Глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин 30 декабря провел совещание в оккупированном Россией Мариуполе и обвинил украинских военных в нарушении законов и обычаев войны и в том, что они виновны в смерти "более 3000 мирных жителей". Бастрыкин заявил, что ВСУ "намеренно использовали город и его гражданскую инфраструктуру в военных целях" и что после полного обследования в городе якобы были обнаружены тела более 3 тысяч гражданских, погибших от рук ВСУ.
Также СК РФ заявил о возбуждении уголовного дела о применении запрещенных средств и методов ведения войны в Мариуполе (ч.1 ст.356 УК РФ) в отношении главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного, генерал-лейтенанта Александра Павлюка, командующего группировкой "Восток" ВСУ Юрия Содолы, а также еще трех украинских командиров.
Заявление Бастрыкина было сделано вскоре после того, как в Мариуполе российские власти начали массово сносить дома, где, возможно, еще были тела погибших во время блокады Мариуполя Россией, а также снесли здание драматического театра. Он подвергся российской бомбардировке 16 марта 2022 года, и в момент удара там находились сотни мирных жителей. Мариупольский горсовет утверждал, что только в результате бомбардировки театра погибли почти 300 гражданских, Россия о числе погибших в театре никогда официально не сообщала и бомбардировку не подтверждала. По ее версии, здание якобы было "взорвано изнутри украинскими националистами".
Советник мэра Мариуполя Петр Андрющенко в разговоре с Настоящим Временем подчеркнул, что теперь, когда здания, где погибли люди, снесены, российские власти "могут утверждать все что угодно", потому что улики на месте гибели людей уничтожены. Он отдельно заметил, что в течение нескольких месяцев, пока в Мариуполе шла эксгумация тел горожан, погибших в результате обстрелов и просто от голода, российские власти ни разу не представили фото и видео доказательства того, что тысячи людей, о которых говорит Бастрыкин, были убиты именно украинскими военными.
– Вы видели заявления Бастрыкина в адрес ВСУ в Мариуполе? Можете их прокомментировать?
– Можно нецензурно? Это будет наиболее точно, что я об этом думаю. Понимаете, это же не просто бред, абсолютно придуманная идиотская история. Если посмотреть, понятно и зачем это делается, и, главное, как это делается.
Давайте просто посмотрим на факты. Буквально на прошлой неделе начался демонтаж драматического театра, сейчас он закончен. То есть все, что могло бы быть физическим доказательством того, что это была именно бомбардировка, а не "взрыв изнутри", как они любят рассказывать, все части драматического театра демонтированы и уже фактически вывезены. Также поставлена финальная точка в демонтаже всех зданий, в которых в каждом погибли от 50 до 200 мариупольцев – кто-то под завалами, кто-то просто сгорел. Между собой мы их называем "могильниками".
И такое вот совпадение: как только все это закончено, в принципе, поставлена последняя точка – можно утверждать все что угодно. Также можно было показать их выводы международным экспертам. Можно было турок позвать, Эрдогана, сказать: "Перепроверьте наши данные". Но данных, о которых они говорят, просто не существует на сегодняшний день.
Тут надо сделать несколько шагов назад, вернуться в период примерно начала июня, когда город перешел под полный контроль России, когда "азовстальская" оборона закончилась. Тогда там происходило примерно следующее: мы тыкали в здание и говорили, что под этим зданием россияне нашли 200 трупов и не хотят их вывозить, тела бросили на произвол. Были такие истории, много. И после этого рано или поздно наступал период эксгумации – причем скорее поздно, потому что эксгумации проводили аж в августе. И за все это время ни единого раза Следственный комитет РФ не назвал ни количества погибших, ни одного адреса, где было установлено то, о чем они заявляют, – что люди были убиты на позициях украинских военных. Отсутствуют в принципе фотографии или видео, какие-нибудь медиадоказательства того, что вообще существуют эти труппы, о которых можно было сказать, что это именно жертвы украинской армии. Их просто нет, мне их там не показали ни разу.
Россияне пытаются все время вывернуть Бучу в свою сторону, сделать какой-то там свой аналог, и ничего у них, естественно, не получается: доказательств так и не предъявлено.
– А вот эти заявления о том, что ВСУ "намеренно использовали город и его гражданскую инфраструктуру в военных целях"? Вы понимаете, о чем идет речь, кроме позиций на "Азовстали" и "Заводе Ильича"?
– Если проанализировать все, что было заявлено тем же [Александром] Бастрыкиным с начала мая, то можно насчитать примерно 10-15 штабов полка "Азов" только в городе Мариуполе. Но мы понимаем, что это бред. Мы знаем, где базировался полк "Азов", где фактически была их база за городом и где она была в городе. И все это знают, это уже не большая тайна, что вся оборона Мариуполя координировалась из укрытий комбината "Азовсталь". Там и базировалось руководство, в том числе и полка "Азов".
