12 мая завершается период нерабочих дней в России. Президент Владимир Путин заявил о возобновлении работы предприятий базовых отраслей экономики, если это возможно: строительство, промышленность, сельское хозяйство, связь, энергетика, добыча полезных ископаемых.
О том, что отмена режима нерабочих дней означает на практике, мы поговорили с предпринимателем, управляющим фонда стратегического управления Management Development Group Дмитрием Потапенко и доктором, организатором здравоохранения Лианой Григорян.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Предприниматель и доктор – о завершении периода нерабочих дней в России
— Отмена режима выходных дней – это правильно или нет?
Григорян: Конечно, за счет того, что мы смогли выдержать какую-то паузу, то есть более строгий режим самоизоляции позволил нам лучше подготовиться. Естественно, тут вопросы не только здоровья граждан, здесь вопрос и финансового, и экономического состояния населения.
Это и есть медицина, потому что люди, которые находятся на самоизоляции, которые вынуждены сидеть дома, они испытывают сильные стрессы, у них, естественно, это отражается не только на психическом их состоянии, но и на иммунной системе, поэтому они больше подвержены заболеваниям. Но здесь вопрос в том, что если посмотреть, как мы пережили этот этап, то больше 80% населения, которое у нас заболело коронавирусом, – это люди младше 65 лет. Это говорит о том, что мы более строгие меры приняли для того, чтобы более старшее поколение находилось дома.
— Правильна или нет сейчас отмена самоизоляции?
Григорян: Правильна с условием, если будут выдержаны в регионах, на местах правильные меры для выхода из самоизоляции.
— Дмитрий, ваше мнение, правильно или нет сегодня отменять режим выходных дней и вообще снимать потихоньку запреты?
Потапенко: Его надо было отменять и ранее. Дело все в том, что мы давайте перестанем уходить от ответа на главный вопрос: а через месяц будет ли страна безопасна, а через два, а через три? Есть всего два критерия, которые позволяют выйти в так называемую безопасную страну. Это либо стадный иммунитет в размере 60% населения, а это означает, должно переболеть 88 миллионов человек. А чтобы переболело такое количество человек – обычная математика: при заболеваемости, например, 50 тысяч в день надо просидеть 5 лет. Либо второй вариант – просидеть до момента, когда появится вакцина. А это приблизительно 1,5 – 2 года, а это означает, что только тогда страна условно станет безопасной.
И, внимание, вопрос: вот мы просидели 53 дня, по сути дела. Мы абсолютно грохнули малый бизнес – 90%. Смертность у нас, совершенно не странно, по понятной причине, за все эти полтора месяца составляет ровно столько же, сколько умирает в Москве за 5 дней. В Москве, напомню, умирает в день среднестатически, я по странному стечению обстоятельств долго отработал в морге, 370 человек в день.
Поэтому, когда мы говорим, правильно ли сейчас снимать, с первого дня я говорил и буду говорить: государство должно было выдать бесплатно с первого же дня всем санитайзеры, респираторы со степенью защиты FFP3 и должна была соблюдаться социальная дистанция. Именно это и является основой основ. А то, что в XXI веке нужно научить людей мыть руки с мылом, регулярно, приходя в каждое помещение, собственно говоря, пример Беларуси и Швеции – тому наука, я надеюсь, он будет изучен.
А то, что Дональд Фредерикович Трамп не просто так прекратил финансирование ВОЗа и, в общем-то, ругается не только с ВОЗом, но и с Китаем, я думаю, что мы еще очень многое узнаем о смертности от других заболеваний.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Коронавирус на четырех картах: распространение, летальность, число больных и выдзоровевших— Вопрос смертности, который мы с вами сейчас не сможем обсудить всерьез, потому что у нас не все цифры на руках. А вот что касается бизнеса, сейчас для него это хорошо или поздно уже?
Потапенко: Уже поздно. Потому что ключевой-то вопрос: за вот этой инфодемией был осознанно скрыт распад сделки с ОПЕК. Я прекрасно понимаю, для чего это делается.
— Ваше мнение, что таким образом власти прикрыли провал на рынке нефти?
Потапенко: Абсолютно. Потому что у нас с вами страна существовала последние сто лет исключительно на том, что торговала на сделке с ОПЕК, просто ее нарушая. И для того, чтобы закрыть одно преступление, было просто закрыто другим преступлением. Ничего тут экстраординарного нет.
— Лиана, мы видим, что не только растет количество болеющих, но мы видим прирост, каждый день все больше и больше людей. До плато вроде бы Россия еще не дошла. Правильно ли тогда прямо сейчас начать это все открывать? Не может ли так получиться, что через две недели мы увидим прирост?
Григорян: Увеличение заболеваемости обусловлено тем, что мы стали больше тестировать. И я наблюдаю, что многие бессимптомно перенесли данное заболевание.
— Но есть люди, которые не перенесли.
Григорян: Есть люди, которые не перенесли. Но для этого и созданы были все условия, чтобы лучше подготовились. Я не соглашусь, потому что я работаю и связана непосредственно с пациентами, которые страдают коронавирусом. Кадрового резерва у нас недостаточно. Вынуждены были привлечь и студентов медицинских вузов, вынуждены из регионов созвать врачей, потому что там нагрузка меньше. Сейчас нам изоляция помогла лучше подготовиться. Конечно, бизнес сильно пострадал, но здесь приоритет был – здоровье людей.
