"24 февраля мы встретились с Зеленским: сильнейшее впечатление". Шон Пенн рассказал, как снимал в военном Киеве фильм о президенте Украины

Американский актер Шон Пенн и режиссер Аарон Кауфман представили на кинофестивале в Берлине фильм "Superpower" ("Суперсила"): его главным героем стал президент Украины Владимир Зеленский, с которым они встречались в Киеве уже после начала войны. Пенн рассказал, что изначально фильм задумывался не о войне: когда он в начале 2021 года приехал снимать кино в Украину, полномасштабное вторжение России было нависшей, но очень далекой угрозой, а основная линия фильма должна была рассказывать о скандале, который привел к импичменту и последующему оправданию президента США Дональда Трампа. Но год назад, с началом войны, концепция фильма резко изменилась, как и жизнь всех украинцев. Киев сотрясали взрывы, а кинематографисты стали невольными свидетелями полномасштабного вторжения.

Пенн провел первое из трех интервью с Зеленским в ночь вторжения и был глубоко потрясен тем, свидетелем чего стал в Киеве и во время поездки съемочной группы на фронт. С тех пор он стал неофициальным послом Украины в Голливуде и искренне восхищается и Зеленским, и стойкостью украинцев.

Премьера документальной картины Пенна Superpower состоялась на Берлинском фестивале во внеконкурсной программе Berlinale Special.

После показа Кауфман и Пенн встретились с прессой.

– Не могли бы вы немного рассказать о вашем главном герое – президенте Украины Зеленском, о ваших отношениях?

Аарон Кауфман: Для нас Зеленский начался как некое увлечение, и мы даже не предполагали, что он станет тем, кем он стал. Он имел огромный вызов перед собой, но оказался очень ловким, намного более хитрым, чем старый Голиаф, в которого превратился Путин. Конечно, наша история Давида и Голиафа, которую мы намеревались сделать, изменилась, но это во многом все та же история.

– Пытались ли вы контактировать с российской стороной, в частности с господином Путиным? Не планируете ли вы сделать другой фильм, чтобы показать его видение ситуации?

Шон Пенн: Нет. Мы почти сразу поняли, что не дадим нашему фильму стать подиумом для очевидного обмана, который Путин и Российская Федерация предлагают миру. Мы принесем больше пользы, рассказывая о том, что происходит. Это не беспристрастный фильм, потому что это недвусмысленная война.

– Когда вы решили, что не хотите ограничиваться только профессией актера?

Шон Пенн: Как мы слышали много раз в Украине, и, думаю, мы это понимаем здесь, на Берлинале, искусство играет важнейшую роль в построении и защите свободы. И я не делаю различий между этими частями пути, на котором я надеюсь стоять рядом с людьми, сражающимися за свободу.

– Должна ли Украина стать немедленно членом НАТО?

Шон Пенн: Насколько я понимаю, есть сложности в соглашении о партнерстве с НАТО. Чувствительный момент. Могу только сказать, что украинцев следует обеспечить всем, в чем они нуждаются. Они не нуждаются в войсках НАТО, им нужна материальная поддержка, и мы должны предпринять максимум усилий, чтобы этот народ, подвергшийся агрессии, мог защитить себя. Так что главный предмет разговора здесь – вооружение и техника.

– У вас там сейчас много друзей. Переживаете за них?

Шон Пенн: Президент говорит в фильме, что украинцы видят реальный мир, а не сказку. Но все, кого мы знаем в Украине, преисполнены решимости не просто выживать, но жить полной жизнью в это время. И было совершенно ясно, что с 24 февраля главная мишень РФ – президент и его семья. Так что, конечно, были огромные опасения, что этого человека, который представлял в своем лице всех украинцев и стал для меня воплощением храбрости, мы можем не увидеть на следующий день. Так что да, я принял это очень лично. Вообще мы не должны забывать, что жизнь хрупка и что мы должны поддерживать и беречь наши мечты и людей, которых любим, пока мы здесь.

– Как вы планируете распространять фильм?

Шон Пенн: Мы закончили его незадолго до фестиваля и сейчас ищем дистрибьюторов. В идеальном мире это было бы быстро. Мы с Евгением Афинеевским, режиссером картин "Зима в огне" и "Свобода в огне", поддерживаем фильмы друг друга. Он тоже пробивается на рынке, и мы смотрим, чувствуют ли прокатчики, что это важно – получить зрителей по всему миру и в особенности в США. Мне нравится думать, что когда мы выйдем из этого помещения, некоторые покупатели просто скажут "да", но пока что такой разговор не состоялся.

– Как вы думаете, вдохновит ли ваш фильм больше людей, в том числе в США, поддержать украинцев в их борьбе за свободу?

Аарон Кауфман: Кино может стать приглашением к разговору. Освещение событий в США очень неглубокое, намного меньше, чем нужно. А это отражается на количестве оказываемой помощи Украине. Это постоянная дискуссия, куда вы добавляете говорящие головы, которые кричат друг на друга, и они никогда не идут глубже в том, что реально за этим стоит. Если вы расспросите обычных зрителей, то они даже не поймут, в чем конфликт. Так что я надеюсь, что фильм поднимет аудиторию на базовый уровень понимания того, почему это произошло и как важна помощь Украине.

– Что бы вы сказали Путину, окажись вы с ним с глазу на глаз?

