В январе 2022 года во многих регионах Казахстана начались массовые протесты из-за роста цен на газ. В отдельных городах (Алматы, Костанае) они переросли в беспорядки, которые были жестоко подавлены силовиками. Только по официальным данным во время январских протестов и беспорядков погибли 238 человек — но сколько из них стали жертвами случайной или намеренной стрельбы со стороны силовиков, власти Казахстана не раскрывают.
Несколько тысяч человек во время протестов также были задержаны, после чего сотни заявили о пытках и о том, что из них пытались выбить показания об участии в беспорядках и нападении на сотрудников силовых структур. При этом большинство уголовных дел, возбужденных по жалобам казахстанцев на жестокое обращение со стороны силовиков, было властями прекращено. А сотрудники полиции и других ведомств, избивавшие и пытавшие задержанных, не понесли никакого наказания.
В городе Усть-Каменогорске в восточном Казахстане в ходе беспорядков, по официальной информации, погибли три человека. В полиции сообщили, что "не нашли" стрелков, которые их убили, поэтому имена погибших были включены в список случайных жертв.
Как и в других городах, в Усть-Каменогорске в январе силовики массово задерживали тех, кто выходил на улицы, в том числе случайных прохожих. Многих жестоко избивали. Журналисты казахской службы Радио Свобода поговорили с тремя жителями Усть-Каменогорска, которые подверглись пыткам. Азамат Ермекбаев потерял глаз и говорит, что помнит лицо стрелявшего в него полицейского. Мурат Раисов рассказывает, что в спорткомплексе "Динамо", куда его привезли после задержания, были избиты сотни человек. А Ренат Жубаков считает, что в качестве подозреваемых в участии в беспорядках местные силовики ловили "активистов, которые постоянно поднимали вопросы".
Азамат Ермекбаев: "Когда я говорил, что ничего не делал, меня начинали избивать. В итоге я подписал все бумаги"
"Если бы тогда был интернет, я бы вызвал такси и благополучно добрался до дома. Но в то время интернет был отключен. Я вышел из дома брата и попытался вернуться домой, но не смог вызвать такси, — рассказывает Ермекбаев о том дне во время январских протестов, когда он потерял глаз. — Выхода не было, я направился в сторону торгового центра возле центральной площади, где обычно стоят таксисты, хотел поймать такси там. Когда я перешел мост через Ульбу, увидел шествие мирно идущих людей. Я присоединился к ним. Все шли спокойно. Никаких погромов и мародерства не было. Мы пели гимн".
"Полиция встретила нас на Арбате. За ними было здание акимата Восточно-Казахстанской области. Полиция забросала людей гранатами. Люди были напуганы и разбежались в разные стороны. Мы пошли по другой улице, чтобы выйти на другую сторону акимата. Там тоже полиция забрасывала гранатами и открыла стрельбу. Люди начали бросать в них камни. В этот момент я подумал о том, чтобы ускориться и добраться до дома. Я понял, что на этом мирное шествие закончилось, — вспоминает Азамат. — Рядом с акиматом находится одно из учебных заведений города. Когда я обошел его, то увидел горящую полицейскую машину. Я посмотрел в сторону площади, и передо мной стоял один полицейский. Он смотрел на меня. Я тоже уставился на него. У меня не было ничего в руках, что заставило бы его выстрелить в меня. Но он выстрелил и попал мне в правый глаз".
"Мы долго стояли, глядя друг на друга. Он – полицейский, я — обычный человек. В какой-то момент, не помню как, меня отбросило от сильного удара: в меня стреляли. Я помню, что лежу на спине, но неба не вижу. Думал, что умер, — рассказывает Еркебаев. — Правый глаз болит и не открывается. Левый глаз с трудом открылся. Из правого глаза хлестала кровь. Я думал, что умер, но нет, не умер. Но я стал инвалидом. Расследование показало, что пуля была резиновой".
"В меня стрелял полицейский, я это точно знаю, — подчеркивает Азамат. — Но стрелявшего не нашли. Дело было прекращено. Но я думаю, что его легко найти, потому что он был сотрудником полиции и лицо его было открыто. Но говорят, что не нашли. Как? Не могу понять. Я должен получить компенсацию от властей, буду обращаться в суд".
После того как Азамат ослеп от выстрела в глаз, он вспоминает, что побежал куда-то, крича о помощи.