— Оно было правильным до сегодняшнего дня. Ситуация не переломилась – и вдруг оно перестает быть правильным. В чем логика?
Потапенко: Самое главное, люди, которые 20 лет гробили медицину, теперь быстро пытаются ее восстановить. А самое главное, хоть меня порежьте на британский флаг, я не говорю про вирусологию, я говорю про матстатистику, у нас, извините, первая заболеваемость в Ухане появилась в ноябре месяце. У нас из Уханя 12 самолетов в день прилетало в Россию. Почему у нас первый зарегистрированный коронавирусный больной появился в марте? То, что у нас не было систем диагностики, вовсе не означает, что у нас первый больной не появился в прошлом году.
— Что нулевой пациент появился задолго до, как мы об этом узнали.
Потапенко: Конечно, абсолютно верно. Грубо говоря, при отсеченной голове по волосам не плачут. Надо вводить карантинные меры – это как лекарство в медицине, его применять нужно крайне интеллигентно. А когда сейчас одно преступление прикрыли другим преступлением и на голубом глазу рассказывают, что благодаря этому что-то там… Заработал "Крокус", Агаларов – красавчик, конечно, освоил деньги, поставил себе псевдопалаты. От этого, если я заболею, я все равно буду подыхать в такой же инфекционке, потому что врачей до этого гнобили 20 лет.
— Вы слышали, что сказал Дмитрий по поводу карантина и прочего. Вы так же думаете?
Григорян: Я не соглашусь с Дмитрием. Он, как и должен, защищает интересы бизнеса, я его понимаю. Да, пациенты могли быть и ранее, у нас не было систем диагностики, мы позже стали их выявлять. Но и пики по сравнению с Европой мы переживали на месяц с опозданием. То, что происходило в Европе, к нам пришло на месяц позже. И это я говорю, не потому что какая-то статистика, а по заболеваемости.
— Владимир Путин говорит: надо потихонечку выходить из этих ограничительных мер. Если сейчас побежать и начать это все делать, выводить, как предлагает президент, то через 14 дней что будет?
Григорян: Я не Нострадамус, сказать, справимся или нет, не могу. Но могу сказать, что будет прирост, это даже не нужно гадать. Люди станут больше контактировать. Большую роль сыграет социальная ответственность каждого гражданина, будет ли он соблюдать меры безопасности. Большую роль сыграют работодатели, насколько они обеспечат условиями для того, чтобы санитарно-эпидемические нормы были соблюдены. Если это все будет сделано правильно, то мы выйдем с меньшими потерями. Но в любом случае у нас бизнес будет иметь хоть какую-то возможность на реабилитацию. Мы готовы, несмотря на то, что московские основные больницы переполнены, но есть резервные места.
— Лиана говорит, что от работодателей многое зависит. Представьте себе вас или вашего коллегу, человека, который открывает ресторан, у которого сейчас заболеет официант. Он опять закроется или скроет это, как это будет, как вы думаете?
Потапенко: Почему вы не задаете этот вопрос в прошедшем времени? Вас не смущает, что у нас работали до этого магазины и как-то при огромном количестве социальных контактов никто ни в одной розничной сети не заболел по странному стечению обстоятельств? Ответ очевиден. Я написал это в телеграм-канале, что открывать 12 числа нас будет экономика. Медицина – извините, экономика. Потому что она строится из налогов. Не будет налогов – не будет никакой медицины, из тумбочек деньги не берутся. До тех пор, пока не будет понимание, что медицина в первую очередь строится из налогов, именно поэтому и Швеция, и все остальные страны очень недолго посидели на карантине.
— Ситуация в России немножко отличается от ситуации в Швеции.
Потапенко: Мы принципиально другую задачу решаем. Потому что осознанный цифровой ГУЛАГ и закрывание преступлений медицинскими чиновниками делается на сегодняшний день у нас на глазах. И закрываются экономические преступления. И 12-го нас выпускают исключительно потому, что у них, у того, что мы ошибочно называем властью, попросту говоря, нет никакой дебютной идеи, как развивать экономику России. Потому что завтра не откроются рестораны, потому что кого обслуживать? Эти полтора месяца привели к обнищанию людей. Они не будут ни в ресторанах, ни в общепите кушать. Они не будут покупать себе вещи, потому что у них нет денег. Будет массовые банкротства. Вот к чему закрытие сделки с ОПЕК и провал на нефтегазовом рынке привел.
— Меры, которые Путин сегодня объявил, не помогут наполнить карманы деньгами, чтобы люди пошли в рестораны?
Потапенко: Даже близко. Это подачки ни о чем. Эти деньги, которые попадут в карманы, пойдут на закрытие долгов. Поймите правильно, люди перешли на мобилизационную модель потребления. Они будут не бантики потреблять, а жрать самые примитивные товары. Зайдите в "Ашан" и посмотрите, как сократилась ассортиментная матрица. Фейсинги одних и тех же товаров, это я вам как профи могу сказать, увеличились в разы. Попросту говоря, производства стоят. И завтра они не запустятся по причине того, что товаропроводящая цепочка – это настолько тонкая нить, выстраивающаяся десятилетиями, которую порвали напрочь.
— Когда это выйдет к доэпидемиологическому уровню?
Потапенко: Не раньше 2025-2026 года. Потому что падать мы еще будем второй раз в 2021 году. В лучшем случае причем.