Мэр Херсона обратился к центральной власти Украины и попросил объяснить, как ему работать в условиях российской оккупации. Игорь Колыхаев направил свое обращение к президенту страны. Он отметил, что город находится в осаде, а украинские государственные органы прекратили выполнение своих полномочий.
Мэр Херсона Игорь Колыхаев получил ответ на свой вопрос. Правда, не от президента или его офиса, а от главы области Геннадия Лагуты. О том, почему Колыхаев написал такое обращение, он рассказал в интервью Настоящему Времени.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Мэр Херсона попросил Зеленского объяснить, как работать в условиях оккупации
– Что заставило вас обратиться к президенту? Почему публично?
– Все люди, которые работают в исполнительном органе, в органе местного самоуправления, обращаются ко мне с большим количеством вопросов: как нам работать на оккупированной территории, когда полностью выполняются функциональные обязанности и, с другой стороны, есть статьи 109, 110, 111, и люди обеспокоены. Достаточно много людей с Херсонской области, местные органы самоуправления других районов обращаются с такими же вопросами. Поэтому для того, чтобы не быть голословным и давать конкретные ответы на поставленные вопросы, я принял для себя решение, мы обговорили это решение, и я лично обратился непосредственно к президенту Украины, военной администрации Херсонской области.
– А почему публично?
– Потому что я считаю, что должны быть вопросы, на которые мы должны получить ответы, те люди, которые живут на сегодняшний день в оккупации. Это очень важно, потому что президент – это гарант для тех людей, которые живут на временно оккупированной территории.
– Вы упомянули в том числе статьи. Есть же еще статья за коллаборационизм, абсолютно новая. В обращении вы пишете, задаетесь вопросом, что вам делать, как быть. А есть ли случаи перехода кого-то из власти, в области, в городе на сторону России?
– Вы знаете, мне сложно на сегодняшний день сказать или ответить на эти вопросы, есть ли кто-то, кто перешел. Я думаю, что, наверное, есть такие люди, но у меня нет достоверной информации, чтобы я мог конкретно об этом сейчас говорить.
– Я читал разные комментарии на разных сайтах под новостью о том, что вы обратились к президенту за разъяснениями. Там разные мнения. Если позволите, я как-то в общем их суммирую, в том числе ранее, например, у нас активисты и депутаты горсовета выходили в эфир, смеялись над самой попыткой ввода в городе российского рубля, над так называемой "Херсонской народной республикой" и так далее. И в комментариях люди под новостью тоже все это припоминают. Сейчас, судя по вашему письму, вы говорите, что все это, по сути, реалии сегодняшнего дня, даете понять, что переход людей на другую сторону возможен. У чиновников, депутатов это страх, потеря веры во власть украинскую?
– Мы сейчас не говорим [затрагиваем] вопрос о чиновниках, мы сейчас говорим о тех людях, которые живут во временной оккупации, тех людях, которые являются гражданами Украины. И эта статья касается абсолютно всех людей, которые живут во временно оккупационной зоне. Поэтому говорить о вводе рубля, о "ХНР" или еще о каких-то вопросах для меня болезненно. И я одно хочу сказать: Херсон – это Украина, и люди хотят жить в городе Херсоне и Херсонской области в составе Украины. Это номер один. Второй момент: момент неопределенности, который позволяет людям отсюда максимально в большом количестве выезжать, это из города Херсона, из близлежащих регионов, Новой Каховки, Каховки, Берислава и других регионов, из-за того, что они теряют работу, из-за того, что идут обстрелы, из-за того, что очень сложно психологически жить в оккупационной зоне, не имея работы, теряя стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Люди заботятся о своем будущем, они выезжают с территории города Херсона. Они едут в трех направлениях. Первое направление – это Николаев через Снегиревку, второе направление – это в сторону Мелитополя и дальше Запорожье, Днепропетровск, и третье направление – в сторону аннексированного Крыма.
– А самый главный вопрос: кто-то ответил уже из администрации, из офиса президента?
