Сандармох – урочище в Медвежьегорском районе Карелии, где находится мемориальное кладбище жертв политических репрессий. В начале июня 2019 года власти региона попытались понизить охранный статус этого места: с "исторического памятника" до "достопримечательного места". Это позволило бы проводить в Сандармохе земляные и строительные работы.
Но Минкульт отказался менять статус мемориального кладбища – оно остается историческим памятником. А значит, говорят историки, нужно снова вернуться к вопросу о законности раскопок, проведенных в Сандармохе почти год назад.
В чем заключается спор вокруг Сандармоха, какова роль в этом споре арестованного историка Юрия Дмитриева и что ждет мемориальное кладбище в ближайшем будущем, разбиралась корреспондент Настоящего Времени.
Спор вокруг Сандармоха
В августе 2018 года Российское военно-историческое общество (РВИО) по просьбе властей Карелии уточняло границы Сандармоха и проводило раскопки на территории кладбища. Экспедиция РВИО проверяла версию о захоронении здесь военнопленных красноармейцев, расстрелянных финскими солдатами в годы Второй мировой войны.
Раскопки РВИО в Сандармохе. Август 2018 года. Фото: Фонд Иофе
Гипотеза о том, что пленных красноармейцев здесь тоже расстреливали, принадлежит директору Института истории и политических наук Петрозаводского госуниверситета Сергею Веригину и профессору ПетрГУ Юрию Килину. В результате раскопок нашли останки пятерых человек. Эксперты установили их рост и возраст, но определить, кем они являются и кто в них стрелял, не удалось. По словам Веригина, этих людей могли убить как сотрудники НКВД, так и финны. В 2019 году РВИО готовится к новым раскопкам.
Депутат законодательного собрания Карелии и председатель партии "Яблоко" Эмилия Слабунова считает, что и прошлогодние раскопки велись незаконно: "Мемориальное кладбище "Сандармох" было поставлено на государственную охрану в 2000 году. События, которые происходили в августе прошлого года, показывают, что государственная охрана отсутствует".
В августе 2018 года Управление по охране объектов культурного наследия (ОКН) Карелии ответило на запрос Слабуновой, что кладбище имеет статус достопримечательности, поэтому раскопки законны.
"В Госреестре Сандармох зарегистрирован как памятник, но ему был самовольно присвоен совсем другой статус, который расширяет список допустимых работ. Исходя из этого тезиса, прокуратура Карелии отказывала в проверке экспедиций", – поясняет Слабунова. Теперь, когда Минкульт отказал карельскому Управлению по охране ОКН в понижении статуса Сандармоха, снова встает вопрос: где разрешения? По словам Слабуновой, РВИО не предоставило никаких документов на ее депутатские запросы.
Сандармох, октябрь 2017 года. Фото: Виктория Ивлева
"У меня встает простой вопрос. Ребят, замечательно, вы ищете место захоронения советских солдат. Назовите, кого вы конкретно ищете? Когда мы искали (заключенных из Соловецкого лагеря – НВ), у нас был список из 1111 человек, мы знали их родственников, видели их портреты. Назовите хотя бы одно имя", – комментирует раскопки РВИО директор Научно-информационного центра "Мемориал" Ирина Флиге.
Чем отличается Сандармох от других захоронений?
Мемориальное кладбище Сандармох – крупнейшее захоронение жертв Большого террора и одно из немногих мест, где точно известно не только число убитых – 6241 человек, – но и имя каждого из них. "Это не только локальное место памяти, но и общероссийское. Среди жертв репрессий, нашедших свою смерть в этой братской могиле, люди не только из Карелии, но и заключенные Соловецкого лагеря и ссыльные из других регионов и республик бывшего СССР", – объясняет директор Сахаровского центра Сергей Лукашевский.
Сандармох, 2016 год. Фото: Александр Соло
По словам директора Научно-информационного центра "Мемориал" Ирины Флиге, в случае с Сандармохом историки знают поименно всех, кто приводил приговор в исполнение, и всех, кто выносил решения. "Но сегодня хотим знать больше. Мы хотим, чтобы документы, с которыми мы работали в 1990-е годы, были полностью опубликованы, а не только те фрагменты, на основании которых мы проводили поиски", – говорит Флиге.
По ее мнению, основным двигателем поиска массовых захоронений расстрелянных в начале 1990-х годов были родственники репрессированных. Они хотели найти место, куда они могли бы прийти и положить цветы: "Эта боль, которую они несли десятилетия, сформировала и общественный поиск. Сандармох был найден на стыке общественного запроса, потребности родственников и исследователей".