"Кто-то поймал меня и посадил в машину, которая довезла меня до больницы. В больнице врач сказал, что я потерял глаз. Сообщил, что половина глазного яблока осталась внутри, а другой половины нет. Я получил контузию, когда в меня стреляли, — рассказывает мужчина о своей травме. — Сейчас я хожу с пластиковым протезом в правом глазу. Цвет его зрачка похож на мой собственный. Одно плохо — если сдвину его, то не могу надеть, не глядя в зеркало. Он может перевернуться".
Четырехлетняя Айкоркем Мелдехан была застрелена в Алматы, когда с родными ехала в машине за продуктами во время протестов:
Азамату удалось попасть в больницу, его глаз прооперировали. Но сразу после этого в больницу приехали сотрудники спецслужб, которые его задержали и начали избивать.
"После операции я заснул, ничего не чувствуя, был под наркозом. В какой-то момент кто-то ударил меня по голове. Я проснулся от испуга. Стоявший рядом мужчина, оказывается, стукнул меня по голове телефоном. Это был сотрудник департамента комитета национальной безопасности в штатском, — рассказывает Еркебаев. — У меня отобрали документы и смартфон. Потом пришли спецназовцы, скрутили мне руки и вытащили на улицу. Они не обратили внимания на крики врача о том, что "его нельзя забирать сразу после операции". "Приказ! Приказ!" — сказали они".
"Я был босиком, на мне была только футболка. Было холодно. Зима. В выписке, данной врачом, говорилось, что я "получил сильный удар по голове". Я ничего не понимал, не мог справиться с собственным телом и шел в сопровождении вооруженных людей. Они толкали меня в спину дулом автомата и посадили в автобус, — вспоминает Еркебаев. — Завели в управление полиции города Усть-Каменогорска. Там мы давали объяснения, стоя на полусогнутых ногах. Когда говорил, что ничего не делал, меня начинали избивать. В итоге я подписал все бумаги, которые они дали. У меня не было другого выбора".
Азамат подчеркивает, что в изоляторе временного содержания, куда его отправили из полиции, силовики его специально били по только что прооперированному глазу.
"Я вошел в изолятор, прикрывая правый глаз рукой. Я сразу закричал: "Не бейте меня по лицу, я после операции!" "Если надо будет — убьем", — сказал один из них, — вспоминает Еркебаев. — И намеренно ударил меня кулаком в правый глаз! После того как меня жестоко избили в тюрьме, я не мог спать неделю. Нога была травмирована и тоже болела. У меня там не было медицинской обработки глаза, я так и ходил, как вышел после операции".
"Сотрудники тюрьмы называли нас "террористами" и "аблязовцами". Надо мной жестоко издевались: заставляли мыть туалеты, били нещадно, так что в легких скопилась жидкость, — вспоминает свое заключение Азамат. — Через 40 дней меня выпустили под подписку о невыезде".
Силовики так и не смогли доказать, что Еркенбаев участвовал в беспорядках. Через несколько месяцев дело в отношении него просто закрыли.
"Время от времени вызывали прокуроры и предлагали прийти к соглашению. Они говорили, что если признаю вину, мне дадут условный срок и меня не посадят. Но как я мог с этим согласиться, если не совершал преступления? Я сказал "нет", — вспоминает Азамат происходившее с ним после выхода на свободу. — Потом меня снова вызвали после объявления президентом амнистии. Сказали: "Попадете под амнистию, подписывайте". Я сказал: "Я не виноват, мне не нужна никакая амнистия!" Потом меня вызвали в декабре 2022 года и сообщили, что моя вина и еще нескольких человек не доказана. Сказали, что мы "свободны", как будто ничего не было! С одной стороны, мы были счастливы, потому что наступил день, когда наша невиновность была доказана. Но с другой стороны... Зачем нас так мучили?"
Мурат Раисов: "Весь пол был залит кровью, даже ноги скользили"
Мурата Раисова силовики задержали через три дня после митинга у мечети в Усть-Каменогорске, на котором жители города обращались к властям Казахстана.
"Четвертого января я отправился по своим делам, оказался у мечети в Усть-Каменогорске и там увидел людей, которые сказали, что мы должны сделать видеообращение и высказать свои требования. Я тоже подумал, что должен сказать свое слово, и задал вопрос, почему газ и бензин дорожают, и призвал правительство исправить ситуацию. Наше видео разлетелось по соцсетям", – рассказывает Раисов.
