У российских медиа отношение к свержению монументов за границами страны резко негативное, особенно если они связаны с историей Второй мировой – взять, к примеру, недавний спор вокруг памятника маршалу Коневу в Праге или историю с "Бронзовым солдатом" в Таллинне. Сейчас почти с таким же гневом говорят и о сносе памятников, которые никакого отношения к России не имеют. Федеральные СМИ возмущает сам факт пересмотра своей истории кем-либо.
- "Вдруг американцы решили пересматривать свою историю. Европа готова забыть свой главный принцип: что прожито – прожито" (НТВ, Россия).
- "Началась война с историей" (РЕН ТВ, Россия).
- "Эхо американских погромов докатилось и до Старого Света. Там тоже в первую очередь под раздачу попали памятники" (Звезда, Россия).
В России порядка сотни тысяч памятников Ленину. Кое-где их убирают – тихо и незаметно. Но проститься с этой тоталитарной главой своей истории страна не спешит, ведь советское прошлое прекрасно помогает Кремлю в делах нынешних. Об отношении к истории, о важности памятников Настоящее Время поговорило с профессором Высшей школы экономики, ведущим цикла исторических программ "Археология" на Радио Свобода Сергеем Медведевым.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
"Это деколонизация": политолог о волне сноса памятников
– Как, вам кажется, следует относиться к этой волне свержений памятников политикам и военноначальникам прошлого, которая охватила сначала США, а теперь распространяется и по другим континентам? Это вандализм или крайняя форма оправданного протеста?
– Ни то, ни другое. Я бы относился спокойно. Понимаете, ко всему, что не связано с ущербом жизни и здоровью людей, я бы относился спокойно. Начать с того, что памятники – это просто железки или камни. Да, нагруженные большими символическими значениями, да, вызывающие сильные чувства у людей, но тем не менее – это просто символы.
Понимаете, одно дело вандализм, когда талибы разрушают статую Будды, – это вандализм. Когда разрушаются объекты всемирного наследия ЮНЕСКО – это вандализм. Но когда, скажем, в Украине разрушаются Ленины, эти тысячи, 5 тысяч памятников, которые комбинаторским способом изготавливались, лились там из подручных материалов, все штамповались, – ну и что, это просто обычные символы эпохи, и я ничего в этом трагического не вижу.
– Вы упомянули украинский "ленинопад", действительно свержение символов прошлого мы наблюдаем уже не первый год. За исключением Беларуси, это происходит практически на всем бывшем постсоветском пространстве, включая Центральную и Восточную Европу последние три десятилетия. Это что, переоценка истории или такие "культурные революции" в хорошем смысле?
– Это деколонизация: и "Бронзовый солдат" в Таллинне, и Колумб, и "ленинопад" в Украине – это все под один знаменатель. Я думаю, это совершенно естественный процесс, особенно в контексте войны России против Украины. Это памятник, который поставлен государством, ведущим агрессию, агрессивную войну против Украины, и это видится в таком вот свете.
А в России отношение к Ленину, оно… Вот смотрите, сейчас абсолютно прошла без помпы великая годовщина – 150 лет Ленину было. Представьте, что происходило бы 30 лет назад. Тут бы вся страна на ушах стояла весь год, а тут практически вообще никак не отметили. Точно так же, как затушевано было 100-летие Октябрьской революции.
Потому что здесь главное – чтобы не было Майдана, главное – чтобы не было революции. Революции боятся, Ленина боятся, большевизма боятся.
– Но ведь провластные медиа в России не просто опасаются поднимать тему революционных деятелей, они болезненно относятся к сносу любых памятников за пределами страны. Тут и "Бронзовый солдат" в Таллинне, и памятник Коневу в Праге. Почему?
– В России это вообще больная мозоль у правящей группы и консервативного сознания провластного лоялистского. То есть поднят мощный исторический дискурс, в котором люди переехали жить в собственную историю. Государство вместо того, чтобы строить планы на будущее, оно полностью переселилось в прошлое, живет прошлым, реконструирует собственное величие.
В связи с этим такое внимание к памятникам, памятники кажутся священными объектами, нельзя трогать. Здесь еще проблема в том, что в России все видится государственно. Памятник ведь – это не государственная вещь, это общественная, и обществу решать, стоять ему или быть снесенным.
И вот в Америке и в Европе, в значительной части, это ощущение есть. Даже в Праге, вот эта вся пражская тема, вспомним, это решала управа Праги-6. Вот что интересно и что не могут понять в МИДе. Потому что в МИДе и Захарова думают, что это все решается на уровне НАТО вот такие вот вещи, а это общественные вещи. А в России у нас все это на уровне государственной политики, и поэтому настолько нервно люди к этому относятся.
– То есть дело в нервозности российских медиа, а на самом деле ничего ни особенного, ни нового в нынешнем крушении памятников нет?
– Хочу поставить в исторический контекст. Скажем, Франция очень долго договаривались по поводу Революции, я б сказал, это продолжалось более 100 лет.
И посмотрите на историю Вандомской колонны. Сколько ее сносили, сколько ее ставили. Гюстав Курбе закончил дни в нищете, фактически раздавленный этой Вандомской колонной, потому что он призывал к ее свержению и потом его за это осудили и присудили ему выплачивать за этот самый вандализм, за снос Вандомской колонны, и он все свои деньги на это истратил.
Колумба сносили по всей Латинской Америке уже последние лет 20-30, вся эта тенденция деколонизации, для латиноамериканцев она абсолютно очевидна, это человек, который принес много горя в Латинскую Америку, который разрушил мезоамериканские цивилизации.
Это большая история деколонизации, которая происходит последние лет 70. После Второй мировой войны это все началось с Британской империей, затем Советская империя посыпалась и все остальные, так это с тех пор и продолжается, и, я думаю, мы спокойнее должны смотреть на этот процесс.