Детективы Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) попросят арестовать заместителя главы офиса президента Олега Татарова с возможностью внесения залога. Об этом в эфире Настоящего Времени заявил директор НАБУ Артем Сытник.
Расследование НАБУ против замглавы офиса президента Олега Татарова началось в декабре: его подозревают в причастностях к фальсификации экспертизы по делу одного из застройщиков.
Это первое расследование НАБУ против столь высокопоставленного сотрудника офиса президента Владимира Зеленского.
НАБУ – антикоррупционный орган, действующий в Украине с 2015 года. Детективы бюро имеют исключительное право расследовать преступления высшего руководства государства, судей, правоохранителей, руководителей государственных предприятий и мэров. Бюро создано при активном участии Запада: создание антикоррупционных структур было одним из условий для безвизового режима Украины с ЕС и для макрофинансовой помощи со стороны Европы.
Олег Татаров был назначен на свою должность в августе 2020 года: он курирует работу реформы правоохранительной системы и борьбу с коррупцией. Его назначение было раскритиковано многими политиками: дело в том, что во время революции в 2014 году Татаров работал в структурах МВД и публично оправдывал действия силовиков в отношении протестующих.
О том, что происходит сейчас с делом против высокопоставленного сотрудника офиса президента Украины и как работают антикоррупционные структуры Украины, Настоящему Времени рассказал глава Национального антикоррупционного бюро Артем Сытник.
– Вчера была информация, что Олег Татаров пришел в НАБУ за своим подозрением. Что сейчас можете сказать об этом деле?
– Это действительно так. Вчера Олег Татаров пришел в НАБУ, ему было вручено подозрение, и сегодня решается вопрос о вручении ему ходатайства об избрании меры пресечения. Детективы инициируют арест с альтернативой залога, но какое решение примет прокурор, я не знаю.
– Информация об обысках в офисе президента – вас действительно не пустили в офис президента, имели полномочия не пускать?
– Это не соответствует действительности. На самом деле это была просто передача подозрений по месту работы подозреваемого, и никто не имел намерений проходить в офис, как сейчас есть манипуляции, что мы пытались штурмовать или заходить и нас не пустили. На самом деле это не так. Детективы после того, как не установили местонахождение подозреваемого, они, согласно нормам Уголовно-процессуального кодекса, явились по месту работы подозреваемого и просто передали подозрение, и все. Поэтому данные о том, что кто-то кого-то не пустил, не соответствуют действительности.
– Ранее вы заявляли, что генеральный прокурор Ирина Венедиктова препятствовала деятельности НАБУ, в частности, срывала вручение уведомления о подозрении Олегу Татарову. Какие еще примеры препятствования НАБУ со стороны представителей различных ветвей власти вы можете привести?
– Это может быть достаточно длительный разговор и отдельная программа, потому что за пять лет работы чем больше появлялось дел, чем больше было арестов и задержаний, тем было больше инициатив в парламенте, в Конституционном суде и уголовных дел в отношении руководства НАБУ и детектива антикоррупционного бюро. То есть это достаточно длительный насыщенный сценарий. Если говорить коротко, то в каждом индивидуальном случае оно происходит по-разному.
Если мы говорим о деле, о котором сейчас разговариваем, то действительно внезапно, без уведомления прокуроров была изменена группа прокуроров – это действительно дало негативный резонанс по делу, потому что, например, решение суда о мере пресечения в отношении одного из подозреваемых было отменено именно потому, что участвовал прокурор, который на тот момент уже не был компетентным прокурором. Он даже не знал, что его уже поменяли.
– Это было единственное препятствие со стороны Ирины Венедиктовой? Или были другие препятствования в других делах?
– Если мы говорим о конкретном деле, то для нас это был очень неприятный сюрприз – именно изменение прокурора. Я, если честно, за всю свою практику прокурора, следователя, адвоката и директора НАБУ такого никогда не видел. К сожалению, каждый раз появляется что-то новое. Это действительно очень сильно бьет и по мотивации детектива, и по самому делу.
Что касается других дел. К сожалению, могу сказать, что ни одного дела в отношении народных депутатов не было доведено до конца, так как виделся сценарий развития расследования именно потому, что на каком-то этапе постоянно был слив фигурантам дела информации о том, что проводятся расследования, проводятся негласные следственные действия и тому подобное.
– А что касается расследования о выведении средств из "ПриватБанка"? На каком этапе расследование? Вы заявляли о давлении со стороны депутатов, со стороны Коломойского.