После задержания его сразу же отвезли в спорткомплекс "Динамо", где была пыточная силовиков, и стали выбивать признания об участии в беспорядках, хотя он в них участия не принимал.
"Я шел в сторону рынка, когда рядом со мной остановилась незнакомая машина. Двое мужчин в штатском заявили, что они оперуполномоченные полиции, предъявили документы, – рассказывает Мурат Раисов. – Меня сразу повезли в спорткомплекс "Динамо", надели на меня наручники и положили лицом на пол. Людей там было много. По 20–25 человек лежали в пять-шесть рядов. Думаю, нас было больше сотни. Все сотрудники, которые проходили мимо, пинали нас. Все они были в масках: они делали все, чтобы их не узнали".
"Через некоторое время кто-то в звании подполковника поднял меня и отвел в отдельную комнату. Я не знаю его имени, но хорошо запомнил лицо: он начал избивать меня резиновой дубинкой, – рассказывает Мурат. – Бил очень сильно. Его помощники также помогали меня бить, но сам подполковник бил нещадно. Я не знаю, почему он так взъелся на меня. Он был низкого роста, а я высокий. Он сказал, что поставит меня на колени и бил по ногам, но не смог поставить на колени. В какой-то момент я упал, а он ударил меня по шее. Я встал. Затем меня снова положили на пол спортзала, и несколько человек толпой избили нас еще. Мы лежали лицом вниз: нельзя было поднимать голову и смотреть по сторонам. Люди находились в смятении, никто ничего не понимал".
"Сейчас, когда говорят о январских событиях, о спорткомплексе "Динамо", многого не упоминают. Например, того, что там нас били специально обученные люди спортивного телосложения. Что это было за подразделение, не знаю, но в те дни спорткомплекс был настоящей мясорубкой. Там задержанных так избивали, что весь пол был залит кровью, даже ноги скользили, – вспоминает Раисов. – Стены здания также были забрызганы кровью. Не понимаю, почему происходившее в этом спорткомплексе не обсуждается более широко!"
Затем Раисова отвезли в управление полиции Усть-Каменогорска.
"Там тоже ходили люди в масках. Мы стояли лицом к стене, они проходили и наносили нам удары со спины. Следователь предъявил мне два обвинения. Первое — меня назвали организатором беспорядков на площади. Второе — участие в них. Если ты возражал и не соглашался, люди в черном начинали тебя избивать, — вспоминает Мурат. — Два человека прикладывали к ребрам электрошокер с двух сторон. Это адская боль. Я чуть не терял сознание. А госзащитник только сидел рядом, он ни слова не промолвил в мою защиту. Его просто посадили рядом со мной, чтобы сказать, что у меня есть условный адвокат. Мне не разрешили нанять другого адвоката и сделать звонок!"
"Они хотели, чтобы мы сознались в том, что подняли восстание. Но они не смогли добиться этого, — подчеркивает он. — Это есть в моем деле. Я пошел высказать свое личное мнение. Я не отрицал ни слова. Меня арестовали на два месяца в изоляторе временного содержания. Не знаю почему, может быть, из-за возраста — мне 55 лет — или подумали о будущем, раз их лица были открыты, но меня там били не так сильно, как других. Но людей, которые вместе со мной находились в камере, сильно избивали. Спрашивали, кого они призывали выходить на площадь, кого там видели, просили указать на них".
Мурат подчеркивает, что среди арестованных были люди с инвалидностью, которых силовики тоже били и издевались над ними.
"Был один мужчина, который был на два года старше меня. Он был слепым, инвалидом первой группы. Ему говорили опустить голову и бежать, когда он входил в камеру. А он ударялся головой о металлическую дверь из-за плохого зрения, — рассказывает он. — Мы открывали дверь изнутри и старались встретить его".
После ИВС Раисова перевели в исправительное учреждение: там сотрудники охраны тоже встречали арестованных избиениями: сотрудники, выстроившись в два ряда, пропускали человека через строй, пиная его. Из-за большого числа задержанных камеры были переполнены.
"В одной камере находилось 18 человек. Небольшая камера — шесть на четыре. Мы спали на трехъярусных кроватях, — вспоминает Мурат. — Что происходит во внешнем мире, мы не знали, писем ни от кого нет, тишина. Там еще курят. Воздух в камере был очень грязным. Если зимой температура опускалась ниже минус 25 градусов, нас не выпускали даже на прогулку, потому что холодно. Да и выпускали нас ненадолго. Как-то не выходили три дня. Мы гуляли во дворе всего 10 минут".
