Российские власти расширили списки "иностранных агентов" и "нежелательных организаций", внеся в них сразу несколько изданий и журналистов.
Впервые статус "нежелательной организации" получило средство массовой информации: Генпрокуратура объявила "нежелательной" деятельность американской компании Project Media, Inc, издателя "Проекта" – независимого российского издания, выпускающего расследования о коррупции и чиновниках. "Проект" уже объявил, что американское юрлицо уже в стадии ликвидации и больше не имеет отношений с журналистами, но коллектив ищет способы продолжить свою работу.
Несколько журналистов "Проекта", включая его главреда и основателя Романа Баданина, были также внесены в список "иностранных агентов" – в качестве физических лиц. Туда же попали и журналисты "Открытых медиа" – Юлия Ярош и Максим Гликин. "Открытые медиа" – это общественно-политическое издание, основанное Михаилом Ходорковским. Ранее в России уже признали "нежелательным" основанное Ходорковским движение "Открытая Россия".
Главный редактор "Открытых медиа" Юлия Ярош, получившая статус физического лица – "иноагента", рассказала Настоящему Времени, как этот статус может повлиять на ее работу и почему в преддверии выборов российские власти все жестче прессуют независимые СМИ, хотя и без того выборы безальтернативны.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Главред "Открытых медиа" Юлия Ярош - о статусе "иноагента"
— Расскажите, как вы узнали, что стали "иностранным агентом". Вам кто-то из Минюста позвонил?
— Нет. Я узнала вместе со всеми из сообщений СМИ, из обновленного списка на сайте Минюста. Но поскольку мы его не обновляем ежесекундно, то мы увидели в новостях. Кажется, в "Интерфаксе".
— Никаких звонков в этом смысле нет, никто не извещает? СМИ написали – вы узнали?
— Да, я до конца не понимаю, каков должен быть законный порядок извещения, может, этому должен предшествовать какой-то процесс. Я узнала из новостей. И какой-то иной информации у меня до сих пор нет, я даже не знаю, хорошо это или плохо.
— Вы понимаете, как теперь внесение в этот список повлияет на вашу жизнь? Вы сейчас что должны делать? Может, вы можете как-то это обжаловать?
— Да, мы будем обжаловать. В принципе, у меня было время поговорить с юристами, это происходило полночи. Я разговаривала в основном с Галиной Араповой из "Центра защиты прав СМИ". Теперь у меня чуть больше представления о том, как изменится лично моя жизнь, и чуть больше надежды, что жизнь нашего проекта не изменится, потому что в принципе пока что к этому нет предпосылок.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Проект" – "нежелательная организация". Что будет с изданием, журналистами, читателями и благотворителямиЯ как "иностранный агент" должна буду отчитываться в Министерстве юстиции ежеквартально. Там есть еще некоторые требования по созданию юрлица, например, что само по себе несколько абсурдно, но такое требование есть. Оно было, я так понимаю, придумано для того, чтобы настоящие иностранные СМИ непременно регистрировали юрлицо в России для того, чтобы с ними была связь какая-то у наблюдательных органов.
Зачем российскому гражданину регистрировать юрлицо – никому не понятно. Но такая норма в законе есть, придется ее исполнить.
— Вы сказали, что вам нужно будет отчитываться в Минюст. Отчитываться о чем?
— Отчитываться о доходах и расходах. Я посмотрела форму отчетности, на сайте Минюста опубликованы отчеты НКО-"иноагентов". С ними можно ознакомиться, посмотреть, на что это похоже. Но, по сути, ты отчитываешься обо всех доходах, которые ты получаешь, и обо всех расходах, которые ты делаешь. Я узнала, например, что некоторые из действующих "иноагентов" – физлица именно – прикладывают к этому отчету полную распечатку всех трат из интернет-банка. Это какая-то бумажная волокита, большое количество потраченного времени, но в целом пока не смертельно. Можно отчитываться, можно продолжать работу.
Все, что я буду транслировать в паблик, например, вот сейчас мы с вами разговариваем, и закон требует, чтобы обязательно была в видеоформате какая-то пятнадцатисекундная заставка о том, что я выполняю функцию "иностранного агента". И если я что-то пишу в социальных сетях, я тоже должна написать эти 24 слова капслоком о том, что я выполняю функцию "иностранного агента". Но в целом в личных переписках в своей работе я могу, естественно, все делать как прежде. То есть по большому счету на работу проекта это не должно повлиять.
— Вы понимаете, зачем российские власти сейчас продолжают фактически давление, в том числе на журналистов, на медиа, учитывая, что у президента, у действующей партии "Единая Россия" практически не осталось политических конкурентов сейчас?
— Я так понимаю, что есть большое количество людей, чья карьера связана с борьбой с внешними и внутренними врагами. И вне зависимости от наличия этих врагов – они будут их находить. Мне жаль, что мы попали в эти жернова, потому что мы, конечно, никакие не политики, не активисты – мы обычные журналисты, которые привыкли писать о том, что происходит. Но, кажется, даже это сейчас порицаемо.
— Представляете ли вы, кто может быть следующим в списке нежелательных организаций или в списке "иноагентов"?
— Вы же знаете, что формально под этот закон подпадает абсолютно любой человек. Как вчера пошутила Галина Арапова: "Половина населения России подпадает под этот закон". Любой человек, который получил какой-то маломальский денежный перевод из-за границы и высказался пару раз в социальных сетях на политические темы, – он в принципе готовый "иноагент". Поэтому неблагодарное дело – прогнозировать. В принципе, очень большое количество моих коллег тоже могут там оказаться.
С другой стороны, чем длиннее будет этот список, тем, наверное, менее страшно будет туда попасть, менее психологически дискомфортно будет там находиться. Поэтому я не знаю, какой путь выберут власти – будут ли они этот список расширять до тысячи фамилий или оставят там нынешнее количество, – сложно сказать.