За 30 лет независимости в Кыргызстане появилось множество сел, в которых значительная часть населения уехала на заработки за границу. По данным Государственной службы миграции при правительстве Кыргызстана, за границей в последние годы работали 1,3 млн кыргызстанцев. А по данным Национального комитета по статистике Кыргызстана, трудовым мигрантом являлся почти каждый пятый кыргызстанец трудоспособного возраста.
Кыргызстанцы уезжают работать в разные страны: Россию, Казахстан, Турцию. На родине у них осталось более четверти миллиона детей, которых они не видят порой годами. Как живут такие семьи и думают ли трудовые мигранты о возвращении на родину? Корреспондентка телеканала "Настоящее Время" Жибек Бегалиева сняла о них документальный фильм "Мама, я скучаю!" 31 августа он был показан в эфире Настоящего Времени, также мы обсудили его в студии с экспертами.
Аида: "Мы говорим с дочерью и видимся только по телефону"
Айгерим Жунусова живет в селе Боз-Адыр в Баткенской области Кыргызстана. Девочке девять лет, и уже несколько лет ее мать Аида работает в Москве.
"У нас много людей, которые уехали туда. У нас нет работы", – по-взрослому рассуждает Айгерим, которая живет с бабушкой Маржанбубу Бакирдиновой. Бабушка рассказывает, что девочка скучает по матери и часто плачет.
У Маржанбубу две дочери и двое сыновей. Старшая дочь – тоже мигрант, но внутренний, работает швеей в Бишкеке. Младшая дочь уже два года живет в Москве.
"В 2019 году в сентябре она уехала. У меня на руках сейчас пятеро внуков вместе с детьми от младшего сына, – говорит Маржанбубу. – Так и сижу, смотрю за внуками. Конечно, лучше, чтобы родители сами воспитывали детей. Хорошо, когда дети с мамами, папами, родителями".
"Работы нет. Была бы работа, молодежь держалась бы за свое село, не уезжала бы, – объясняет Бакирдинова. – В селе бы работали, в селе бы жили. Раньше, когда была вода, люди рвались работать на полях. А сейчас у нас даже питьевая вода подается по часам. Все стали мигрантами, уехали в Москву".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Как мигрантов в России прививают от коронавируса, сколько стоит вакцина и для кого она все еще недоступнаАида Жунусова, мать Айгерим, говорит, что в России ей приходится непросто.
"У меня было очень много тяжелых дней в Москве. Иду на работу, потом с работы обратно, утром снова спешу на работу. Когда получаю деньги, думаю: это на квартиру, это мне на еду, это отправлю в село. Вот и все мои мысли. Сегодня у тебя есть что-то, а завтра этого может не быть, – рассказывает она. – Два года прошло, как я уехала. Мы говорим с дочерью и видимся только по телефону: я звоню, когда у меня бывает время. Она говорит: "Мама, не выключай видео". И говорит: "Мама, мне не нужны ваши деньги, мне ничего не нужно. Просто приезжайте!"
"Пока дети растут, нам лучше быть рядом: воспитывать, давать им любовь, – говорит Аида со слезами на глазах. – Мне сейчас стало сложно ездить в село. Я вспоминаю отца, потому что каждый год, когда мы ездили или звонили, отец начинал плакать: "Приезжай!" А когда я говорила, что скоро приеду, неизменно находила его сидящим перед домом и смотрящим на дорогу. Очень сложно. Я соскучилась по селу, по семье, но у нас нет другого выхода".
"Я тоже хочу поехать в Москву к маме, – говорит Айгерим. – Москва – это страна русских. Но она как бы часть нашей страны, потому что наших кыргызов в Москве много. У многих родители, братья, сестры в Москве".
Дилярам: "Когда я представляю, как приезжаю в Кыргызстан, спускаюсь с самолета... Это же так хорошо!"
Мэри Шерматова тоже живет в селе Боз-Адыр. Она работала медсестрой, а сейчас выращивает скот на продажу и так же, как и соседка, присматривает за внуками от детей, которые уехали на заработки в Россию. Ее сын Нургазы в Москве работает на стройке, ремонтирует квартиры, его жена Дилярам работает в кафе поваром.