– Это дело действительно одно из паритетных, одно из самых больших, самых сложных дел, которые расследуются антикоррупционным бюро. Я недавно в своих интервью рассказывал о том, что мы действительно подошли вплотную к таким уже достаточно серьезным процессуальным решениям. Вопрос сейчас за прокуратурой, сейчас дело фактически находится в прокуратуре. Сейчас дело изучается на предмет законности или незаконности принятия решений в будущем. То есть в ближайшее время, я думаю, мы услышим, какое дальнейшее продвижение этого дела будет, потому что те решения, которые мы подготовили, они зависят от прокуратуры.
– Программа "Схемы" опубликовала вчера запись главы Конституционного суда Украины Александра Тупицкого, который, вероятно, завладел долей завода в Зугрэсе с помощью связей в судейском корпусе. НАБУ будет реагировать на это?
– Насколько мне известно, этот эпизод расследуется Государственным бюро расследований. У нас была эта запись, по решению суда мы передали ее ГБР, и этот эпизод расследуется следователями Государственного бюро расследований.
– Вы говорили о том, что есть сейчас атака в целом на антикоррупционную систему Украины. Кто атакует? Реагирует ли президент?
– Было очень много попыток в парламенте за эти годы поменять законы, ограничить национальные полномочия, уволить руководство, упростить порядок увольнения руководства. Эти все попытки в принципе закончились ничем. И потом фокус противостояния перенесся в Конституционный суд. И там как раз последовательно принимались те решения, которые влияли на работу антикоррупционной системы в целом.
Первое решение – это было решение об отмене уголовной ответственности за незаконное обращение, это еще было в феврале 2019 года. Потом был отменен указ о назначении директора антикоррупционного бюро, потом был признан ряд норм закона о НАБУ неконституционными, потом была отменена уголовная ответственность за вранье в декларациях.
То есть последовательно Конституционный суд так отрезает кусок за куском антикоррупционные инфраструктуры. И, наверное, пиком этого всего может быть рассмотрение дела о признании неконституционным Антикоррупционного суда. И эти все атаки, они уже направлены не только на антикоррупционное бюро, а в целом на всю инфраструктуру. То есть какое-то решение касается НАБУ, какое-то решение касается НАЗК, какое-то решение касается всей инфраструктуры. К сожалению, если мы говорим о незаконном обращении об отмене, мы закрыли больше ста дел. Если мы говорим о вранье в декларации, опять же, мы закрыли больше ста дел. А потом Конституционный суд лишил нас полномочий подавать иски о признании сделок недействительными. Это тоже был очень серьезный ресурс по предотвращению коррупции. Сейчас у нас этого инструмента тоже нет.
Сейчас, мне кажется, решающий момент – это или все-таки мы двигаемся дальше, потому что последние полтора года система показала, что она работает, система начала показывать тот результат, который ждали, – это приговоры суда, которые связаны с реальным лишением свободы. Посмотрим, как будет в дальнейшем.
– Все-таки кто может стоять за атаками против антикоррупционной системы? Это Кремль, Москва, это народные депутаты, это украинские олигархи?
– Инициаторами рассмотрения этих вопросов в Конституционном суде являются пророссийские депутаты. Очевидно, что у России есть большое желание показать, что ни одна реформа, которая предлагается нашими западными партнерами, не работает в Украине. Соответственно, эта мотивация является доминирующей в принятии этих решений.
Кроме того, есть такой ситуативный союз между пророссийскими силами и теми людьми, которые страдают от расследований. Это в первую очередь олигархи, потому что у нас фактически в отношении всех олигархов, в отношении всех бизнес-структур, которые управляются олигархами, есть дела. Это тот же "ПриватБанк", "Роттердам плюс". Поэтому есть такой ситуативный союз, который привел к тем решениям, которые я уже описал.
– Но я так понимаю, что про антикоррупционную систему Украины в целом можно сказать, что пациент скорее жив, чем мертв?
– Совершенно верно. Несмотря на все решения, мы работаем, и последние дни показывают, что мы готовы работать до конца, мы не боимся ни влияний, ни давления, ни угроз. Но еще раз хочу повторить, что решающим моментом как раз будет дело, которое касается Антикоррупционного суда. Дело в Конституционном суде – рассмотрение вопроса о конституционности Антикоррупционного суда. Если эта институция будет ликвидирована через Конституционный суд, то это будет действительно очень серьезный удар по антикоррупционной [системе].
