Как минимум 22 миллиона голосов, которые в ходе выборов президента России получил Владимир Путин, были сфальсифицированы. К такому выводу пришли электоральный аналитик Иван Шукшин и журналисты издания "Важные истории".
Данные были обработаны с помощью метода Кислинга – Шпилькина, который заключается в том, что соотношение голосов, отданных за разных кандидатов, не должно меняться в зависимости от явки. Если с увеличением явки результат одного из кандидатов резко растет, это свидетельствует о фальсификациях.
В то же время, как заметно на графике, занижались результаты Владислава Даванкова: в каких-то регионах его ставили на третье место, а в каких-то – на четвертое. В реальности Даванков мог получить 11 вместо 4 процентов голосов, как записано в официальных результатах Центризбиркома.
Отмечается, что при расчете не учитывались данные голосования на оккупированных территориях Украины, дистанционного электронного голосования (ДЭГ), а также данные по Москве, потому что ЦИК там объединил результаты на участках и в интернете.
Член совета движения "Голос" Давид Канкия рассказал в эфире Настоящего Времени, что, судя по полученным от наблюдателей протоколам, голоса, отданные за Даванкова, "почти тотально скручивались" в пользу Путина и других кандидатов.
"Мы видим там парадоксальную ситуацию. Помимо того, что голоса накручиваются Путину, а это может быть несколько десятков и несколько сотен, они почти тотально скручивались Даванкову. Его голоса перераспределялись не только Путину, но и Харитонову, и Слуцкому. И таких протоколов мы уже видели десятки", – говорит он.
По словам представителя "Голоса", масштабы фальсификации на мартовских выборах президента России "действительно рекордные".
– На самом деле, это первый приблизительный анализ, который мы получили, – такой экспресс-анализ. И масштабы фальсификации еще предстоит оценить, уточнить. В ближайшие недели и месяцы предстоит большая аналитическая работа. Но с уверенностью можно утверждать, что масштабы приписок на этих выборах действительно рекордные. То, о чем говорит Иван [Шукшин] в своем анализе, – это только те непосредственные фальсификации, которые можно выявить методом Шпилькина. То есть прямые вбросы, прямые переписывания протоколов, когда увеличивается и явка, и результаты претендента, в данном случае Путина. Если мы сравним с выборами 2018 года, то тогда, по разным оценкам, такие приписки были от 12 до 18 миллионов.
В 2018 году, по разным оценкам, такие приписки были от 12 до 18 миллионов
Сейчас надо понимать, что у нас есть несколько корзин и несколько иных методов фальсификаций. В первую очередь это дистанционное электронное голосование (ДЭГ), где за пределами Москвы порядка пяти миллионов человек было зарегистрировано. Нет никаких способов проверить, как считались голоса и считались ли вообще, а явка по ДЭГу составила 94–96%. Это то, что участки в Москве были оборудованы ДЭГами – специальными устройствами, которые считали голоса, отпускали в электронное голосование и сводили их в одну точку. То есть те, кто голосовал в терминалах, не были распределены по избирательным участкам. Это, конечно, так называемые присоединенные территории.
– Оккупированные территории Украины.
– Там вообще не было никакой возможности общественного контроля. И как там проводилось голосование с учетом того, что там оно было многодневным, досрочным, мы получаем оттуда цифры, анализируем их и видим, что там тоже рисовки в еще большем масштабе.
Десятки миллионов россиян голосовали под давлением. Например, как это делали в "Тандере"
Помимо этого, масштабнейшее применение административного ресурса. Я убежден, что десятки миллионов россиян, которые голосовали на этих выборах, голосовали под давлением. Я видел, например, как это делали в "Тандере" – это "Магнит", магазинчики у дома, гипермагазины, которые работают в большом количестве городов России. Я видел таблицу, в которой сводили результаты десятков тысяч голосов по Северо-Западу, Московской области: как там велся учет явки по каждому человеку. К сожалению, нам не разрешили поделиться этой информацией, но мы понимаем, что принуждение было не только в бюджетных учреждениях, не только студентов заставляли голосовать и регистрироваться на ДЭГ, не только учителя через школьные чаты давили на родителей, но и в частных компаниях, таких как "Магнит", тоже повсеместно использовался административный ресурс и принуждения.
