В Минске в течение всего дня и после "Марша единства" были задержаны не менее 170 человек, еще сотни – в других городах Беларуси. Людей избивают дубинками неизвестные в штатском, они же помогают милиции, силой затаскивая протестующих и прохожих в автозаки.
По какому принципу задерживают людей на акциях, почему задержания 6 сентября вновь сопровождаются жестокими избиениями и есть ли что-то, что заставит силовиков отказаться от насилия против мирных протестующих, – об этом в эфире Настоящего Времени говорил руководитель правозащитного центра "Правовая помощь населению" Олег Волчек.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Белорусский правозащитник Олег Волчек о задержаниях на "Марше единства" и настроениях милиционеров
О задержаниях 6 сентября
— Мы уже знаем практику силовиков: они задерживают, и несмотря на то, что по закону об органах внутренних дел в течение трех часов они должны уведомить родственников, что задержали, как правило, получается, что [только] на следующий день мы более подробную информацию знаем. Но из Барановичей, где у нас активисты, уже звонили полтора часа [назад]: где-то до 40 человек, мужчин именно, задерживал ОМОН. В масках – мы не знаем, ОМОН, не ОМОН, но сегодня есть такое подразделение полностью в черном, только глаза видно. И вот они, говорили, что именно мужчин задерживали в Барановичах. То же происходит и в Минске. Люди звонят, но пока еще сложно нам проверить, сколько было задержаний.
— В Гродно были довольно жесткие задержания, по крайней мере, по тем кадрам, которые мы видели. У вас есть какая-то информация?
— Я просто смотрю, что как-то стихийно происходит. В прошлые выходные было более-менее спокойно на улицах. Видим, с этой недели обострилось. Может, это связано с тем, что к 14 числу Лукашенко планирует подписать какие-то бумаги, и задача силовиков – посеять страх в обществе, чтобы больше на улицу не выходили. Но за эту неделю мы обратили внимание, что протест перешел уже на студентов. И это уже говорит о многом: сегодня практически вся Беларусь и все слои населения недовольны тем, что происходит в стране, – вот эти задержания, избиения. И я думаю, что будет реакция гражданского общества и международного на сегодняшние задержания жесткая.
— Вы говорите, 14 числа Лукашенко должен подписать какие-то бумаги. Что вы имеете в виду?
— Мы, белорусы, вообще не знаем, с каким визитом он поедет в Москву подписывать, что он там будет подписывать, мы всегда узнаем отрывочную информацию. Но насколько уже проходило в средствах массовой информации, 31-ю карту дорожную Лукашенко должен подписать в Москве. То есть то ли воссоединение Беларуси, то ли какой-то контроль над Беларусью. Как юристу мне сложно это анализировать, потому что никаких документов никогда мы не видели реально, которые можно было бы изучить.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Вместо "скорой" ко мне приехали из КГБ". Ольга Ковалькова из штаба Тихановской рассказала, как белорусские силовики вывезли ее в ПольшуО студенческих протестах в Беларуси
— Вы говорили, что к протесту сейчас присоединяется довольно много студентов. Тем не менее мы также видим, что довольно много студентов задерживают, и довольно жестко это происходит. К студентам со стороны власти какое отношение? Ранее Лукшенко говорил: "Кто не хочет учиться, тех в армию призовем". Сейчас этого еще не происходит, но тем не менее, если студентов задерживают, их так же быстро могут и отчислить.
— Сегодня уже студенты не те, что были пять лет назад, семь лет назад, когда мы фиксировали нарушения прав студентов. Сегодня я вам скажу, что началось какое-то массовое движение сопротивления студентов. И их не пугает – отчислят, не отчислят их. Сегодня молодые люди 20-летние понимают, что еще пять-шесть, десять лет при таком режиме, – и у них вообще никакой перспективы не будет.
Сегодня есть широкий доступ к телеграму, откуда получаем мы информацию. Вы знаете, что у нас проблема вообще с журналистами и с получением правдивой информации. И люди сегодня настроены идти дальше и глубоко бороться за свои права, в том числе и студенты. И я уверен, что вот это избиение, что на этой неделе произошло, оно, наоборот, подняло настроение у тех же студентов еще более активно участвовать в этих протестах.