"Только через 10 дней нам позволили встретиться с нашими общественными защитниками и представителями различных организаций. И начали оказывать медицинскую помощь раненым и тем, у кого были ссадины и кровоподтеки в результате избиений, — рассказывает Раисов. — Они не удосужились дать хоть по одной таблетке обезболивающих тем, кто потерял глаз и перенес операцию. Они не могли спать по ночам, ходили по тесной камере из-за нестерпимой боли! В течение первых 10 дней были люди, которые пытались покончить жизнь самоубийством. Мы говорили им, что жизнь бесценна, разговаривали и утешали друг друга".
"Мы писали жалобы, сидя внутри. Только после этого нас начали вызывать на допросы и стали переводить в другие камеры. Меня продержали 45 суток, а потом отпустили под подписку о невыезде", — говорит Мурат.
Выйдя на свободу, он подал жалобу, заявив о пытках, которым его подвергали, и отказался заключать сделку со следствием, несмотря на то, что его пытались запугать.
"Мы получили предложение от прокуратуры – есть такое понятие, как прокурорское соглашение, согласно закону. "Если не хотите наверняка быть осужденным, признайтесь в преступлении, вас не посадят, но можете получить условный срок", — сказали мне. Некоторые люди соглашались на это, потому что были измучены и не хотели снова оказаться в заточении, — говорит Мурат. — Но многие из нас были не согласны: сколько бы нас ни вызывали, мы не соглашались. Я был уверен, что не бросал камни и вред не причинял. Сказал: проверьте до конца, посмотрим, какое будет наказание. Через несколько месяцев, 28 декабря, они вызвали нас, всего 25 человек, и сказали, что наши преступления не доказаны, и нас отпустили. Теперь они приносят извинения некоторым людям. Но у меня еще не просили!"
Ренат Жубаков: "Прикладывали шокер к лицу и шее. Когда заканчивался заряд у одного шокера, приносили другой и снова пытали"
Жубаков рассказывает, что среди тех, кто участвовал в протестах на площади в Усть-Каменогорске, было много провокаторов и сотрудников полиции и спецслужб в штатском: он предполагает, что именно они провоцировали столкновения и беспорядки.
"Во второй половине дня полиция начала забрасывать площадь гранатами. Вокруг ходили странные люди в гражданской одежде. Мы называем их провокаторами. Среди людей ходили сотрудники полиции, нацбезопасности в штатском. Странного вида люди поднялись на ограждение фонтана, отбирали у выступающих громкоговорители. Провоцировали. Насколько я понимаю, кому-то, власти или еще кому-то, нужны были столкновения между силовиками и народом, — рассказывает он. — На следующий день я проехался на машине по городу и остановился перед домом, когда мне позвонили с неизвестного номера и попросили выйти за ворота. Там стояли два человека, оперуполномоченные полиции. Они показали мне фотографию, на которой я стою на площади. Сказали "Ты пойдешь с нами по-хорошему или...?"
"Через пять минут прибыл спецназ. Меня задержали. Они достали из моего кармана ключи и обыскали мою машину. Моя сестра все происходящее сняла на видео, в том числе то, как обыскали машину. Я предупредил сестру, чтобы она следила внимательно, чтобы они ничего не подкинули. Ордера на обыск они не предъявили, — рассказывает Жубаков. — Доставили меня в городское управление полиции. Там я увидел, как далеко они могут зайти: говоря короче, нас избивали безостановочно".
"Два случая я хорошо запомнил. Мужчина в звании подполковника с четырьмя помощниками трижды надевал мне на голову пакет. Я порвал два пакета. Но в итоге я потерял силы и начал терять сознание. Каким бы ты ни был сильным, очевидно, что не одолеешь пятерых, — вспоминает Ренат. — До сих пор помню, как мне прикладывали электрошокер к лицу и шее. Когда заканчивался заряд у одного электрошокера, приносили другой и снова пытали. Вся моя голова была в крови. Я попросил разрешения умыться. Они вчетвером зашли за мной [в туалет], сбили меня с ног и снова избили. Однажды следователь ударил меня кулаком в область паха".
