В городе Бородянка Киевской области четвертый месяц разыскивают пропавших без вести во время авианалетов еще в начале марта. По данным полиции, до сих пор не могут найти 25 жителей, из них минимум трое – дети. В целом по в Киевской области без вести пропавшими до сих пор считаются 537 человек.
Александр Мельниченко приезжает в Бородянку в шестой раз. Для него это всегда душевное испытание: здесь жил его сын Юрий с женой Ольгой и тремя дочками. Теперь тут один пепел.
"Вот этот дом. Половины дома нет. Первые дни я приезжал с какой-то надеждой: вдруг я что-то узнаю. Общался – некоторых находили, кто сидел с ними [его родными] в подвале. И каждый приезд все хуже и хуже", – рассказывает Александр.
"Сидели они в том подвале, – показывает Александр на развалины пятиэтажки. – Но там, даже если бы они в подвале были, то могло завалить. Вот этот последний этаж, это их. Одна обоина осталась, и все".
Старшей внучке Даше 28 февраля исполнилось 16 лет. После того дня Александр больше не слышал ее голос.
"Я поздравил. Она еще говорит: "Дедушка, у меня настоящий день рождения! Папа принес торт в подвал!" – "А что будете пить?" – Как всегда, говорит, тебя нет – вискарик будем пить". И все, мы пошутили… Говорю: "Я тебе деньги пришлю". – "Нет, я хочу тебя видеть". И все", – вспоминает Александр. Приехать к внучкам он не успел.
Последний раз его сын Юрий вышел на связь за час до бомбардировки российскими самолетами Бородянки первого марта – с первого дня он был в теробороне города. В тот день Юрия контузило.
"Он говорит: "Папа, мы задержали танк русский". Потом я слышу выстрелы, говорю: "Сынок, а что это за выстрелы?" – "Папа, по нам стреляют". Потом без пятнадцати два звонит: "Папа, меня контузило. Везут меня к детям в подвал". Вот сюда", – вспоминает Александр. – Последний раз он вышел на связь в 19:43: мол, я буду вывозить детей. И все – после восьми [часов] уже связи не было в Бородянке. И сюда прилетела одна, потом вторая и третья. И что могло остаться? Оно все обвалилось и выгорело".
В начале марта российские войска сбросили десятки бомб на улицу Центральная в Бородянке. Многие дома сгорели, а семь многоэтажек обрушились вместе с жителями. Успел ли его сын Юрий вывезти семью до авианалета, Александр до сих пор не знает: "Чудом, может, они уехали. Именно когда он позвонил и сказал, что будет выезжать, может, они уже были готовы. Это единственная надежда".
За это время Александр провел собственное расследование: в прошлом он полковник милиции, позади 15 лет опыта в уголовном розыске. Была даже версия, что сын с семьей оказались в российском Брянске. Об этом Александру рассказали волонтеры. "Когда сказали, что дети находятся в Брянске в детдоме, я даже поверил этому. А Юра находится вместе с женой в СИЗО. Сваха поехала – ей проще, у нее русский паспорт, в Луганске паспорта же ходят – вот она поехала, ей сказали: "Девочка, езжай в свой Луганск, ты здесь ничего не найдешь. Ты сделаешь себе хуже".
В списках вывезенных в Беларусь или Россию семьи Мельниченко нет. Фрагменты тел на месте тоже так и не нашли. Александр больше склоняется к версии, что его родные во время удара сгорели заживо:
"Так как я человек военный, знаю, что после такого удара… Если, не дай бог, они пошли собирать вещи, то там фрагментов тел не остается после этого. Выгорает все. Но, опять же, человеческая натура такая – а вдруг… А вдруг будет. Хочется видеть внучек, сына и невестку. Но если бы даже они были живы, то я думаю, за больше чем 100 дней можно было бы подать весточку".
Трижды Александр Мельниченко сдавал тест ДНК и каждый раз безрезультатно. Говорит, что после четырех месяцев поиска самое тяжелое сейчас – неопределенность. "Я уже согласен был 10 раз сдавать и чтобы не подтвердилось. А сейчас уже хочу, чтобы подтвердилось хоть что-нибудь. Потому что не может быть человек без земли, без имени, без ничего. Бывает такое: ну а вдруг живые – отлегает. А потом смотришь – ни весточки, ничего нет. А еще когда радуешься за тех, кто вернулся, и думаешь: а вдруг и мои там. Но пока нет".
