Десять лет назад, 16 ноября 2009 года, российский юрист и аудитор Сергей Магнитский умер в СИЗО в Москве – за 7 дней до истечения годичного срока, в течение которого его как подследственного могли законно удерживать в тюрьме без суда.
Магнитского обвиняли в том, что он помогал уклоняться от уплаты налогов одному из своих клиентов, иностранному инвестфонду Hermitage Capital Management. Но защита юриста и он сам считали дело сфабрикованным и связывали его с разоблачениями в отношении высокопоставленных российских чиновников и силовиков. Незадолго до ареста Магнитский вскрыл несколько схем по фиктивному возврату налогов на сумму 5,4 млрд рублей, в которых были задействованы бывшая начальница московской налоговой инспекции № 28 Ольга Степанова и ее бывший муж Владлен Степанов, а также еще несколько налоговиков.
В акте о смерти, подписанном 16 ноября врачами больницы СИЗО "Матросская тишина", сказано, что Магнитский умер от токсического шока и острой сердечной недостаточности. На деле же, по всей видимости, он умер из-за того, что ему целенаправленно не оказывали медицинскую помощь. Уже в тюрьме юристу поставили диагноз "калькулезный холецистит" (камни в желчном пузыре). Но, как рассказывал юрист, следователь, который вел его дело, был готов дать ему доступ к лечению лишь в обмен на сделку со следствием.
Летом 2019 года Европейский суд по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ) признал, что власти России нарушили право Магнитского на жизнь и применяли к нему пытки в тюрьме. ЕСПЧ также признал, что Россия нарушила в деле Магнитского положения о разумном сроке содержания под стражей и праве на справедливое судебное разбирательство в разумный срок.
Смерть юриста также принесла российским властям тяжелейшие репутационные последствия. Глава Hermitage Capital Management Билл Браудер и другие знакомые юриста добились принятия в США и нескольких других странах "актов Магнитского". Эти законы запрещают въезд в страну людям, причастным к смерти юриста и в целом к нарушению прав человека в России, и позволяют арестовывать их активы. Сейчас под действием этого акта в США находятся генпрокурор РФ Юрий Чайка и его сын Артем, а также еще 60 бывших и нынешних чиновников, судей и сотрудников ФСИН. Схожие "списки Магнитского" действуют и в других странах.
Что изменилось в России за 10 лет с момента смерти Магнитского? И можно ли считать, что "акты Магнитского" действительно работают против российских чиновников и силовиков? Телеканал "Настоящее Время" расспросил об этом основателя и главу Hermitage Capital Уильяма Браудера.
– Прошло десять лет с введения санкций по делу Магнитского. Как вы думаете, изменилось ли что-то за десять лет?
– Когда Сергея Магнитского убили в России, я бы ни за что не подумал, что его убийство будет иметь такие последствия и что он оставит после себя такое наследие.
Сейчас, спустя 10 лет, мы видим, что "акты Магнитского" приняли шесть стран: США, Канада, Великобритания, Эстония, Латвия, Литва. При этом "акты Магнитского" применяются не только по отношению к России, но и к убийцам и плохим парням повсюду – в Саудовской Аравии, в Южной Африке, Венесуэле, Китае. Магнитский дал жертвам по всему миру надежду на справедливость. Вдобавок эти акты стали сдерживающим фактором для людей, которые думали о совершении злодеяний: сейчас они понимают, что однажды для них могут наступить последствия.
– Как вы думаете: новые санкции могут что-то изменить в России? Являются ли новые санкции хорошим инструментом влияния?
– Люди часто спрашивают меня о том, работают ли санкции и какие санкции лучше всего применять.
Во-первых, я бы хотел сказать, что прелесть "акта Магнитского" в том, что эти санкции не применяются к русскому народу. Я считаю, что россияне стали жертвой тех же самых людей, жертвой которых стал сам Магнитский – то есть Владимира Путина и коррупционеров его режима.
"Акт Магнитского" не подвергает санкциям русских людей, а только отдельных коррумпированных, жестоких и опасных личностей. То есть он работает с хирургической точностью: санкции адресуют проблему, а не действуют "в общем".
Работают ли они – это вопрос. Главное испытание для "акта Магнитского" – это реакция самого Владимира Путина. Путин бесится из-за "акта Магнитского". Его главная цель на международной арене – отменить "акт Магнитского". Он гоняется за мной по всему миру и пытается добиться моего ареста. Он даже поместил Сергея Магнитского на скамью подсудимых: впервые в истории России подсудимый – человек, которого уже нет в живых.
В ответ на "акт Магнитского" он запретил усыновлять российских сирот. Он просто в ярости – и причина этого как раз в том, что "акт Магнитского" работает идеально. Владимир Путин – преступник. Он украл много денег, и теперь все украденные им деньги, которые он держит на Западе, находятся под угрозой.
Следовательно, мне кажется, что это очень эффективный инструмент. Настолько эффективный, что мы даже не можем его измерить. Мы не можем влезть в голову к Путину и понять, насколько сильно он боится. Но он очень боится.
– Что изменилось для самого президента России Путина за последние 10 лет?
– Есть такое выражение: "Абсолютная власть развращает полностью". За последние десять лет Путин получил абсолютную власть. Он уничтожил в России оппозицию в любой форме, избавился от любых медиа, которые могли бы его критиковать, и от политической оппозиции. В результате он стал более могущественным и более коррумпированным и делает теперь гораздо более ужасные вещи.
Вторжение в Украину – это пример его абсолютной власти и пример коррупции. Те ужасные вещи, которые он творит на Ближнем Востоке, бомбежки мирных жителей – это тоже признак его безнаказанности. Жульничество на Олимпиаде, сбитый MH-17, вмешательство в американские выборы – это все вещи, которые Владимир Путин делает, потому что его власть абсолютна, а он считает себя неприкосновенным
– Что вы думаете о текущей ситуации в России, с протестами и политическими заключенными?
– Для того чтобы остаться у власти, Владимир Путин может сделать две вещи. Я уже говорил, что потерять власть – его самый большой страх. Он думает, и он в принципе прав, если он лишится власти, он лишится и своего состояния, и окажется в тюрьме, где с ним могут произойти ужасные вещи. То есть для него оставаться у власти – это вопрос выживания.
Для того чтобы остаться у власти, есть два способа. Первый – создать внешних врагов, что он и сделал с Украиной и в других местах. Второй способ – быть максимально жестким с любой оппозицией в России. Поэтому гайки в отношении оппозиции закручивались и продолжают закручиваться.
К сожалению для Путина, он не может предсказать, как отреагируют на его действия 140 миллионов россиян. И он может отправить в тюрьму тысячу человек, десять тысяч человек, но он не может посадить всю страну.
Поэтому для него это очень нестабильная ситуация: уровень недовольства оппозиции растет, опять же, протесты – это тяжело предугадать. Ситуация может выйти из-под контроля. В этот раз они увидели небольшой пример того, что чувствуют жители России. А они очень фрустрированы.
– Последний вопрос – о будущем. Что будет происходить в России с правами и свободами?
– Думаю, чем дольше Путин остается, тем больше появляется недовольства, тем больше он боится. И тем сложнее он делает жизнь среднего россиянина. К сожалению, до тех пор пока он не перестанет быть президентом, Россия останется опасной и репрессивной страной. Потому что это все, что он может себе позволить делать, – ведь он так боится.