"В нашем селе Боз-Адыр нет работы, хотя народ у нас очень трудолюбивый. Мои соседи все в Москве: жены дома, а мужья в Москве, – рассказывает Шерматова. – Или как у нас, одни старики дома. У меня трое сыновей. Все сыновья и невестки окончили высшие учебные заведения, но из-за безработицы уже много лет в Москве. Все строящиеся в селе дома, все покупающиеся машины – это все полностью за счет Москвы. Если бы не было Москвы, то наша жизнь была бы намного сложнее. На деньги, которые отправляют дети, мы арендовали 50 соток земли, разбили сад, посадили в саду все овощи и фрукты. Сейчас, например, собираем и продаем клубнику, чтобы не просить денег у детей".
Мэри говорит, что пытается "придать сил" детям, чтобы они успешно работали в Москве и не беспокоились о том, что происходит на родине. Но во время созвона те все равно грустят, что не видят того, как растут их дети. А их дети, внуки Мэри, тоже скучают по родителям, хотя и не всегда в этом признаются.
"Когда я спрашиваю, соскучились ли дети по папе с мамой, они молчат. А потом осторожно спрашивают: "А вы соскучились?" Я отвечаю: "Конечно, соскучилась, они же мои дети". И только потом они, бедняжки, признаются, что тоже скучают", – рассказывает Мэри Шерматова.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Отношение к людям – как к хомячкам". Отсидевшие после протестов в изоляторе в Сахарове носят передачи запертым там мигрантам"Когда мы сказали, что поедем в Россию, мама не была против, она благословила нас, – рассказывает Нургазы Бактыбек уулу, сын Мэри Шерматовой. – Она сказала: "Поезжайте, поработайте, а я присмотрю за вашими детьми". В Кыргызстане сложнее зарабатывать. Надо строить дом, потому что дети выросли, надо их обучить. В Москве у меня хорошая работа. График на стройке свободный: утром не спеша приходишь, никто тебе не говорит, что ты опоздал. Прораба нет. Сам себе бригадир, сам себе прораб. Ухожу когда хочу. Мне нравится, когда мы заканчиваем работу. Смотришь на квартиру, которую ты закончил, любуешься".
"Моя свекровь – очень хорошая женщина. По сравнению с нами она даже лучше смотрит за детьми, – рассказывает Дилярам Амалова, невестка Мэри Шерматовой. – Если дети болеют, она даже не спит ночами. Иногда слышишь, что говорят, что многие дети, которых оставили родственникам, подвергаются побоям. Но, слава богу, наши дети в надежных руках. За них не переживаешь".
Но Дилярам все равно хотела бы, чтобы дети были с ней, рядом.
"Когда ем – думаю: вот бы ребенок был здесь и тоже вместе со мной поел. Когда отдыхаю или хорошо провожу время – думаю: вот бы они были рядом. Я никогда в жизни не оставляла детей. Но нам пришлось строить дом, поэтому мы оба вынуждены были уехать, а детей пришлось оставить, – рассказывает мать. – Я тогда в первый раз плакала. В самолете тоже плакала, целую неделю плакала. Не могла есть. Когда я представляю, как приезжаю в Кыргызстан, спускаюсь с самолета... Это же так хорошо! Родная земля. Родные люди!"
Суюндук: "Ты живешь здесь, но половина твоих мыслей все равно о Кыргызстане"
Динара Матраимова и Каланбек Мээргенов тоже живут в селе Боз-Адыр. Их старший сын Суюндук с четырьмя детьми давно живет в России, а недавно по тому же пути отправился и младший: его пятеро детей пока остались на дедушку с бабушкой. В Москве также живет и младшая дочка Динары и Каланбека с тремя детьми. Сыновья работают таксистами.
"Старшие дети постоянно спрашивают: "Почему надо уезжать в Москву? Почему нельзя здесь денег зарабатывать?" – рассказывает Динара. – Я им говорю: "Но здесь же нет работы. Где он будет работать, если останется?" А они: "Мы тоже хотим в Москву, мы тоже хотим к нему!"
"У нас среди соседей нет ни одной полной семьи: как минимум один член каждой семьи в Москве. Москва словно между Боз-Адыром и Баткеном, – замечает Динара. – Смотришь: наши кто в Баткене, кто в Москве. Жизнь без Москвы мы себе не представляем. Если мы в Москву не будем ездить, то, например, и тои не сможем проводить, ничего не сможем делать. А если съездить в Москву, то можно как-то дела поправить".
