Уголовное дело на Юлию Галямину, муниципального депутата и преподавательницу, завели в июле 2020 года. Статья – 212.1, "Неоднократные нарушения правил проведения митингов". Первым осужденным по этой статье был Ильдар Дадин, на днях вышел отсидевший полтора года оппозиционер Константин Котов. А теперь реальный срок грозит Юлии Галяминой: 18 декабря представитель гособвинения потребовал приговорить ее к 3 годам колонии. Приговор огласят в среду, 23 декабря.
А в нашем эфире Юлия Галямина ответила на вопросы о возможном лишении свободы, своих президентских амбициях и мотивах преследования.
— Большинство людей считало, что мне дадут условный срок или штраф. Такое было общее мнение, что женщину не посадят. Но я была готова. После отравления Навального я считаю, что у нас у самых верховных властей, у Владимира Путина просто поехала крыша от страха. И поэтому можно было ждать всего чего угодно.
— Юлия, вы в своем последнем слове сказали в самом конце: "Эти три года дадут мне прекрасный шанс стать самым популярным политиком в России и принять участие в выборах президента России". Это были спонтанные слова или хорошо продуманный шаг?
— И так, и так. Конечно, я бы не хотела объявлять эти идеи сейчас. Но поскольку это могли быть последние слова, которые я могла бы произнести публично, я решила их произнести.
— То есть реально собираетесь баллотироваться и побороться за пост президента?
— Я собираюсь настолько, насколько это будет возможно на тот момент.
— По вашему предположению, за что конкретно вас преследуют? За акции протеста или истинная причина другая?
— По совокупности. Меня преследуют за мою политическую деятельность, за мои политические амбиции, за мою политическую личность.
— Вы понимаете, чье это было решение: "Давайте ее посадим"?
— Я думаю, что конкретно это была администрация президента. Решение о том, что "давайте уберем ее с пути", – это было решение Путина.
— Почему? Он действительно видит в вас угрозу?
— Конечно. Особенно после того, что произошло в Беларуси, думаю, что да. Ведь это же женщина сейчас находится на передовой изменений. Кажется, произошел какой-то перелом. Вначале процесс шел ни шатко, ни валко и довольно расслабленно. Возможно, тогда не было идеи сажать. Но она появилась в последние недели две. И она, видимо, была связана с тем, как я вела процесс.
— Из чего вы сделали такие выводы?
— Началось очень резкое ускорение процесса. До того были где-то раз в неделю, а то и раз в две недели заседания. Заслушивали свидетелей, все было довольно неспешно. Но в какой-то момент судья сказал: "Все. С завтрашнего дня мы начинаем каждый день проводить заседания".
— Юлия, я не понимаю, что может чувствовать человек в такой ситуации, в которой вы оказались. Вы морально готовы действительно лишиться свободы на три года? Не видеть близких, жить в каких-то странных условиях? И как к этому можно быть готовым?
— Это, конечно, очень неприятно. Мне жалко расстаться со своими близкими, с детьми, с мужем, с мамой, со своей собакой. Но вы понимаете, что это как бы медаль, награда, признание моего политического веса. Поэтому я чувствую одновременно горечь, связанную с возможной разлукой, и гордость, связанную с тем, что я все делаю правильно как политик.
14 июля 2019 года было мое первое задержание. Не первое в жизни, а первое в 2019 году. И тогда мне позвонило "Эхо Москвы" и спросило: "А вы не боитесь, что вас могут посадить"? Я уже тогда им сказала: "Нет". Это такая часть судьбы и профессии, которую я выбрала.
— По моим ощущениям, в России сейчас закручиваются гайки. Почему?
— Почему закручиваются? Понятно почему. Потому что рейтинг падает, просто падает стремительно. Рейтинг "Единой России" вообще приближается к плинтусу. Рейтинг Путина падает. Как я сегодня сказала в своем последнем слове, им нечего больше предложить российским людям, кроме дешевых макарон и насилия.
