Документальный фильм "Марш достоинства" рассказывает о группе ЛГБТИК+- активистов в Тбилиси, которые пытаются провести первый в стране гей-прайд. Им противостоят ультраправые группы, правительство и Грузинская православная церковь, которые на протяжении нескольких лет агрессивно реагируют на любую активистскую деятельность со стороны ЛГБТКИК+-сообщества.
Режиссеру фильма Джону Имсу удается показать обе стороны конфликта изнутри и поговорить как с организаторами "Марша достоинства", так и с их противниками. Наблюдая за противостоянием, Имс обозначает два пути, по которому может пойти современная Грузия: прозападный, либеральный, поддерживающий международные законы о правах, и пророссийский, консервативный, отвергающий права ЛГБТ+-сообщества.
Документальный фильм "Марш достоинства" получил приз за "лучший ЛГБТ+- фильм" на Международном кинофестивале документального кино в Буэнос-Айресе и "лучший документальный фильм" на Brighton Rocks Film Festival.
Мы поговорили с режиссером о работе над фильмом.
– Как вы пришли в режиссуру?
– Я самоучка. По крайней мере, у меня нет формального образования. Я всегда любил кино и хотел им заниматься. В конце концов я начал экспериментировать с дешевым оборудованием, снимая короткометражные фильмы. Потом я решил заняться документальным кино, чтобы получить опыт общения с людьми и поучаствовать в чем-то важном. Я ценю элемент активизма и то воздействие, которое может оказать документальный фильм на общество.
– Почему вы выбрали Грузию для своего первого фильма?
–Я всегда старался быть в курсе проблем ЛГБТИК+-сообщества во всем мире. Читая об изменениях, происходящих в Тбилиси, о вдохновляющих активистах, а также о геополитическом фоне, я почувствовал, что это действительно важная история. Поговорив с организаторами "Марша достоинства" и различными членами сообщества, я отправился в первую поездку.
– Как вы работали над фильмом? Что для вас было важно включить?
– Фильм строился на событиях, связанных с неделей прайда. Для меня было также важно рассказать историю ультраправых в Грузии, показать их пути финансирования и влияние России. И конечно, как квир-активисты противостоят им, какие стратегии придумывают, чтобы способствовать прогрессу в защите прав ЛГБТИК+ в стране.
– Как вы вышли на героев? Легко ли они соглашались участвовать в фильме?
– Активисты ЛГБТИК+ очень публичны, я легко вышел на них, смог с ними подружиться и установить доверительные отношения. К сожалению, были важные члены сообщества, чьи линии не вошли в фильм, не хватило материала. Это во многом было связано с угрозами, с которыми они столкнулись.
По мере того, как разворачивались события вокруг прайда, люди чувствовали себя более уязвимыми. Было трудно вырезать некоторых героев из фильма. Их истории настолько вдохновляющие.
– Как вы чувствовали себя среди ультраправых активистов? Легко ли они шли на контакт?
– Большинство из них очень охотно говорили на камеру. Они прекрасно знали, на какой стороне я нахожусь, и что я поддерживаю права ЛГБТИК+. Но несмотря на это, у нас не было прямой конфронтации. Моя работа заключалась в том, чтобы получить к ним доступ, а также быть честным и справедливым с ними. Я удивлен, что это оказалось так легко.
Были моменты, когда я нервничал, тем более когда проводил с ними много времени. Дело в том, что я проводил много времени в квир-местах в Тбилиси, меня там могли видеть. И я стал беспокоиться, что в какой-то момент я тоже мог бы стать мишенью для ультраправых. Но эти опасения были незначительными. Настоящие активисты в это же время переживали гораздо больший стресс и подвергались большей опасности.
– Сколько времени у вас ушло на съемку и монтаж?
– В общей сложности я провел в Тбилиси около двух месяцев и закончил съемки в июле 2019 года. Постпродакшн занял около восьми месяцев. Мы закончили работу над фильмом в марте 2020 года, когда пандемия начала набирать обороты и все начало закрываться. Мы стремились закончить фильм, чтобы он мог попасть на кинофестивали до или хотя бы во время следующего марша в Тбилиси в 2020 году. Но, конечно же, он тоже был отложен.
– С какими трудностями вы столкнулись при работе над фильмом?
– Как я уже сказал, мне посчастливилось познакомиться и завязать дружбу с большим количеством людей из квир-сообщества Тбилиси, и самым большим разочарованием была невозможность включить в фильм всех, кого я хотел. В основном это происходило потому, что мероприятия прайда отменялись, откладывались или уменьшалось количество участников из соображений безопасности. Герои, с которыми я провел много времени, не попадали на прайд, поэтому интервью с ними пришлось убирать, потому что нарушался нарратив.
– Смотрели ли ваши герои фильм? Была ли премьера в Грузии?
– Да, нам удалось сделать грузинскую премьеру в 2021-м, во время прайда.
– Были ли протесты?
– Были серьезные протесты, как всегда бывает на любом ЛГБТИК+-мероприятии в этой стране. Но фильм смогла посмотреть большая аудитория, и показ был очень успешным.
– Какая была реакция СМИ в Грузии на этот фильм?
– Показ в Тбилиси во время прайда был очень хорошо принят теми, кто был на показе, а снаружи все сопровождалось огромным медийным цирком. Главные каналы Грузии в прямом эфире освещали протесты и аресты, которые последовали из-за насильственных действий со стороны ультраправых.
– Считаете ли вы, что ваш фильм помог обществу?
– Думаю, что косвенно. Я снял фильм, чтобы осветить эту проблему на международном уровне и рассказать об угрозах, с которыми сталкивается Грузия со стороны России, и проблемах ЛГБТИК+-активистов в стране. Я до сих пор общаюсь со многими активистами и на прошлой неделе встречался с одним из основателей тбилисского прайда в Лондоне. Думаю, что они довольны тем, что фильм был замечен на международном уровне.
К счастью, фильм вдохновляет людей на более активную деятельность. Многие стали делать небольшие шаги в местных сообществах, чтобы что-то изменить и это важно. "Марш достоинства" в Тбилиси – это действительно полное решимости движение, которое не так часто можно увидеть в кино. Я без сомнения горжусь тем, что снял его.
– Что сейчас с вашими персонажами? Они все еще в Грузии?
– Некоторые уезжали на время, потом возвращались. Другие остаются. Есть те, кто учится или живет в других странах Европы. Все они по-прежнему участвуют в "Марше достоинства". Организация расширилась, появились новые участники.