Но у них каждый дом в Мариуполе – это дом полка "Азов". При этом ни разу мы не увидели какое-то базирование на руинах, где базировались наши военные.
Теперь подходим к свидетельскихм доказательствам по этим обвинениям. При фильтрации, особенно когда она шла в сторону Российской Федерации, людей заставляли, давали людям подписывать "свидетельства" преступлений ВСУ. Было такое дело. Большинство этих людей уже находятся на территории либо Украины, либо стран Европейского союза. И я просто знаю факты подтасовки таких документов. При этом зачастую люди даже не могут просто назвать вообще, что они подписывали, поскольку это было условием их выживания. И мы всем советовали: вы должны спастись, вы должны выехать из этого ада, вырваться из российского плена, поэтому подписывайте все что ни попадя, эти бумажки не стоят ничего.
– То есть все показания против ВСУ, которые были даны в рамках этого дела, скорее всего, были даны под давлением российских военных и спецслужб?
– Безусловно, да. И давление было не только психологическое.
Также была вторая волна большого обмана. В конце июля в Мариуполе был анонсирован и начался сбор так называемых заявлений на так называемую компенсацию за разрушенное жилье. И там нужно было писать заявление в Следственный комитет РФ – в том числе о том, что твое жилье было разрушено украинской армией в результате обстрелов. Тысячи вот таких бумажек остались, с подписями, собственноручно написанными людьми. Это тоже какое-то "доказательство".
И третья большая пачка условных свидетельств – это результаты допросов. Это и наши военнопленные, и гражданские пленные: не стоит забывать, что украинцев до сих пор арестовывают пачками и по 15 лет им в России дают после пыточных.
В городе Мариуполе на сегодняшний день, например, находится две пыточных. Мы знаем, где они находятся, и надеемся, что после деоккупации мы быстро их вскроем. Одна находится в здании Центрального райотдела полиции, где базируется непосредственно Следственный комитет России. Вторая – тоже полицейская – в Каневском районе. И мы знаем, что людей там пытают, точно так же, как пытали в Еленовке, в Донецком СИЗО.
– Почему названа именно цифра в три тысячи погибших? Почему не больше?
– Они же воюют с армией. И да, можно сказать, что они нашли 25 тысяч убитых украинской армией. Но, во-первых, понятно, что в это никто не поверит, это вообще абсолютно неправдоподобная версия. Человеческий мозг легче воспринимает слова "100 человек" или "3 тысячи", чем "25 тысяч": это вообще не объять.
А во-вторых, я уверен, – для того, чтобы скрыть собственные жертвы военных преступлений, показать, что они не воюют против гражданского населения. Сказочные цифры поставят под сомнение, а так вроде как звучит правдоподобно – полумиллионный город, три тысячи человек, почему бы и нет? Тут как раз нужно не завышать количество жертв, как ни странно, а занижать, в медийной истории это работает так.
Но следом за таким заявлением Бастрыкина, которое понятно, что разойдется, должна появиться какая-нибудь слезливая история какой-нибудь маленькой девочки лет шести, желательно, чтоб у нее был братик чуть постарше или какие-нибудь дядя или тетя. И чтобы они рассказали, как ее забрали из сгоревшего Мариуполя, а она сидела рядом со своей мамой, убитой украинским солдатом, а вокруг обязательно была символика "Азова" (украинский полк "Азов"признан в России террористической организацией и запрещен – ред.)
– Вы лично знаете, сколько гражданских лиц погибло в Мариуполе с начала войны? Их же больше трех тысяч?
– Самый простой способ хайпануть – сказать: в Мариуполе погибли 100 тысяч, я могу сказать сейчас, что погибли 150 тысяч. Регистрационные данные у россиян есть, сколько людей они похоронили они знают точно, ну, по крайней мере, плюс-минус, про части тела промолчим. Но база данных охраняется примерно как ядерная кнопка, доступа к ней нет, она не существует уже даже в электронном виде, ее нет в онлайне, чтоб ее можно было "ломануть", доступа к ней нет ни у кого и никогда не было.
По количеству погибших – да, я уверен, что их больше, что их больше в разы. Есть косвенные доказательства. Мы считали, исходя из динамики с первых дней, сколько гибло людей и какая была статистика, и потом считали по могилам с нашими коммунальщиками, сколько можно было примерно захоронить людей (ширина, длина, объем), исходя из того, что допустим в одной могиле один человек. Но это было сделано по тем данным, которые у нас были до бомбардировок, именно авиабомбардировок, и до применения "Солнцепеков". И мы вышли на цифру примерно 20-25 тысяч человек. Мы говорим, что это минимальное количество погибших жителей Мариуполя, в которых, к сожалению, мы уверены.