"У меня протез на одной ноге, поэтому в спорткомплекс "Динамо" меня не повезли. Но состояние побывавших там людей резко ухудшалось. Одного моего знакомого держали за волосы и рукояткой электрошокера выбили четыре зуба. Рукоятка электрошокера алюминиевая, бьет больно", — говорит он.
Жубакова, как и многих других задержанных в Усть-Каменогорске, отправили на два месяца в исправительное учреждение. Он подтверждает слова Мурата Раисова, что там их постоянно били.
"Нас там "встречали" нещадно. Это называется "встречей", когда заводят внутрь под удары. Те, кто уже сидел в тюрьме, говорили, что были в шоке, когда увидели, как нас избивают, потому что арестованных в первый раз "не встречают", сказали они", — пересказывает он слова других заключенных.
Жубаков считает, что под предлогом участия в январских протестах власти Казахстана на самом деле задерживали активистов, которые пытались привлечь внимание к местным проблемам.
"Вместе с нами под стражей оказались блогеры, которые постоянно критикуют власть, активисты из Семея. Я тоже часто поднимаю проблемы своего района. Меня хорошо знают в городском акимате. В микрорайоне Левобережный, где я живу, снег не убирают, на улицах нет освещения, не ремонтируются детские площадки. Я поднимал эти вопросы, писал жалобы в Астану, — говорит он. — Мы с трудом добиваемся того, чтобы они выполняли свои обязанности. Кажется, что меня пытали еще из-за этого".
Жубакова, как и двух других опрошенных, выпустили на свободу через некоторое время. Он подал жалобу, сообщил о пытках, но ему несколько раз отказали в возбуждении уголовного дела.
"Я знаю имена всех подполковников, следователей, оперуполномоченных и помощников. Я подал жалобу на пытки в органы, назвал всех и дал описание. Был проведен следственный эксперимент. Но дело прекращали раз за разом, всего пять раз! — подчеркивает Ренат. — Полиция, сотрудники КНБ и тюрем должны быть привлечены к ответственности. На самом деле это они действовали как бандиты, а не мы! Они должны были найти 20 тысяч террористов, о которых говорил Токаев. Сотрудники тюрьмы говорили, что "проблема не в том, признаетесь вы или нет, а в том, как вас будут судить".
"Но мы, участники январских событий, ранее не знавшие друг друга, после ареста сблизились. Мы стали подбадривать и утешать друг друга", — замечает Жубаков.
****
Журналисты Радио Свобода обратились с запросом к прокурору Восточно-Казахстанской области Алмату Байшолакову, попросив прокомментировать рассказы усть-каменогорцев из этой статьи. Многие вопросы Радио Свобода прокуратура просто проигнорировала, а некоторые сведения сочла "не подлежащими разглашению".
"По жалобам всех пострадавших, в том числе Р. Жубакова, А. Ермекбаева и М. Раисова, было проведено досудебное расследование, проверены все их доводы, неправомерные действия сотрудников правоохранительных органов не подтвердились", — говорится в ответе за подписью Алмата Байшолакова.
В связи с пытками на сотрудников полиции в Восточно-Казахстанской области было подано 28 жалоб. Были возбуждены уголовные дела, но ни одно из них так и не дошло до суда. По 27 заявлениям принято решение о "недоказанности фактов применения пыток", одно уголовное дело еще находится на рассмотрении.
По официальной информации, уголовные дела в отношении 25 человек в Восточном Казахстане прекращены за их недоказанностью. Эти люди провели в заключении зимой 2022 года от одного до двух с половиной месяцев, а потом еще некоторое время жили под подпиской о невыезде.
Жубаков, который был одним из 25 освобожденных, весной направил властям письмо с просьбой предоставить документ, "доказывающий его невиновность". После этого прокуратура ВКО 30 мая принесла ему письменные извинения. В письме от имени органа говорится, что обвинение против Жубакова в участии в "массовых беспорядках" не нашло доказательств. "От имени органа, ведущего уголовный процесс, официально приносим вам извинения за нанесенный ущерб", — отмечено в письме. Пока нет данных о том, что уполномоченный орган извинился перед кем-либо еще, кроме Рената.
26 мая Есильский районный суд Астаны частично удовлетворил требование Рената Жубакова о компенсации морального вреда, причиненного ему властями.
Изначально рассказы усть-каменогорцев опубликованы на сайте казахской службы Радио Свобода
