Американская газета Wall Street Journal утверждает: спецпредставитель Китая Ли Хуэй, направленный в Европу для поиска мирного урегулирования войны России против Украины, призвал прекратить огонь и сохранить за Россией оккупированные территории. Wall Street Journal пишет об этом, пересказывая источники из числа западных дипломатов, которые говорили с Ли Хуэем. Китайскому спецпредставителю западные чиновники заявили, что пока российские войска не выйдут из Украины, мир не будет возможен. Инициативу Китая на Западе, пишет Wall Street Journal, трактуют так: вероятно, они проверяют единство Запада. Также, говорит источник газеты, основной интерес Китая, по-видимому, в том, чтобы Россия не проиграла войну и не прибегла из-за этого к использованию ядерного оружия.
Информацию, обнародованную Wall Street Journal, опроверг министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба. Он заявил, что связался с коллегами в тех столицах, которые посещал Ли Хуэй, и ни один из них не подтверждает, что озвучивались или велись переговоры о том, чтобы признать за Россией оккупированные территории.
Что представитель Китая мог предложить Киеву – рассказал член комитета Верховной рады Украины по вопросам национальной безопасности Сергей Рахманин.
– Что известно вам? Требовал ли Ли Хуэй в Европе сохранения оккупированных территорий за Россией?
– Я думаю, что содержание разговора Ли Хуэя с западными лидерами известно только участникам переговоров. Ни вы, ни я в этот круг не входим.
Я солидарен с точкой зрения министра иностранных дел Дмитрия Кулебы. Сомневаюсь, что представители Китая официально выдвигали подобные требования либо вносили подобные предложения.
Но я согласен с The Wall Street Journal, что, возможно, был некий зондаж почвы. Китай убежден, что к концу года Россия и Украина исчерпают значительное количество ресурсов. По их разведывательным оценкам, они будут вынуждены садиться за стол переговоров для того, чтобы добиться хотя бы прекращения огня. Это их оценка, подчеркиваю. Соответственно, они хотели для себя определить границы компромиссов, на которые готовы идти стороны, в первую очередь Киев, для того чтобы подобные переговоры состоялись.
Поэтому я убежден, что таких предложений не было. Но также убежден, что в той или иной форме Китай зондировал почву на предмет выяснения этих самых "красных линий", которые Киев не готов переходить.
– Вам известно, когда Ли Хуэй приезжал в Киев, о чем на встречах в Украине шла речь? Это тоже было зондирование почвы?
– Я думаю, что это тоже было зондирование почвы, но несколько иного характера. Китайцы прекрасно понимают, что те компромиссы, которые они выдвигают, ни в коей мере не являются предметом обсуждения для Киева сегодня – и в обозримом будущем, я думаю, тоже, но сегодня тем более.
И вообще мне кажется, что любые разговоры о времени, месте, формате и даже о возможности любых переговоров бессмысленны как минимум до осени, то есть до окончания того момента, когда могут проходить активные боевые действия. Сейчас весь мир, и Украина в первую очередь, живет ожиданием серьезной наступательной операции сил обороны Украины. И до того момента, пока не будет ясно, чем закончатся эти военные действия, я думаю, что ни Москва, ни Киев, ни какая-либо другая страна не готовы говорить о том, будут ли любые переговоры, чего они будут касаться и чем они могут закончиться.
– Как вообще в Украине трактуют сейчас, когда Ли Хуэй побывал в Киеве, эту инициативу Китая? Зачем Китай больше чем через год после начала большой войны включился в этот процесс?
– Китай позиционирует себя, и в общем-то небезосновательно, как серьезного геополитического игрока, как глобальное государство. Поэтому он не мог игнорировать войну между Украиной и Россией. Разумеется, ему требовалось каким-то образом на нее отреагировать. Но поскольку очень трудно было найти какие-то предложения, которые воспринимались бы более или менее реалистично, поэтому Китай так долго тянул со своим так называемым мирным планом. И он появился только тогда, когда нашлись хоть какие-то приемлемые для обсуждения формулировки. Хотя, по сути, это выглядит как набор деклараций, и план, если это называть планом, не устраивает ни Россию, ни тем более Украину, но тем не менее Китай не мог его не предложить.
Что касается большей активности, которую Китай проявляет сейчас, то она тоже объяснима. Их убеждения зиждутся на оценках китайской разведки. Они считают, что до окончания этого года – предположительно к осени, к зиме – обе стороны не добьются результатов, которые ставят перед собой, и исчерпают значительную часть оперативных ресурсов, которыми располагают. В Китае считают, что во второй половине этого года стороны настолько устанут от войны, что вынуждены будут садиться за стол, чтобы договариваться хотя бы о прекращении огня. И Китай хочет в этой ситуации быть активным участником.
Китай, безусловно, не заинтересован в поражении России. Китай заинтересован в ослабленной России, он считает, что он в достаточной степени оказывает влияние на Россию. Китай не заинтересован в победе Украины, но пытается выполнять роль миротворца. Тем более что роль миротворца Китаю нравится. Это было очевидно и после успешных переговоров о восстановлении отношений между Ираном и арабскими странами, и после того, как Китай выступал в роли переговорщика между Израилем и Палестиной. Китай, безусловно, хочет получить для себя лавры миротворца. Насколько у него это получится – очень сомнительно. Но у него есть определенное преимущество. При том, что Китай скорее патронирует Россию, тем не менее он неоднократно подчеркивал уважение к территориальной целостности Украины. Учитывая влияние Китая на Россию, разумеется, что и Киев, и Москва вынуждены реагировать на его миротворческие усилия.
– Как вы думаете, удастся ли Украине и Западу сделать так, чтобы Китай пробовал убеждать Россию остановить эту войну не на тех китайских условиях, про которые сейчас пишут в прессе?
– Я думаю, что у руководителей западных государств разное отношение к мирным инициативам Китая. Известно, что очень скептически и очень критично к подобным инициативам относится Вашингтон. Например, тот же самый Париж считает, что Китай может сыграть свою роль в возможном урегулировании конфликта.
Но насколько мне известно, в подавляющем большинстве западных столиц очень скептическое и настороженное отношение к миротворческим усилиям Китая. Просто исходят из того, что если переговоры будут неизбежными и если Китай сможет внести какую-то свою роль в этот процесс, то будет неплохо, чтобы это случилось. Но я пока слабо верю в то, что это возможно, во-первых.
Во-вторых, я очень слабо верю в действительно реальную возможность Китая повлиять на этот процесс. Но еще раз говорю: все эти разговоры досужие до того момента, пока не будет выяснена ситуация непосредственно на поле боя.
– Будем все-таки ждать больше конкретики от украинских политиков, которые, может быть, когда-то расскажут, что происходило за закрытыми дверями на встрече с Ли Хуэем в Киеве.
– Еще раз говорю, что непонятно, когда это будет и будет ли это вообще. Но, в любом случае, весь этот собачий бред, который был озвучен российскими официальными лицами, о внеблоковом статусе, о государственном статусе русского языка, о демилитаризации, денацификации и прочей ерунде – оно не рассматривается даже в теории.