– Я получил ответ от военной администрации, от господина Лагуты Геннадия Николаевича по этим вопросам, мы его сейчас дорабатываем и доводим фактически до людей, которые с нами работают и для исполнительного органа.
– А вы можете уже рассказать, что в этом ответе, на какие-то ключевые моменты обратить внимание?
– Ключевые моменты – это если фактически это будет вредить вашему здоровью и здоровью ваших близких и родным, вы можете эвакуироваться. До этого момента если в здание заходят непосредственно другие органы, которые будут назначены, вы можете покинуть это здание и работать на удаленном доступе.
– А если какие-то коммунальные службы будут сотрудничать, то это как будет расцениваться – говорится ли что-то?
– Об этом ничего не говорится, я считаю, что коммунальные службы должны работать. Городской исполнительный орган должен работать. Если будет введен гауляйтер, который фактически будет исполнять свои задачи, мы уходим в режим онлайна и дистанционно работаем для того, чтобы бороться за жизнедеятельность города для того, чтобы город жил. Это прямые функциональные задачи местного органа самоуправления.
– Следующий вопрос, может быть, вам покажется немного жестким, но сразу скажу, что я его тоже подсмотрел в интернете в комментариях под новостью о вашем обращении к президенту. Если к мэру придут и приставят к виску дуло, что будете делать, сотрудничать?
– Если будет завтра это, значит, хорошо, потому что каждый день проживать в оккупированной территории достаточно психологически сложно. Мы рассматриваем разные ситуации, которые могут быть завтра, послезавтра. Независимо от этого, есть четкая позиция команды, которая работает вместе со мной. У нее четкая позиция заключается в следующем: что мы не сможем выполнять функциональные обязанности, работая под дулами автоматов, пистолетов, под угрозой насилия, под угрозой лишения жизни. Еще раз хочу сказать: наша задача, чтобы город жил. Мы уйдем на удаленный доступ и будем четко заниматься своими прямыми функциональными обязанностями.
– А как город живет в оккупации, которая длится уже больше месяца? Какая вообще обстановка сейчас в Херсоне?
– Город с третьего марта попал в оккупацию, в город вошли войска Российской Федерации. За данный период времени с помощью команды людей, с которыми мы работаем, с помощью исполнительного органа, с помощью исполнительного комитета те депутаты, которые остались, с помощью волонтеров нам удалось восстановить жизнедеятельность города. Что имеется в виду: удалось сбить полностью отсутствие хлеба, мы запустили маслозаводы, мы запустили те мельницы, смогли волонтеры сосредоточиться в доставках продуктов питания для социальных слоев населения. Те медикаменты, которые возможно, доставлялись со стороны материка, с распредцентра Николаева, мы удовлетворили возможность [потребности] больниц.
К сожалению, [необходимое] количество медикаментов отсутствует в аптеках в том или ином объеме. Все медикаменты, которые поставляли волонтеры, мы отдали четко в больницы, и отпуск идет только по рецептам врачей. Это то, что касается данного вопроса. Что касается жизнедеятельности коммунальных предприятий, такие как "Теплоэнерго", "Горводоканал", "Горсвет", полностью сохранили количество рабочих мест в количестве 85% для того, чтобы люди могли качественно осуществлять свои прямые функциональные обязанности. Отток людей в медицине составил в районе 12%. В исполнительном органе местного самоуправления в горсовете отток людей составил 44%, люди выезжают. Каждый день мы пытаемся перераспределять функциональные обязанности внутри коллектива для того, чтобы была возможность взаимозаменяемости друг друга. В городе ходят троллейбусы, в городе ходят автобусы. К сожалению, количество людей выехало в районе 40%.
– А как себя ведут российские военные, которые оккупировали город?