– Электронные голосования, я так понимаю, вообще никак нельзя проконтролировать? Или все-таки можно?
– Нет, никак. Электронное голосование – это абсолютно закрытый черный ящик. Это система, проанализировать которую никак невозможно.
– И по Шпилькину тоже нельзя?
Дистанционное электронное голосование – это в каком-то смысле довоенный пережиток
– Нет, конечно, потому что все результаты электронного голосования складываются в одну точку по региону. Шпилькин может разложить участки на графики и сравнить их между собой. Здесь у нас одна большая жирная электронная блямба, где просто рисуются все голоса. Опять же, мы не можем гарантировать, что у разработчиков системы нет внешнего входа, чтоб подкрутить результаты. Мы не можем гарантировать и убедиться, что они вообще их как-то считают. Но мое убеждение, что дистанционное электронное голосование – это в каком-то смысле довоенный пережиток. Это система, которую придумывали до того, как у нас все последние остатки стыда на выборах были отброшены, и необходимый результат, как мы видим, может легко обеспечиваться без всякого дистанционного электронного голосования.
Мы вообще видим, анализируя результаты и ход голосования, что у нас произошла чеченизация голосования по всей стране. Результаты Москвы не сильно отличаются от результатов Грозного. Мы получаем переписанные протоколы даже от того небольшого количества наблюдателей – независимых членов комиссий, которые были на участках: из Москвы, из Санкт-Петербурга, из Нижнего Новгорода.
– Когда у Путина 99%?
Голоса Даванкову перераспределялись не только Путину, но и Харитонову, и Слуцкому
– Девяносто девять процентов – это еще полбеды. Мы получаем копии протоколов, которые были у наблюдателей на руках, и сравниваем с теми результатами, которые вводятся в систему ГАС "Выборы". И мы видим там парадоксальную ситуацию. Помимо того, что голоса накручиваются Путину, а это может быть несколько десятков и несколько сотен, они почти тотально скручивались Даванкову. Его голоса перераспределялись не только Путину, но и Харитонову, и Слуцкому. И таких протоколов мы уже видели десятки.
– То есть это значит, что из Москвы был спущен план, кто какие места должен занять?
– Это значит, что Россия – огромная страна. И хотя администрация прикладывает усилия, чтобы у нас был один большой Грозный, в разных местах все же были разные стратегии. В той же самой Чечне – конечно, никаких наблюдателей, никакого контроля не было, и цифры просто рисовались под копирку. В Москве были вынуждены делать, например, вбросы, потому что на тех участках были наблюдатели. Все это сложнее, там надо было уже перекидывать.
По данным "Новой газеты Европа", Владимир Путин получил с помощью нарушений не менее 31 миллиона голосов. Журналисты также применили метод исследователя Сергея Шпилькина. При этом электоральный аналитик Иван Шукшин полагает, что издание использовало некорректные подсчеты.
Главный редактор "Новой Газеты Европа" Кирилл Мартынов в эфире Настоящего Времени рассказал, что вскоре журналисты издания выпустят еще один материал, в котором расскажут, как именно считали и какой может быть погрешность:
"Коллеги стараются объяснить, что все-таки 22 миллиона – это консервативная оценка, без учета Москвы, потому что там большую роль в голосовании играла система ДЭГ.
Я думаю, что у нас будет несколько публикаций – у нас, у экспертов и у других команд расследователей, – которые докажут, что не просто были фальсификации, а что они носили абсолютно рекордный характер, просто несопоставимый со всеми предыдущими выборами, которые были", – отметил он.