Шон Пенн: Еще раз повторяю. Мне совершенно неинтересно разговаривать с Путиным. Настанет день, когда начнутся мирные переговоры, и это произойдет благодаря сильной демонстрации воли Украины к свободе и восстановлению ее суверенитета над своими территориями. Тогда же, наверное, пройдет короткий разговор с военным преступником, о котором вы здесь упомянули.

На сегодня я больше озабочен вопросом поставки точных ракет дальнего радиуса действия в страну, подвергшуюся нападению. Украина имеет те мечты и устремления, которые мы все разделяем. Когда-то из Ливерпуля пришли The Beatles, ставшие великими коммуникаторами для всего мира. Сейчас точно так же мир воодушевляет Украина. Я думаю, что Украина – это The Beatles сегодня. Мы должны воспроизводить эту запись до тех пор, пока украинцы не дойдут до дня победы, и затем съесть борща.

– Каково это – быть на передовой?

Шон Пенн: Это означает быть в обществе настоящих человеческих существ, которые представляют то, что мы называем передним краем свободы. Вряд ли они предпочли бы оказаться в окопах с оружием, но им не оставили выбора. Я воспользуюсь любым шансом быть в компании героев. (Улыбается.)

– Фильм заканчивается сценой из сериала, где Зеленский играет президента Украины. Не могли бы вы прокомментировать эту тонкую грань между вымыслом и реальностью?

Аарон Кауфман: Люди потребляют документалистику в намного больших количествах, чем прежде, и это воздействует на сериальный нарратив, потому что зрители множество вещей воспринимают как реальные. Сейчас труднее сделать в нарративе то, что не имеет достаточную степень аутентичности. Но определенно есть движение навстречу людям, потребляющим расследования, документалистику, документальные сериалы.

– Как вы считаете, люди, которые убеждены, что российское вторжение в Украину было справедливым, – изменят ли они свое мнение, увидев ваш фильм?

Шон Пенн: Нам хотелось бы так думать. Трудно представить, что разумные люди могут иметь какое-то иное мнение, кроме того, что это преступная агрессия. Мы хотели дать контекст событий для аудитории, которая по преимуществу контекста не знает, и сделать это как можно более доступным путем. Нечто вроде простейшего гида к пониманию того, почему мир должен поддержать Украину.

– Шон, вы думали сами стать политиком, как многие другие голливудские звезды?

Шон Пенн: Могу процитировать Брендана Глисона, которому поставили тот же вопрос. Он ответил: "Я никогда не смог бы стать политиком, потому что у меня только одно лицо".

– Шон, вы знаете Зеленского лично. Что вам в нем нравится и что нет?

Шон Пенн: Мне не нравится, когда занимаются ничтожным буллингом в отношении его и его страны. Мне нравится, что нет угрозы, которая испугала бы Зеленского и украинцев. Мы все разделили 24 февраля, когда фактически встретились с ним в первый раз лицом к лицу. Друзья из правительства США рассказывали мне о планах прислать команду на вертолетах Black Hawk, чтобы его эвакуировать. Но я знал еще перед его знаменитым ответом, что он никуда не уедет. Такие обстоятельства – очень волнующий способ, чтобы начать знакомство с кем-либо. Это сильнейшее впечатление моей жизни, не считая рождения моих детей.

– Вы пообщались с большим количеством людей во время съемок. Был ли разговор с кем-то кроме Зеленского, который вы не могли забыть?

Шон Пенн: Слоган Украинской железной дороги – "железный и мягкий". То есть они сражаются как железо, но поддерживают человечность, этот мягкий гуманизм. Мы делали интервью с председателем Национального банка, где он говорил о ненависти. Внешнего тезиса, что мы должны искать прощения, не было в его сердце, и он сказал это четко. Он ненавидит русских. Всех их. Но это его работа – ненавидеть их, чтобы его дети не унаследовали эту ненависть.

Так что прямо сейчас украинцы вынуждены проходить через такое состояние ума. Но в глубине сердца они поддерживают свое искусство, свою культуру, нежность к людям, которую вы можете увидеть и на фронте, и в безопасности Киева или Львова. Это не имеет границ. Во всем ужасе войны таится что-то волшебное. Мы должны не упустить это. Надо оказаться на правильной стороне истории – и предоставить Украине дальнобойные точные ракеты. (Смех.)

– Вы видели ужасные вещи на фронте. Как этот опыт изменил вас?

Шон Пенн: Если бы кто-то закрыл все двери в эту комнату и дал нам просто достаточно еды, мы могли бы себе вообразить, как это все превратится в хаос. Или другой путь – все это превратится в сообщество. Украинцы в эпицентре сообщества заботы. Мы в США, и это не новость, родились с ошибочным ощущением исключительности. Конечно, есть много исключительных вещей в нашей стране, но это позволяет нам нормализовать что-то меньшее, чем сообщество, что-то меньшее, чем забота и доброта. А в сердце их фронтовой битвы – доброта и забота.

Это очень большое отличие от русской армии и "ЧВК Вагнера" с их массовыми убийствами. Украинцы делают то, что должны делать, потому что любят свою страну и друг друга. Так что урок простой: мы должны делать все, что можем, чтобы их поддержать. На этом фоне мои переживания по поводу опасности – вопрос второстепенный.