– Российские военные ведут себя по-разному. Достаточно много есть представителей "ЛНР" и "ДНР", есть моменты грабежей, есть моменты мародерства, особенно в пригородных территориях города Херсона. Ночью, утром идут обстрелы в пригородах, поэтому есть момент такого нервозного беспокойства, которое ощущают горожане у себя. Сейчас идет восстановление тех разрушенных домов, куда были прилеты, восстанавливаются окна, делаются крыши. Стараемся максимально поддерживать психологически людей, смотреть друг другу в глаза, в первую очередь сохранять оптимизм и ждать того дня, когда фактически все вернется на круги своя.
– В Херсоне теперь вещает российское телевидение, где идет очень мощная пропаганда. Сейчас, как мы понимаем, тянут интернет уже из аннексированного Крыма, также раздают свою гуманитарку. Как это все сказывается на населении? Как люди себя ведут по сравнению с первыми днями оккупации?
– Давайте начну с гуманитарки, потому что для меня сложно сейчас осуждать людей, которые потеряли работу и, к сожалению, я не могу запретить им брать гуманитарку у Российской Федерации. Что касается нашей гуманитарной помощи, за счет волонтеров мы обеспечиваем все социальные слои населения полностью гуманитарной помощью украинского производства: те же самые крупы, то же самое масло, то есть открыты пункты для раздачи горячей пищи для людей, которые в этом нуждаются. Что касается остальных вопросов жизнедеятельности, они достаточно сложные, потому что для того, чтобы была экономическая стабильность, необходима поставка продукции с материка для того, чтобы восстановить те производства, которые есть в городе Херсоне: мелкий, средний бизнес, я не говорю сейчас о крупном бизнесе. Что касается всех остальных вопросов жизнедеятельности, мы стараемся держаться максимально на том остатке запасов прочности, которые еще были созданы до войны, до 23 февраля.
– А пропаганда, которую вещают сейчас по российскому телевидению, которую включили в городе, как-то действует на людей, по вашему мнению?
– Вы знаете, что касается меня, то я не смотрю российское телевидение. Действительно телецентр был захвачен, туда было доставлено российское оборудование для того, чтобы можно было обеспечить российские каналы, также оставили один или два украинских канала. Все новости мы получаем в основном из официальных источников информации. Что касается людей, как воздействуют средства массовой информации, вы знаете, для меня как человека, который живет в городе Херсоне, который общается с людьми на улице, который смотрит им в глаза, есть разные взгляды людей, есть разные видения, но люди хотят только одного: чтобы Херсон был в составе Украины и чтобы максимально мы могли вернуться к той жизни, которая была раньше.
Я понимаю, что идет война, я понимаю, что сейчас очень тяжело всем. Но мы точно так же выполняем свою работу, мы так же показываем единство духа, что Херсон – это действительно город патриотов. Я его так называю, потому что те люди, которые остались и выполняют функциональные обязанности, и горожане заставляют местный орган самоуправления работать – это дает нам возможность точно так же сражаться, как и сражается вся наша страна.
– В первые дни оккупации мы видели очень большие митинги, порядка 10 тысяч человек выходило на эти акции с флагами, говорили о том, что Херсон – это Украина, и так далее. Также мы видели огромное количество выстрелов и разгоны этих митингов, в целом которые были, любых акций вообще. Также сообщалось ранее, что в городе находятся российские Росгвардия и ФСБ. Были новости, что они запугивают, похищают активистов, журналистов. Продолжают ли они оказывать давление сейчас?
– Что касается митингов, да, действительно были мощные митинги, но, к сожалению, активность митингов из-за того, что уезжает активная часть населения из города Херсона, уменьшается. Это абсолютная правда, были сильные митинги, были митинги более 10 тысяч человек, но сейчас митинги идут на спад. Почему это происходит? Первое – потому что люди уезжают из Херсона. Второй момент – достаточно активные активисты, которые ходят на митинги, за счет того, что ФСБ находит активистов, и они достаточно с ними ведут разъяснительные работы. Кого-то забирают, отпускают через несколько часов. Кого-то держат несколько суток. Поэтому активность митингов действительно спадает.