Хотя российские войска и стоят недалеко от границы с Украиной, их все еще недостаточно для того, чтобы начать полномасштабное вторжение, убежден секретарь Совета национальной безопасности и обороны Алексей Данилов.
В интервью корреспонденту Настоящего Времени Елизавете Стрий он рассказал, почему в Украине убеждены, что главная цель Кремля сейчас – добиться переговоров с США, и чему на самом деле противостоит Украина.
— Российских войск у границ с Украиной все еще недостаточно, чтобы начать полномасштабное вторжение. Для чего тогда Москва оказывает давление на Киев?
— Большого скопления российских войск мы не наблюдаем. Есть определенные перемещения войск, но для нас это не критично. Для полномасштабного вторжения нужно, чтобы их было как минимум в три, четыре, пять раз – намного больше, чем есть на сегодняшний день. Но существует ли угроза? Конечно, для нас существует угроза постоянно, мы с этой угрозой живем уже семь лет, и для нас не новость, что российские войска находятся на территории Донецкой и Луганской областей. Именно они ведут войну против нашей страны. Если бы их там не было, вопрос Донецкой и Луганской области был бы давно закрыт. Что касается участков, где есть наибольшая опасность, то такие участки есть в районе Мариуполя, такие участки есть в районе Донецкой и Луганской областей.
Есть сложный вопрос, связанный с Крымом. После того, как Путин захватил Крым, ему надо эту ситуацию зафиксировать. Для того чтобы эту ситуацию зафиксировать, он хочет, чтобы наша страна прекратила существование в тех границах, в которых она существует сегодня. Это задание для него номер один. С помощью внутренней дестабилизации добиться, чтобы страна развалилась на две-три части. Это то, к чему стремится Путин. Это задание, которое стоит у него на первом месте. И именно с помощью внутренней дестабилизации. Если он этого не сможет, тогда, как вариант, может использоваться оружие, но мы к этому готовы.
— Ранее американская пресса писала об угрозе вторжения в конце января – феврале. Сейчас, когда Вашингтон и НАТО согласились разговаривать с Москвой, угроза вторжения все равно остается?
— Угроза у нас остается всегда, еще раз подчеркиваю. Другое дело, что сейчас вопрос поднялся на очень высокий уровень. Очень много стран взяли на себя обязательство в случае, если Российская Федерация осуществит вторжение, дать адекватный ответ. Мы бы очень хотели, чтобы ответ был заранее, чтобы не было уже по факту, как это было в вопросе Крыма.
— Мы же видим какую-то динамику, что войск становится все больше и больше. Есть ли какие-то прогнозы?
— Когда мы говорим, что войск становится все больше и больше, нужно понимать, насколько больше. Если было 90 тысяч, а стало 100 тысяч – это не увеличение. Это не настолько критично, как есть на сегодняшний день. Еще раз подчеркиваю: Российская Федерация добилась того, чего она хотела. Она хотела прямых переговоров с Соединенными Штатами. Россия этот вопрос решила. Сейчас, когда она объявила фактический ультиматум Соединенным Штатам, фактический ультиматум странам НАТО, будем наблюдать, как будут развиваться эти события.
Ситуация на территории России крайне сложная. Чтобы удерживать внутреннюю ситуацию, нужен внешний враг. В Советском Союзе это были Соединенные Штаты, так называемый Запад, они постоянно им пугали. После 1991 года сначала это было Приднестровье – там они набезобразничали, потом была Грузия в 2008 году, сейчас это мы. Пугают внешним агрессором, тем, чего нет. Наша страна никогда не нападала на Россию. Вот россияне постоянно находятся в состоянии войны, потому что если они не будут в ней находиться, само существование Российской Федерации может быть очень, очень сложным. Я неоднократно говорил уже, что ситуация связана с тем, что мусульманский мир давит на Российскую Федерацию. Там могут происходить различные процессы. Я более чем уверен, что мы в ближайшее время увидим свободную Ичкерию.
— Из-за угрозы российского вторжения в Киеве создают штаб территориальной обороны. Правда, сейчас бойцы теробороны тренируются с деревянными автоматами в руках.
— У нас достаточно оружия, чтобы встретить врага. Другое дело, что если будет широкомасштабное вторжение, если будет задействована авиация, если будут задействованы другие инструменты влияния, это для нас будет определенным вызовом. Но я уверен, что мы будем защищать свою страну, это наша земля, и мы отсюда никуда убираться не планируем. И заявления, что нас не существует, что мы какое-то недогосударство и другие, которые в последнее время почему-то все чаще делает Путин, – это вопросы не к нам, это вопросы к нему. Даже сейчас мы с вами общаемся, я общаюсь на нашем государственном языке, я уверен, что не все россияне понимают, что я говорю.
— Наши корреспонденты были на тренировке теробороны. Там ребята тренируются иногда с деревянными автоматами. Скажите, будут ли вооружать отряды теробороны? Если да, то когда?
— Давайте мы с вами сразу договоримся, что то обучение, которое проходит тероборона, происходит в соответствии с теми нормами и правилами, которые сегодня существуют. У нас более чем достаточно оружия для территориальной обороны. Хватит ли его на всех? Хватит. Нужна ли нам помощь? Нужна. Что касается обучения, у нас очень много любительских групп, которые самостоятельно проводят обучение, самостоятельно проводят выучку, мы очень этому рады, потому что, по последним опросам, более 50% граждан готовы защищать нашу страну. Из них 35% готовы сразу взять в руки оружие. Задача государства – обеспечить, чтобы это оружие у них было.
Я хочу, чтобы мы понимали: когда в нашей стране возникают угрозы, все объединяются, несмотря на то, что мы разные по политическим мотивам, по другим мотивам. Но когда будет идти речь о нашем государстве, все объединятся.
Что касается военной компоненты, то это публичная информация. У нас 261 тысяча военных, начиная с 1 января – состав наших Вооруженных сил. Но мы имеем в виду, что у нас еще есть сектор безопасности и обороны. И общее количество сектора безопасности и обороны достигает около миллиона человек. Но у нас есть наше гражданское общество, которое точно так же встанет на защиту нашей страны. И их миллионы. Нужна ли нам сейчас помощь? Да, нужна. И мы обращаемся к нашим странам-партнерам за этой помощью. Получаем ли мы эту помощь? Да, получаем. Достаточно ли ее? Мы бы хотели, чтобы ее было намного больше. Но если не будет такой помощи, у нас хватит понимания, каким способом давать агрессору отпор.
Мы периодически от США, от других государств получаем помощь. Но в случае обострения нам нужно будет ее намного больше. И все партнеры нам пообещали, что они сразу это сделают. Мы бы хотели, чтобы помощь предоставили уже сейчас. Но есть ситуация: "Давайте не будем провоцировать Путина". Но его не нужно провоцировать. Он сам себе может выдумать что угодно.