Владимир Путин 6 мая проведет совещание, на котором в том числе будет обсуждаться поэтапное снятие ограничительных мер, которые вводились из-за распространения коронавируса.
За месяц в ограниченном режиме работы многие средние и малые предприниматели столкнулись с финансовыми трудностями, а работников некоторых компаний резко сократили. Россияне рассказывают, что не могут получить обещанных правительством компенсаций и найти новую работу в таких условиях.
Бывший министр экономики России, доктор экономических наук Андрей Нечаев рассказал Настоящему Времени, как, по его мнению, "самоизоляция" отразится на благосостоянии россиян, безработице и экономике страны в целом.
— Если подводить итоги этим принятым мерам, как вы их оцените? Мы говорим о действиях правительства и экономических итогах, которые последовали за этими действиями.
— Экономические итоги нам пока неизвестны, потому что пока непонятно, как долго еще продлятся карантинные мероприятия, а главное, связанные с этим ограничительные меры. Но есть очень пессимистические воззрения вполне уважаемых экспертов. И я, скорее, готов с ними солидаризоваться, что падение валового внутреннего продукта составит порядка 10%, безработица может превысить 10%.
Что меня крайне пугает, это то, что в условиях недостаточности и неадекватности мер государственной поддержки в отношении наиболее пострадавшего малого и среднего бизнеса мы можем просто полностью потерять часть малого и среднего бизнеса. Люди просто уйдут из бизнеса, пойдут в наемные работники, понимая, что сейчас, скажем, бюджетная сфера оказалась в гораздо более выгодном положении.
— А вы можете одним словом сказать, что из тех мер, которые были предприняты за этот месяц, скорее, помогло, а что бы могли сделать, но не сделали?
— Второй список будет гораздо длиннее, сразу должен оговориться. Я уже больше месяца говорю о том, что надо напрямую пострадавшим – и гражданам, и бизнесу – дать деньги. Разного рода льготы, отсрочки, кредитные [механизмы, – все это бизнесу не поможет]. Когда бизнес в ряде секторов фактически остановился, у него нет выручки, у него нет доходов, то ему все равно: не платить с зарплаты 15% страховых взносов или 30%, как это было раньше. Абсолютно, как мы знаем, не сработала мера, в принципе, нормальная, предложенная президентом некоторое время назад, кредиты на зарплату под долевую ставку.
— Не дают эти кредиты или не берут их?
— Когда дело дошло до практики, то оказалось, что вам нужно иметь 90% сохраненной занятости, вам нужно не иметь задолженностей по налогам, вам дадут не ту реальную зарплату, которую ваши работники получали, а в размере МРОТа – 12 с небольшим тысяч рублей – и прочее, и прочее. В результате действительно выясняется, что лишь несколько процентов обратившихся за этими кредитами эти кредиты получили. А многие бизнесмены не обращаются, потому что нет гарантий, что потом эти кредиты спишут.
— Завтра Владимир Путин проводит совещание правительства, которое пока что его пресс-секретарем анонсировано как совещание о выходе из самоизоляции. Это значит, что совсем скоро бизнес вздохнет, или вы совсем не этого ожидаете завтра от встречи Путина с правительством?
— Здесь не хочется гадать, тем более что президент не раз говорил, что он это решение отдает в регионы. Он снимает с себя ответственность и предлагает губернаторам в зависимости от ситуации в том или ином конкретном регионе решить: ужесточать или ослаблять карантинные меры. Понятно, что власть это понимает, что по бизнесу нанесен страшный удар.
— Если завтра окажется, что никакого выхода из самоизоляции пока не будет, по тем цифрам, которые мы видим, пока говорить даже о плато рано – количество инфицированных растет. Могут завтра правительство и Путин сделать что-то такое, что действительно поможет бизнесу и вообще людям, которые работают в этом бизнесе, или нет?
— У них было много возможностей для этого. Мы гораздо чаще слышали, что бюджет треснет и т. д. Явно у самого Путина и, может быть, у других руководителей есть какой-то такой психологический панический страх начать всерьез расходовать те резервы, которые есть у страны. Поэтому у нас уровень государственной поддержки в разы, а в ряде случаев и в десятки раз по отношению к ВВП меньше, чем в Западной Европе или в Соединенных Штатах, или в ряде других стран.
— Что такое – безработица до 10%? Это просто абстрактная цифра?
— Для России 10% безработица – это несколько миллионов безработных. Соответственно, людей, которые лишились привычных доходов и которые в лучшем случае на протяжении трех месяцев, как было пока анонсировано, будут получать доходы в размере МРОТ – 12140 рублей, если не ошибаюсь.
— Место, которое освободится малым и средним бизнесом на рынке, потому что они обанкротятся, его кто-то займет, или это будет зияющая дыра?
— Я с этого начал, что я как раз очень боюсь, что часть бизнеса мы потеряли навсегда. Когда говорят о скорости восстановления, то это подразумевает, что вы все-таки бизнес сохранили, и когда восстановился спрос, нормализуется ситуация, он опять начинает наращивать обороты. А если я прав, что люди уже ушли из бизнеса, поставили на нем крест, как бы им это ни было горько и обидно, то это означает, что восстановление будет очень длительным, медленным. И та рецессия, тот кризис, в котором мы сейчас оказались, с моей точки зрения, будет более глубоким и более продолжительным, чем был последний кризис 2008-2009 гг.
— То есть это не два-три года, а длиннее?
— Это не два-три квартала – вот что я имею в виду. Опять-таки, мы не знаем, чем вся эта история закончится. Это я сейчас говорю про 10% безработных и про то, что мы потеряем значительную часть малого бизнеса. Если эти ограничительные меры тем не менее будут продолжены, а государственная поддержка будет столь же недостаточна и неадекватна, то тогда, может быть, этот кризис [затянется] на многие годы. После того как президент заявил, что надо людям все-таки выдавать деньги, я даже написал у себя в фейсбуке: "Слава богу, президент меня услышал". А потом все-таки оказалось, что он, может, и услышал, но не до конца, потому что дальше эту выдачу денег обставили таким количеством всякого рода дополнительных условий и преград, что реально никому ничего не выдали.