5 августа каждого года в урочище Сандармох собираются сотни людей и проводят Международный день памяти.
День памяти в Сандармохе, 5 августа 2018 года. Фото: Давид Френкель
Юрий Дмитриев и Сандармох
Место расстрела "первого соловецкого этапа" (1111 человек из тюрьмы на Соловецких островах, которых в октябре 1937 года вывезли с Соловков в Карелию и расстреляли) историки Ирина Флиге и Вениамин Иофе искали с 1989 года. К середине 1990-х они пришли к мысли, что заключенных убивали в окрестностях Медвежьегорска. В 1997 году Флиге познакомилась в архиве с карельским историком Юрием Дмитриевым. И в том же году экспедиция под руководством Дмитриева нашла в районе урочища Сандармох массовые захоронения жертв сталинского террора, в том числе заключенных Соловецкого лагеря и строителей Беломорканала.
Всего нашли 236 братских могил. Останки людей из пяти таких ям эксгумировали и потом захоронили.
Руководитель центра "Возвращенные имена" при Российской Национальной Библиотеке Анатолий Разумов рассказывает, что еще в 1996 году никто, включая сотрудников архивов госбезопасности Петербурга, не знал, где расстреляли соловецкий этап, а в 1997-м находка Дмитриева стала сенсацией. "Для меня настольной книгой является его книга "Место расстрела Сандармох". Все имена убитых были восстановлены им лично. Основное, что мы делаем с Юрием Дмитриевым, – превращаем места злодеяний в места памяти. Он пример всем нам – один человек может сделать очень многое", – рассказывает Разумов.
Юрий Дмитриев на Дне памяти в Сандармохе, 2016 год. Фото: Надежда Киселева
В августе 2018 года Разумов узнал, что прокуратура Карелии уничтожила написанное Дмитриевым в начале 2000-х заявление о том, чтобы Сандармох признали местом злодеяний. Также уничтожены результаты экспертиз останков, обнаруженных экспедицией 1997 года.
"Обосновали тем, что документы не имеют исторического значения. Это, конечно, позорный факт", – говорит историк.
Сейчас Разумов и Дмитриев готовят новую книгу – "Место памяти Сандармох". В первую часть войдет 700 имен погибших в урочище с обновленными и уточненными справками. "Вчера было заседание по делу Дмитриева в Петрозаводске, и он передал мне уже написанное предисловие к книге. Самые главные для нас задачи – сберечь Сандармох и защитить Дмитриева", – подчеркивает Разумов.
Сандармох, 2018 год. Фото: Давид Френкель
Будущее Сандармоха. Стихийные памятники и антропологические экспертизы
Потомки расстрелянных в Сандармохе установили в мемориальном лесу около 400 памятных знаков. Они начали появляться с момента открытия мемориального кладбища в 1997 году. Люди устанавливали таблички, кресты, наносили надписи. Сейчас они разрушаются.
"Многие потомки уже ушли или не в состоянии приезжать и ухаживать за своими памятниками. Поэтому в августе этого года мы проводим мониторинг состояния памятных знаков. Итогом станет полная опись знаков, бережная консервация и, возможно, реставрация", – говорит Елена Кондрахина, руководитель экспедиции "Сандармох. Карта Памяти. Мониторинг состояния памятных знаков".
Экспедиция историков рассматривает Сандармох не только как исторический объект, но и как уникальное свидетельство народной памяти о советском терроре, которое складывалось в единое целое больше 20 лет.
Сандармох, август 2012 года. Фото: Дмитрий Цвибель
Исследовательница Сандармоха Ирина Флиге рассуждает о том, как современная наука может послужить исторической памяти: "Сегодня антропологи могут создать 3D-портреты прижизненные, могут сравнить прижизненные повреждения с медицинскими карточками. В Петербурге под стенами Петропавловской крепости извлечены 180 останков, и все они имеют портреты".
В Сандармохе, учитывая объем сведений и качество проведенных исследований, теоретически можно создать отдельную могилу для каждого расстрелянного. Для этого необходимо собрать экспертную конференцию из антропологов, криминалистов и историков, считает Флиге: "После этого необходима общественная дискуссия. Люди пролежали в земле в братских захоронениях более 80 лет. Встает этический вопрос: стоит ли беспокоить эти могилы ради той информации, которую мы получим? Очень часто вскрываются захоронения, пересчитывается количество и закапывается обратно, но это вандализм. Как и то, что сделали РВИО".