Министерство обороны Армении заявило, что 16 ноября подразделения азербайджанских ВС подвергли обстрелу армянские позиции в восточном направлении границы. Вооруженные силы Армении прибегли к ответным действиям. По неподтвержденным данным, погибли 15 армянских военнослужащих.
В Баку произошедшее на границе назвали провокацией со стороны Еревана. Армения, напротив, обвиняет в эскалации Азербайджан. Ереван публикует видео уничтожения военной техники. Их артиллеристы открыли огонь по машине, когда та пересекла линию границы.
Минобороны Азербайджана заявило о ранении двух военнослужащих в ходе атаки со стороны Армении. По данным ведомства, армянская сторона 16 ноября напала на посты в Кельбаджарском и Лачинском районах, используя артиллерию.
Как далеко может зайти новое столкновение, почему Баку и Ереван не могут договориться, поможет ли Россия решить новый спор? Об этом мы поговорили с аналитиком украинского "Института будущего" Ильей Кусой.
– Илья, как думаете, нынешнее столкновение как далеко может зайти?
– Я думаю, что зависит на самом деле от роли России и Турции, то есть двух стран, которые были гарантами трехстороннего заявления от ноября прошлого года и которые, в общем-то, должны мониторить ситуацию между двумя странами. И я думаю, что, скорее всего, Россия как минимум, как максимум и Турция будут выступать за то, чтобы эскалация была прекращена. России, понятное дело, выгоднее сейчас, поскольку ей сейчас эскалация не очень нужна, поскольку это отвлечет их ресурсы на Южный Кавказ, где России выгоднее сохранять тот статус-кво, который они закрепили в прошлом году, так что я думаю, что это локальное столкновение закончится, как мне кажется, в ближайшее время, но это далеко не означает, что сами по себе разногласия будут решены. Потому что то, что лежит в основе этих столкновений, это желание и необходимость Азербайджана в первую очередь пробить сухопутный коридор с Нахичеванью, ради чего, собственно, они и начали эту эскалацию.
– Ереван уже просит Москву о защите после этих боев на границе с Азербайджаном, и вроде даже удалось договориться о некоем перемирии, правда, непонятно, на какой период и как долго оно продлится. Получается, что странам все равно нужен такой сторонний медиатор?
– Конечно, нужен. И Российская Федерация пытается себя таким медиатором выставить и играть эту роль, вернее, не терять эту роль, которую они сохраняли на протяжении многих лет. Но я же говорю, что в основе лежит достаточно четко артикулируемое желание азербайджанской стороны решить вопрос с транспортными коммуникациями, который не был решен во время переговоров со времени окончания боевых действий в прошлом году, и они решили, в общем-то, использовать силовые методы. К чему это приведет – надо будет посмотреть. Потому что в отличие от прошлогодней войны на территории Нагорного Карабаха сейчас речь идет о госгранице, где, собственно, это уже совершенно другие ставки и совершенно другая ситуация: здесь уже конкретно идет речь о войне между двумя странами на их официальной границе, и это задевает обязательства Российской Федерации по отношению к Армении.
– Ну и вопрос с пленными до сих пор так и не решен до конца?
– И более того, по последним сообщениям, 12 армянских солдат попали в плен в результате последних боевых действий, и да, этот вопрос тоже будет отравлять как переговоры в целом, которые так ничем и не закончились после прекращения боевых действий в прошлом году, так и отношения Армении и Азербайджана в более широком формате России, Азербайджана и Турции. Так как вопрос пленных был одним из ключевых, который планировалось решить, прежде чем переходить к решению других вопросов, в том числе транспортных коммуникаций.
– А как ситуация может сказаться на внутриполитической ситуации в этих двух странах? В Азербайджане, как мы понимаем, плюс-минус каждый раз, когда подбивают какую-то армянскую технику, все время это вызывает какое-то ликование на государственном уровне, и телевизионная, медийная государственная пропаганда все это поддерживает. А в Армении это все-таки совершенно другая история.
– Да, в Армении более как бы демократичная открытая система, но, конечно, там есть свои мнения на этот счет. Но в Армении, тут скорее дело не в том, как отреагирует та или иная часть общественности. В Армении ситуация осложняется внутриполитической обстановкой, которая осложнена после прошлогодней войны. Премьер-министр Никол Пашинян хоть и одержал победу на досрочных парламентских выборах в этом году, но имеет достаточно шаткие позиции. То есть альтернативы ему пока что нет, что, собственно, гарантирует его пока что нахождение во власти. Но отношение к нему заметно ухудшилось после подписания трехсторонних заявлений в ноябре прошлого года.
В Азербайджане другая ситуация: там такая квазимилитаристская атмосфера, которую создали в том числе на идеях ресентимента относительно первой карабахской войны, она давно уже стала частью внутриполитического дискурса, на котором в том числе держится часть внутренней легитимности Ильхама Алиева и его команды.
Поэтому, безусловно, в Азербайджане эскалация вызовет ликование. Они будут рады этому, поскольку на самом деле в прошлом году далеко не все в Азербайджане были рады, в том числе во власти, тому, как все закончилось. Потому что если мы вспомним, то, в общем-то, далеко не все военные цели, которые ставил себе Азербайджан, были выполнены во время второй карабахской войны. То есть они забрали свои приграничные районы, которые потеряли в 1994 году, но Нагорный Карабах по большому счету остался за Арменией. И те мирные заявления, которые были подписаны в прошлом году, не устроили полностью азербайджанскую сторону, из-за чего это желание реванша осталось. Поэтому мы видим готовность официального Баку использовать силовые методы для того, чтобы, так сказать, закончить то, что они изначально планировали, то есть сделать эту победу великой в том плане, как ее представлял Ильхам Алиев во время своих речей и заявлений последних полутора лет.
Так что да, внутриполитическая повестка, если резюмировать, является одним из, пожалуй, важнейших факторов, которые подталкивают элиты двух стран к тем или иным решениям: азербайджанскую сторону – к, например, использованию силовых методов воздействия на ситуацию и решению своих проблем с Арменией, а армянскую сторону – в том как, собственно, Николу Пашиняну удержать власть и не потерять ее окончательно в результате, например, еще одного неудачной военной операции или чтобы не спровоцировать реванш, например, старых политических элит, с которыми он сейчас находится в жесткой конфронтации после выборов.
Территориальный спор между Арменией и Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха длится с конца 1980-х годов. Населенная в основном этническими армянами Нагорно-Карабахская автономная область при поддержке Армении заявила о выходе из Азербайджанской ССР, а в сентябре 1991 года объявила о создании "Нагорно-Карабахской республики".
За период вооруженного конфликта 1988-1994 годов в сепаратистском регионе погибли 30 тысяч человек. Нагорный Карабах и несколько прилегающих к нему районов Азербайджана перешли под фактический контроль Вооруженных сил Армении. В результате сотни тысяч человек, в основном этнические азербайджанцы, стали беженцами и вынужденными переселенцами.
После очередного обострения ситуации в конце сентября 2020 года Азербайджан вернул под свой контроль районы вокруг Нагорного Карабаха и взял древний и символически значимый город Шуша (на армянском Шуши). На следующий день после взятия Шуши премьер-министр Армении Никол Пашинян, президент Азербайджана Ильхам Алиев и президент России Владимир Путин подписали мирное соглашение о прекращении войны в регионе.
По условиям договора, за Арменией и Азербайджаном закреплены территории, на которых находились войска на момент подписания документа. Вдоль линии соприкосновения размещена миротворческая миссия России.
