В Сирии неизвестные беспилотники обстреляли колонну грузовиков, которая могла перевозить иранское оружие. Как пишут наблюдатели, это произошло в районе Абу-Кемаля, где обосновались проиранские ополченцы. Ответственность за нападение на себя никто не взял, но атака произошла вслед за недавним обстрелом военного завода в самом Иране, в городе Исфахан, в котором обвиняют Израиль. Кто может стоять за этими атаками и последует ли ответный удар Ирана по Израилю? Об этом Настоящему Времени, рассказал директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Эксперт по Ближнему Востоку – о последствиях атаки дронов на Иран
– Как вы расцениваете удар по военному объекту в Иране и по конвою с иранским оружием в Сирии?
– Я расцениваю это как предупреждение. Ирану дают понять, что Тегеран должен выбрать, куда двигаться. Если он продолжит укреплять отношения с Москвой, то удары будут усиливаться, вероятно, это не последние удары дронами. Или же Иран должен отойти от Москвы, вернуться к переговорному процессу с США и договориться о возвращении к ядерному соглашению. Это, собственно, ключевая задача, которая сейчас стоит. Этот удар – это всего лишь мягкое предупреждение о возможных обстоятельствах, которые могут возникнуть в течение какого-то короткого времени.
– То есть вы не исключаете новых атак. А вы для себя определили, от кого исходят удары?
– Я думаю, что это третья сила. Иранцы ведь открыли ящик Пандоры. Изменив "Шахеды" на "Герани", они, по сути дела, дали козырь всем другим участникам этого политического и военного процесса. Теперь любые дроны, которые атакуют иранскую территорию, – это те же самые "Шахеды". Просто они вернулись обратно.
– А может ли это привести к эскалации ситуации в регионе в целом? В российском МИДе говорят, что последствия непредсказуемые, госсекретарь США и вовсе не исключает военных вариантов.
– Я предполагаю следующее: когда Иран заключал соглашение с Москвой летом прошлого года, он не ожидал очень многих последствий. Первое последствие, которое стало для него абсолютной неожиданностью, – это, конечно же, восстание. Я говорю "революция", потому что это слово употребляют протестующие в Иране. Мы знаем, что прошло уже более четырех месяцев, а волнения Иран не может остановить, даже массовые репрессии в стране не помогают. То есть политическая составляющая подточена. Также существуют серьезные противоречия и в политическом классе.
Второй элемент – это, конечно же, экономика. Экономика подточена давно и засухой, и санкциями. Санкции со стороны Европы усиливаются, идут разговоры о введении санкций против Корпуса стражей исламской революции (элитное иранское военно-политическое подразделение – НВ) и о возможном объявлении их террористической организацией. А надо понимать, что основная часть бизнеса правящего класса связана с Корпусом стражей. Стражи – это большая экономическая корпорация, которая производит огромное количество денег.
И третий аспект – это военный аспект, на котором держится весь Иран. И если этот военный аспект будет подорван ударами дронов неизвестной третьей стороны и это будет происходить в течение длительного времени, как это обычно и происходит, то ситуация для Ирана будет ухудшаться. Поэтому я крайне осторожен в утверждениях о том, что это может привести к эскалации и каким-то ударам по территории другой страны со стороны Ирана. Мне кажется, что сейчас Иран вряд ли сможет предпринять такие действия.
– То есть вы думаете, что Иран все-таки не ответит никаким образом?
– Он ответит. Иран всегда отвечает. Однако сначала они сделают паузу и просчитают варианты. Мне кажется, ответ будет гибридным. Максимум, на что может пойти сейчас Иран, – это атака израильского танкера в Красном море или Персидском заливе. Это, собственно, уже не раз случалось в истории между этими двумя странами – так что это не может быть воспринято как форс-мажор или какое-то экстраординарное событие.
– Взрывы были достаточно серьезными. Достаточно ли они серьезные, чтобы помешать поставкам иранского оружия и беспилотников в Россию?
– Нет, они пока несерьезные. Поэтому я и говорю, что речь идет именно о предупреждении. Это как бы демонстрация неких вариантов, что будет потом, если Иран не предпримет соответствующих мер, если благоразумие, которое свойственно иранцам, не возобладает.
– А если от обратного пойти: может ли Иран на этом фоне даже нарастить сотрудничество с Москвой? Сделать это как бы назло?
– Вероятно, он может это попробовать. Но и третья сила может попробовать наносить больше ударов. Здесь же игра всегда в две стороны. Если иранцы могут играть дронами, наносить удары, играть с Саудовской Аравией или, допустим, сотрудничать с Россией – то и другие страны точно так же могут действовать. Поэтому вопрос заключается в том, у кого больше ресурсов. И у Ирана точно ресурсов меньше.
– А вы можете обозначить хотя бы примерный круг тех, кто может быть этой третьей силой?
– Я думаю, тут можно подразумевать некую коалицию государств, у которых военная и политическая активность Ирана в регионе давно вызывает серьезные опасения.
– Как вам кажется, как будет развиваться история взаимоотношений Украины и Ирана? Ведь мы знаем, что дипломатический скандал между Тегераном и Киевом продолжается. МИД Украины еще в прошлом году предложил разорвать отношения с Ираном. Теперь вот украинского временного поверенного вызывают в МИД Ирана.
– Я думаю, что временный поверенный достаточно четко и аргументированно объяснил иранской стороне причины такой реакции украинской стороны и, вероятно, показал им последствия разрушения иранскими дронами украинских городов.
– Как вам кажется, насколько на происходящее в регионе может повлиять трехдневный визит госсекретаря США Энтони Блинкена?
– Очень важно остановить эскалацию в израильско-палестинских отношениях. Эта эскалация может, конечно, привести к отвлечению внимания, и тогда Иран может перехватить инициативу. На этом фоне он может профинансировать, условно говоря, несколько террористических актов, которые могут серьезно усложнить отношения и вызвать кризис. Поэтому здесь очень важно остановить эскалацию. Мне кажется, что ключевая задача Блинкена – утихомирить и израильское правительство и попытаться убедить палестинцев не отказываться от сотрудничества, в том числе в области безопасности. Это сложно будет сделать. Но при этом, конечно же, мы видим, что тема Ирана во время визита постоянно поднимается. Вероятно, это будет вторая по важности тема, а может быть, даже и первая.
– Мог ли Блинкен попросить Израиль поставить Украине ПВО?
– Мы же прекрасно помним о разговорах еще Байдена с Лапидом, Лапид все равно отказал. Поэтому я не думаю, что, имея за плечами этот отказ, американцы сейчас будут просить израильтян.