизни. И русские имеют здесь много важных должностей".

Ксения живет в Норвегии с девяти лет, а сейчас ей чуть больше 20-ти. Интегрироваться в местное общество ребенку легче, чем зрелому человеку, рассуждает она: "У меня есть пара воспоминаний, как мы общались. Кто-то показывал на стол, и я старалась вспомнить, как будет "стол" по-норвежски. Но в целом как-то все произошло естественно и быстро".

Раньше Новикова жила в небольшом городе в юго-западной части Норвегии, но потом переехала в Киркенес: "Мне сложно было найти работу на юге, и я решила попробовать себя на севере и нашла здесь работу".

Она рассказывает, как 9 сентября 2019 года с подругами ходила на выборы в местный представительный орган. Это был понедельник, но явка все равно превысила 60%. Причем местные говорят, что явка "просела", раньше она была еще выше. Для сравнения, в соседней Мурманской области, где днем ранее проходили выборы губернатора, явка составила 35%.

Местные жители, может быть, и меньше ходят на выборы, но зато все больше – мигранты, отмечает Ксения. С ней голосовать пошла Евгения Бектасова, которая приехала в Киркенес из Архангельска несколько лет назад и еще не имеет норвежского гражданства. Но в Норвегии постоянно живущие иностранцы имеют право голоса на муниципальных выборах.

"Первые два года я училась. Когда ты в студенческой общине, находишься в международном сообществе: немцы, словаки, с Украины, из Польши ребята. С норвежцами я много не общалась. Но когда пошла работать, потихоньку вливалась в общество. Они очень милые люди, но открываются не сразу – должны узнать человека хорошо", – говорит Евгения.

Бектасова – коллега Ксении Новиковой, работает продюсером в медиа. Но просит называть ее писательницей: она пишет книгу о жизни россиян в Норвегии. Ксения и Евгения ведут инстаграм Instabarents, посвященный региону Баренцева моря. В видео, посвященном выборам, Евгения говорит, что теряет "политическую девственность": до этого она на выборы не ходила ни в Норвегии, ни в России.

В Норвегии считается, если ты не голосуешь, то не можешь требовать от властей решения своих проблем", – говорит библиотекарь Нина Стримп. Избирательный участок, на котором голосовали Евгения и Ксения, расположен в здании библиотеки, где она работает. Сама Нина всегда участвует в выборах.

"Идеология идеологией, но главное – рабочие места". Репортаж из норвежского Киркенеса, где каждый десятый житель говорит по-русски

В Норвегии русский солдат

Мигранты и моряки

Страны разные – регион один

"Потеря политической девственности"

Читать далее

Здесь была Финляндия. Как живут Выборг и Сортавала спустя 80 лет после начала Зимней войны

Из Петербурга в Заполярье. Путешествие по трассе "Кола" – главной дороге русского Севера

"Она возненавидела нас за то, что мы ее нашли". Зачем усыновленные в 90-е дети возвращаются в Россию из США