И преподаватели, между прочим, сначала как-то не восприняли серьезно, но теперь понимают, что, если студенты начнут увольняться, таки уходить из университета, – они тоже зависимы. И много у нас платных студентов, а это полторы тысячи долларов с ребенка в год. Поэтому коллектив преподавательский должен быть заинтересован их защищать. Я также в фейсбуке обратился, что в первую очередь вы должны, преподаватели, вступить на защиту студентов, чтобы их не выхватывали прямо из университетов сотрудники милиции.
— Но сотрудники милиции, и вообще силовики в частности, дежурят в том числе и в самих университетах?
— Да. И вообще-то я уже тоже об этом говорил, что это не является функцией органов внутренних дел – осуществлять контроль, кто входит или кто выходит, или вообще стоять в оцеплении вокруг университета. У них есть специальные задачи: обеспечение общественного порядка, раскрытие преступлений, куча профилактических обязанностей у милиции. Но не заниматься политическим сыском.
О делах против силовиков и настроениях милиционеров
— Возможно ли вообще добиться возбуждения дел в отношении силовиков? Вы как юрист верите в это?
— Ну, как еще и бывший следователь прокуратуры, который проработал и расследовал дела против милиции еще в 1994-1996 годах, я вам скажу, что для меня, для моих коллег, кто уже из этой системы ушел, нас тоже удивляет, что более тысячи заявлений с побоями, с убийством – и до сих пор не возбуждено ни одно уголовное дело.
Сегодня надо понимать, что даже если власть не будет реагировать возбуждением уголовных дел, она все равно уже настроила, я думаю, 90% населения против себя. Поэтому сегодня Следственный комитет обязан возбудить эти дела. Но я пока не вижу тенденции, чтобы они возбудили. Да, они фиксируют – вот то, что нам докладывают, правозащитникам, люди. Записывают, отправляют на экспертизу. Экспертиза подтверждает причинение телесных повреждений разной категории: есть и тяжкие, есть и средней степени тяжести, это есть.
Но вы сами понимаете, что Следственный комитет назначается Александром Лукашенко. Поэтому даст ли он команду возбуждать дела? Я думаю, что пока не даст. Силовики потом, знаете, если начнут возбуждать дела, то они так активно не будут задерживать людей.
— Я думаю, у вас много знакомых осталось в силовых органах. Какие вообще настроения в рядах силовиков?
— У нас не произошло раскола активного, но я вам замечу, что за последние полтора-два месяца люди потихоньку увольняются. Кто-то открыто, кто-то не открыто. Ну вот, к примеру, как я говорил, в Волковыске шесть человек из РОВД уволилось. Я знаю, где-то по Минску в Первомайском РОВД оперативники уволились. И все это связано именно с августовскими событиями, после вот этих 9-11 чисел, вот эти жесткие [задержания], где применялись пытки к людям.
Я думаю, что увольнения продолжатся, потому что все понимают, что если они остаются в системе, то у них возникает конфликт с родственниками, с соседями, с близкими. Что уже и происходит фактически. Поэтому мы уже видим сегодня: из прокуратуры, со Следственного комитета увольняются люди, из милиции, чаще мы слышим, увольняются. Даже судмедэксперты увольняются. Ну, я думаю, что эта тенденция продолжится и будет нарастать только.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Я устала от слова "страшно" и хочу, чтобы белорусы начали от него избавляться". Баскетболистка Левченко – о том, почему вышла на протесты— А представить ситуацию, что силовики встанут на сторону протестующих, вообще возможно?
— Я думаю, что в ближайшую неделю-две вряд ли. Но я вижу по настроению, что они тоже задыхаются и тоже устают от такого сопротивления. В принципе, белорусы молодцы, показали всему миру, как можно сопротивляться без силового варианта, вот просто выходом на улицу. Естественно, они же не в состоянии месяц держать боевую готовность. И опять же, как ветеран боевых действий в Афганистане, хочу сказать. Ведь их настраивают, что мы – враги. Но люди, которые в погонах там находятся, – я не говорю про генералов, а средний персонал, младшие сотрудники, – они видят, что мы не враги. Мы мирные люди. И выходят люди протестовать за выборы, чтобы и им было хорошо потом, силовикам, в нормальной демократической стране, чтобы их не использовали на эти политические акты. Поэтому, конечно, сегодняшняя акция показала, что идут такие последние ужимки силовиков, [попытки] напугать людей. Но люди все равно выходят.