Российский бизнес терпит бедствие. Об этом заявляют создатели интерактивной карты "Бизнес терпит бедствие", где каждый предприниматель может отметить свою компанию и рассказать о проблемах, возникших из-за эпидемии коронавируса и карантинных мер. На данный момент о трудностях заявили почти две тысячи представителей малого, среднего и крупного бизнеса России. Многим нечем платить зарплаты, аренду и кредиты. Большинство предпринимателей говорят, что находятся на грани выживания.
О том, в какой ситуации сейчас оказался бизнес в России, мы поговорили с создателем карты умирающего бизнеса Данилом Махницким.
— Хочу спросить о Путине. Точнее, даже не о нем, а о том, что он сказал. Вы довольны его предложениями?
— Если говорить коротко – нет.
— Он сделал все, что может сделать сейчас власть, или нет?
— Власть может сделать на самом деле очень много. Финансовые резервы, которые скопились у государства в виде Фонда национального благосостояния, очень и очень существенные. На сегодняшний день Фонд национального благосостояния составляет практически 13 трлн рублей. То есть у правительства есть эти резервы. Вопрос только в том, что не хватает политической воли на принятие каких-то более значимых мер поддержки.
Более того, скажу, что меры, которые были озвучены, не решают проблем предпринимателей. Выплаты МРОТа – это социальная история, это история, чтобы у людей были какие-то хотя бы минимальные деньги на продукты, на оплату ЖКХ и так далее.
— На хлеб, гречку и свет.
— Безусловно. Бизнесу от этого легче не становится.
— Бизнесмены, которые у нас в эфире рассказывали о ситуации в российском бизнесе, прожившем много всего, например, Владимир Шеховцов говорит, что возвращаемся к началу 1990-х: бартерные схемы и прочее. У вас есть ощущение, что начало 1990-х возвращается в этом смысле? Или чем-то все-таки отличается ситуация от 1990-х?
— Мне сложно это комментировать, потому что в начале 1990-х я, наверное, ходил еще в детский сад. Но в целом, конечно, ситуация, по макроэкономическим каким-то показателям если смотреть, в какой-то части приближается к этому. Действительно, ситуация настолько кризисная, что предприниматели вынуждены искать какие-то кардинально новые меры, и здесь все новое – это хорошо забытое старое.
— Предприниматели выглядят как необособленные единицы, выживающие каждый сам за себя, или как группа людей, которые могут поддержать друг друга?
— Увы, что я вижу сейчас: какого-то координированного движения, какой-то истории, которая отражала бы интересы всего малого и среднего бизнеса, пока нет. Бизнес-омбудсмены, профильные сообщества – это все есть у крупных компаний, крупных корпораций. У них есть GR-отделы, у них есть лоббисты. А малый и средний бизнес абсолютно разобщен. Хотя предприниматели говорят о том, что есть потребность, они это понимают, что малый и средний бизнес должен консолидироваться и отстаивать свои права. Но пока, увы, этого еще не произошло.
— На вашей карте 1800 разоряющихся предприятий и 15 тысяч людей, рискующих остаться без работы. Если бы это было все количество в России, я думаю, можно было бы сказать, что Россия отлично проходит кризис. Как на самом деле, как вы думаете?
— Безусловно. Я думаю, что на карте нет и 5% от реальной ситуации. Конечно, невозможно охватить каким-то одним информационным ресурсом абсолютно всю отрасль, потому что отрасль на самом деле немаленькая. До кризиса субъекты малого предпринимательства составляли, по разным оценкам, от 20 до 25% ВВП, и это без "серой" экономики.
— Это миллионов 10 человек, судя по тому, что вы говорите.
— Да. Это огромные цифры, огромное количество людей. Но они настолько разобщены, что пока вообще непонятно, где они и почему они не заявляют о своих правах.
— Что может быть, если все эти предприниматели или хотя бы их половина разорится? Что будет, как вы себе представляете эту картину?
— Тогда это из экономической плоскости, из плоскости разорения бизнеса абсолютно точно перейдет в плоскость социальную. Это будут массовые банкротства, это будут миллионные сокращения, это будут семьи и, наверное, даже целые города, целые районы, которые остаются без средств к существованию, если мы, например, говорим про какие-то моногорода, в которых есть крупный частый бизнес. Это вполне может приобрести очень нехороший поворот как для власти, так и для общества.
— Почему власть боится просто деньги раздать, как вам кажется?
— В целом, есть бюджетное правило, которое не позволяет использовать средства из Фонда национального благосостояния на такие истории, как поддержка малого и среднего бизнеса. Тем более что у малого и среднего бизнеса нет лоббистов и нет тех, кто отстаивает их интересы.
Бюджетное правило – конечно, это инструмент, его при желании можно изменить, придумать какие-либо интересные выходы. Поэтому сейчас, как я вижу и как говорят другие предприниматели, история про поддержку малого и среднего бизнеса приобрела абсолютно политический контекст.
