В ноябре 1989 года Восточная Европа избавлялась от навязанного Советским Союзом коммунистического режима. В тогдашней Чехословакии эти дни получили название "Бархатная" или "Нежная" революция, потому что обошлось без жертв. Одним из катализаторов ноябрьских событий стала новость о якобы убитом полицией студенте. Затем начавшаяся студенческая забастовка обернулась отставкой коммунистов.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Бархатная революция: 30 лет спустя
"Бархатная революция" меньше, чем за две недели снесла коммунистический режим, продержавшийся в Чехословакии не одно десятилетие. Такого поворота не ожидали ни власти, ни спецслужбы, ни сами диссиденты, хотя люди выходили с протестами на улицы Праги и других чехословацких городов с января 1989 года, и с каждым разом их становилось все больше.
"После того января удивительным образом этим заинтересовалось много людей. Появилась петиция об освобождении Вацлава Гавела – и ее подписали сразу несколько известных актеров: тех, кто нормально играл, им не было запрещено работать. Подписывались и другие – известные музыканты, певцы", – рассказывает Владимир Ганзел.
Ганзел в 1989-2003 годы был личным секретарем Вацлава Гавела. Будущий первый президент Чешской республики и его соратники планировали масштабную акцию на декабрь. 17 ноября Гавела даже не было в Праге, он уехал за город, ведь каждый раз полиция задерживала его по дороге на акцию протеста. Ни Вацлав Гавел, ни его секретарь еще сутки не догадывались, что студенческие протесты запустили цепь событий, которая в итоге привела их обоих в Пражский Град.
"У нас с Гавелом была договоренность: он всегда звонил мне в 9 вечера, обычно мы обсуждали всякие текущие вещи. Но в этот раз он знал, что я ходил на акцию, и должен был расспросить меня о том, что я видел, и что делал", – вспоминает Владимир Ганзел.
Вечером 17 ноября по Праге покатился слух о том, что во время разгона демонстрации полиция убила одного из протестующих студентов. Слух распространяла смотрительница одного из университетских общежитий. Убитого студента якобы звали Мартин Шмид. Некоторые участники демонстрации говорили, что видели, как полицейские несут неподвижное тело в карету скорой помощи. На следующий день об этом сообщило Радио Свободная Европа.
На самом деле, никакого Мартина Шмида не существовало. Точнее, на физмате Карлова университета учились сразу два студента с этим именем, но ни один из них на демонстрацию не ходил. Роль убитого сыграл сотрудник службы госбезопасности Чехословацкой ССР Людвик Жифчак. К этому моменту он уже несколько месяцев как внедрился в студенческое движение и докладывал начальству – службе госбезопасности – о настроениях диссидентов.
Людвик Жифчак
"Я получил на вымышленное имя паспорт и загранпаспорт, все это получил, и меня отправили к студентам в Высшую горно-металлургическую школу в Остраве. Там я официально стал студентом, сдал экзамены, все, что от меня требовалось. А после этого стал участвовать уже в собраниях в Праге, где было сердце диссидентского движения", – рассказывает Жифчак.
Семья и друзья Жифчака считали, что он работает в дорожной полиции. После того, как коммунистический режим пал, начальство сделало ему паспорт на имя Милана Ружички, выдало чуть больше двухсот рублей советских денег и выписало билет до Москвы. Однако он никуда не поехал.
Живчак настаивает на том, что слух о смерти Мартина Шмида был хорошо спланированной спецоперацией службы госбезопасности, но расследование парламентского комитета Чехословакии это не подтвердило. Кроме того, после революции он продолжал работать под прикрытием под именем Милана Ружички, пока его не раскрыли.
"Через три дня после того, как я об этом узнал, ко мне пришли солдаты, и отвезли меня в Оломоуц, где я сидел в тюрьме. Четыре месяца примерно я был в тюрьме в одиночной камере. Ну и дальше все пошло по накатанной", – рассказывает Людвик Жифчак.
Сам Живчак говорит, что не называл имен и от его действий никто не пострадал. Впрочем, некоторых сотрудников госбезопасности, действительно преследовавших оппозиционеров, оказалось трудно привлечь к ответственности. Одному из основателей политического движения "Чешские дети", например, пришлось ждать этого 25 лет.
"Меня просто забрали из Праги, прямо с демонстрации, увезли за 40 километров от города в лес. Вытащили из машины и избивали. Во второй раз на меня напали на Бартоломейской улице возле главного здания госбезопасности в Праге и требовали, чтобы я рассказал, к чему готовятся чешские дети", – рассказывает писатель Петр Плацак.
Нападавших на Петра Плацака сотрудников службы госбезопасности осудили только в 2014 году. Люстрация тоже затронула далеко не всех: закон о ней хоть и был принят, но, по оценкам правозащитников и диссидентов, сработал далеко не для всех, кто сотрудничал с коммунистическим режимом. За люстрацию выступал парламент, против – последний чехословацкий и первый чешский президент Вацлав Гавел.
Новость об убитом полицией студенте, в которую после жесткого разгона демонстрации легко было поверить, послужила катализатором дальнейших событий. Сначала забастовку в знак протеста объявили студенты и актеры. Всего через два дня после демонстрации, 19 ноября, Вацлав Гавел создал движение "Гражданский форум". Оно объединило всех диссидентов и оппозиционеров.
В Праге и Братиславе протесты набрали силу: на улицы вышли сотни тысяч человек, забастовки по всей стране продолжались. В конце ноября Чехословакия отменила статью Конституции о ведущей роли коммунистической партии. Еще через несколько дней ушел в отставку Густав Гусак – бессменный лидер страны после военного вторжения 1968 года. Чехословакии был нужен новый президент.
"Когда дело дошло до выборов президента, Вацлав Гавел позвонил людям из самого ближнего круга, в том числе и мне, и сказал: "Я слышал, вы со мной закончили, и я дальше должен сам. Так вот, друзья, если вы думаете, что я буду в Пражском Граде один с людьми бывшего президента Гусака, забудьте эту мысль. Я тогда кандидатом не буду, президентом не буду и в Пражский Град не пойду", – вспоминает Владимир Ганзел, секретарь Вацлава Гавела.
В эссе о борьбе с тоталитаризмом под названием "Сила бессильных" Вацлав Гавел писал о том, что даже самые незначительные акты сопротивления могут сломать систему. Диссиденты, выходившие на улицы в дни "Бархатной революции" даже не представляли, что следующие 15 лет управлять страной будут именно они.