В ночь на 24 февраля Владимир Путин объявил о начале "специальной военной операции" с целью "денацификации и демилитаризации" Украины. Сразу после этого стали появляться сообщения о взрывах и ракетных обстрелах в Киеве, Харькове, Одессе, Краматорске, Бердянске. Российские войска перешли границу в пяти областях Украины. Президент Украины Владимир Зеленский объявил на всей территории Украины военное положение.
О ситуации мы поговорили с российским политологом Глебом Павловским.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Глеб Павловский – о нападении России на Украину
– Ожидали ли вы, что сегодня это произойдет?
– Нет.
– Как узнали?
– Как все, утром. А так вообще ничего, если говорить не про сегодняшний день, это неудивительно, я уже год говорю, что война будет.
– Как считаете, кто или что может сейчас это остановить? Есть ли такие силы?
– Сейчас, думаю, нет. Пока. Нам предстоит увидеть более, наверное, отвратительную жестокую часть всей этой операции, потому что с утра мы видели бомбардировки по инфраструктуре, а сейчас будет атака на города. Это то, что в Кремле называют денацификацией или, как сказал сегодня интеллигентно Песков, чисткой, чисткой Украины.
– Это то, что вы имеете в виду, что он сказал: "В идеале нужно освободить Украину, зачистить ее от нацистов и пронацистски настроенных людей"?
– Так какой идеал? Вот все уже идет. И в нарастающей степени, я думаю, пик будет достигнут завтра, это уже будет, так сказать, понимаете, это не война, это такая карательная операция, которая, конечно, неизбежно перейдет в войну и затяжную войну, но сейчас речь идет о желании изменить страну, изменить ее жизнь, видимо, откусить какие-то ее части. В общем это, конечно, сильный удар по безопасности России, трудно представить себе более сильный.
– Почему по безопасности России?
– Потому что это как бы отказ от разговора необходимого, договора, переговоров о безопасности, а это вымещение какой-то ненависти, злобы, отчаяния, неуверенности в себе – эта неуверенность в себе отличает наше руководство – на других, на Украине. Ну и, в общем, это перейдет, конечно, в операцию, в войну против всего мира, это неизбежно, простите.
– То есть это будет третья мировая?
– Не знаю, она не будет третьей, я думаю, она будет совсем другая. Но мы втягиваемся как бы в такой трак, как дорога, по которой проехал танк. Вот по ней мы будем въезжать в новую-новую эскалацию, одну за другой, одну за другой, потому что нет ведь черты, о которой можно договориться сейчас.
– А россияне верят в слова о том, что в Украине нацисты, их нужно зачистить и так далее?
– Есть идиоты, которые в это верят, но у нас есть идиоты любых сортов. Вообще, мир полон идиотов. После пандемии, это очень странно для меня наблюдать, но люди стали более отзывчивые на всякие информационные капсулы, как бы они заглатывают ее и с ней живут. Ведь пандемия два года нас дрессировала, нам сообщали какие-то данные, которые проверить нельзя, и требовали действовать определенным образом. Большинство ведь подчинялось. Вот возник новый постпандемийный человек, так сказать, готовый в каком-то смысле на все. Ему легко соглашаться с этими вещами, но надо иметь в виду, что в России большинство людей не хотят войны, поэтому наше руководство так избегает этого слова "война", потому что оно пугает людей и люди не согласны на войну. Но им придется это проглотить.