"Моя самая младшая невестка закончила вуз. Я хочу устроить ее на работу, но работы нет. У нас живет примерно 2000 человек, село у нас большое, есть фельдшерский пункт, сельская управа. Но из двух тысяч человек лишь около 20 человек работают за зарплату, а остальные – без работы, – говорит Каланбек Мээргенов. – А как им выживать? Вчера месяц был, как ее муж уехал в Москву".
"70-80% таксистов в Петербурге – наши, кыргызы, – говорит Суюндук Бурканов, сын Каланбека Мээргенова, ведя машину такси по Москве. – В 2006-2008 годах многие жили в квартирах десятками, жизнь тогда была тяжелая. Сейчас жизнь более свободная, квартиру снимают всего несколько человек, несколько семей. При слове "милиция" мы представляли чуть ли не головорезов, а сейчас не так, сейчас мы знаем свои права, можем сказать, если они неправы, сослаться на законы".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Ничего не смогут сделать, если не нарушил". Правозащитники учат мигрантов общаться с российской полицией"Ты живешь здесь, но половина твоих мыслей все равно о Кыргызстане. Что там делают в Кыргызстане? Как они там? И тем более после недавней войны мы очень переживали, думали, почему мы не там, – признается Бурканов. – И ты здесь все равно человек второго сорта, как бы хорошо ты ни знал русский язык. Ты можешь успешно пройти все экзамены, но в конце концов могут сослаться на то, что у тебя неславянская внешность. В такие моменты хочется гнать свою машину в Кыргызстан. Но если ты приедешь – там ничего нет. Нет таких возможностей, как в Москве".
"Иногда наши сами виноваты: устраивают беспорядок, выкидывают мусор. Многие, которые только приезжают, не понимают, как здесь что, и так же, как на родине, бросают мусор на улице, – рассказывает мужчина. – Вот им и говорят: "Вы нерусские, чурки!" – обзываются. Мне, конечно, стыдно за них".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Мэр Москвы сообщил о 200 мигрантах, которых депортировали за драки из столицы РФ в последние месяцыКыргызстанцы, живущие в Москве и других городах, стараются поддерживать связи и часто встречаются с соотечественниками: это позволяет им общими усилиями решать проблемы, которые есть на их родине.
"Это очень сложно – жить на чужбине. Когда я видела детей в возрасте своего сына, я все время покупала им конфеты, хотела поиграть с ними. Потому что оставить ребенка и уехать сюда – очень непросто для любой матери. Мы стараемся почаще встречаться с земляками, стараемся всегда найти повод для встречи: эта чайхана напоминает нам родину, – говорит Кунсулуу Барканова, еще одна мигрантка из Кыргызстана. – Когда мы собираемся все вместе, мы обычно обсуждаем Кыргызстан, наше село и, конечно, политику. Каждый раз, когда меняется президент, мы ждем изменений в хорошую сторону. Думаем, может, ситуация в стране поменяется. Вся молодежь только на это и надеется, что новый президент что-то сделает хорошее, чтобы мы могли вернуться домой".
"Почти 80% молодежи нашего села можно встретить в Москве. И вклад молодежи, которая находится в миграции, в развитие нашего села очень большой. Цель нашей группы – помогать односельчанам, – рассказывает Азамат Бурканов. – Ведь у нас есть семьи, в которых всего один ребенок, и родители его не отпускают в Москву. Эти семьи могут очень бедно жить. Или есть семьи с инвалидами, семьи, где только старики. Когда мы только открыли фонд, мы договорились, что раз в месяц мы будем помогать одной семье, и мы продолжаем это дело. Кроме этого, каждый месяц мы закидываем по 300 сомов на одну банковскую карту: эти деньги мы даем нашим землякам, которые попали в трудное положение. Например, если кто-то пострадал и ему нужна операция или, например, если кому-то нужно срочно сделать документы. Мы даем им эти деньги на время, а потом снова возвращаем в кассу нашего фонда".
"Сейчас мой сын подрос, но я все равно себя не могу простить за то, что не была рядом, пока он был маленький, – говорит Кунсулуу Барканова. – А он отвечает: "Мама, вы же из-за меня уехали, вы же работали, чтобы одевать, обувать меня, чтобы у меня все было не хуже, чем у других. Я понимаю, мам." Поэтому я знаю, что чувствует каждый родитель. Если в нашей стране все наладится, нашим детям не придется, как нам, работать на чужбине. Им не придется быть вдали от детей. Они смогут сами их растить".