Верховный суд России отменил приговор оппозиционному активисту Ильдару Дадину, осужденному за неоднократное нарушение правил проведения митинга, и постановил освободить его из колонии. Не сегодня. Позже. Кроме того, Генеральная прокуратура отправила на дополнительную проверку материалы дела о пытках в карельской исправительной колонии, на которые жаловался активист.
Реакция на случай Дадина в России не однозначная: одни говорят о своеобразной "оттепели", другие наоборот – впереди "новое закручивание гаек". Но почему так много внимания одному заключенному? Дадин – первый в России осужденный по статье 212.1 о неоднократном нарушении правил проведения уличных мероприятий.
Статьей 212.1 российский Уголовный Кодекс пополнился в 2014 году. Уже тогда юристы отмечали — это одна из самых странных и запутанных статей УК РФ. Подробнее – в нашей справке:
По данным "Новой газеты", в расследовании первых дел по статье 212.1 были заняты сразу девять следователей по особо важным делам Следственного Комитета России. Вместе с Ильдаром Дадиным в январе 2015 года уголовные дела были возбуждены против еще двух активистов: 76-летнего пенсионера Владимира Ионова и против оппозиционера Марка Гальперина.
Можно ли отмену приговора Ильдару Дадину считать попыткой скорректировать репрессивную систему в России или это всего лишь пыль в глаза – об этом ведущая НВ Кристина Суворина поговорила с общественным защитником по Болотному делу Сергеем Шаровым-Делоне.
— Скажите, как вы считаете, почему именно сейчас освобождают Ильдара Дадина?
— Ну, видите ли, в чем дело, ситуация такая. Я считаю это победой, безусловно, для Ильдара. То есть мы, конечно, безумно все счастливы, что Ильдар выйдет на свободу. Ну не сегодня, так завтра, скорее всего, завтра или послезавтра, как там постановление физически дойдет до колонии. А с другой стороны, это просто такая победа пиррова абсолютно, потому что на самом деле решение Конституционного суда катастрофично для права в России, для защиты прав людей в России. Потому что по сути дела, если мы обстрижем все рюшечки из этого постановления Конституционного суда, собственно говоря, которое послужило причиной отмены приговора, то на самом-то деле оно говорит следующее: статья 50 Конституции России о том, что никто не может быть дважды наказан за одно и то же преступление, что ее следует читать так, что любой может быть наказан дважды за одно и то же. Если только судья в каком-нибудь Колупаевске решит, что его деяния общественно опасны. А любое правонарушение и преступление – это общественная опасность.
— Если говорить об эффекте неожиданности, как вы расцениваете? Это какой-то месседж закрытый? Можем ли мы читать между строк?
— Вы знаете, мне кажется, здесь столько написано прямо в постановлении Конституционного суда, что все остальное читать между строк уже не нужно.
— Но статью 212.1 все-таки оставляют. Что это значит?
— Да, конечно, я говорю, мало того, что ее оставляют, это статья, которая, безусловно, антиконституционна теперь признана соответствующей Конституции, несмотря на ее полную антиконституционность. Теперь эта статья просто станет рабочей.
— Можно это назвать какой-то оттепелью, что статью корректируют?
— Наоборот, прямо наоборот, с точностью до наоборот. Это не оттепель, это закручивание гаек. С точностью до наоборот.
— Как дальше статья будет применяться на практике?
— Совершенно как угодно, массово, я думаю, достаточно, ко всем, кто слегка будет надоедать власти.
— Но сейчас подобных дел в судах нет.
— И нет, и есть, потому что, ну не закрыто дело по поводу Марка Гальперина, ну вот и главное, что их ничего не стоит сделать. Потому что есть очень много у нас активистов, у которых количество административных правонарушений более чем достаточно, чтобы в результате их применить. Ну или очень легко делаются.
— Сергей, как остановить пытки в российских колониях? И что человек, который оказался в подобной ситуации, как у Ильдара Дадина, что он должен делать?
— В нынешней ситуации пытки невозможно остановить. Они – прямое производное этой системы, это система страны, это система государства, прямое ее производное. Но бороться, правда, надо все равно, потому что это каждый… борьба от этого не должна прекратиться.
— Как бороться? Есть какой-то алгоритм?
— Каждый раз несколько свой, но, в общем-то, это жалобы на пытки в Следственный комитет, в прокуратуру по надзору за местами заключений и так далее. Других вариантов просто нет. И, конечно, давление гражданского общества, если бы такое общество было и давить бы оно могло. К сожалению, не очень.
— И огласке нужно предавать все, что происходит за стенами.
— Огласке – безусловно. Адвокаты должны всячески с самого начала, особенно по резонансным делам, по политическим делам бывать в местах заключения, как только туда доставлен, чтобы у тюремщиков было четкое ощущение, что их клиент находится под контролем.
Как Настоящему Вреемни подтвердили источники в администрации президента, способствовал отмене приговора Дадину замглавы администрации президента России Сергей Кириенко. Делом Дадина Кириенко занялся на следующий день после письма активиста о пытках в сегежской колонии.
По его же инициативе в Карелию с инспекцией поехала уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова. В иерархии администрации президента пост уполномоченного находится в прямом ведении первого замглавы администрации. Так что Кириенко, по сути, куратор Москальковой.
На последнем, декабрьском заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека главными темами стали закрытость ФСИН, попытка ведомства не допустить общественного контроля за содержанием заключенных, самоуправство тюремного начальства. За эти встречи правозащитников с Путиным тоже отвечает Кириенко.
И именно после нее Путин поручил Генеральной прокуратуре провести проверку деятельности Федеральной службы исполнения наказаний.
КОММЕНТАРИИ