Проекты экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского – "Открытые медиа", "МБХ медиа" и "Правозащита Открытки" – прекратили работу с 5 августа. Накануне сайты "Открытых медиа" и "МБХ медиа" были заблокированы Роскомнадзором.
Михаил Ходорковский написал, что дальнейшая работа проектов связана со слишком высокими рисками для журналистов – так как им вменяют связь с "нежелательными организациями" (по российским законам это может стать причиной уголовного преследования).
"Открытые медиа" и "МБХ медиа" – информационные ресурсы, которые занимались как освещением новостей, так и расследованиями.
Бывший главный редактор "Открытых медиа" Юлия Ярош рассказала Настоящему Времени, были ли какие-то претензии у российских органов власти к работе издания и что журналисты собираются делать дальше.
— Почему в итоге вы сегодня объявили о закрытии издания?
— У нас была длинная ночь разговоров с юристами и разговоров с грантодателем – нашим инвестором. Не очень много времени, чтобы понять, что произошло и сможет ли проект продолжать работу. По итогу всех этих разговоров мы пришли к выводу, что, скорее всего, не сможет, по крайней мере в нынешнем виде это неразумно, потому что люди рискуют и потому что так или иначе, я думаю, просто не дадут работать.
Мы, в принципе, это уже комментировали. Все происходило очень стремительно. Вчера в семь вечера мы получили от Роскомнадзора четыре письма с разными номерами, похожие на те, которые периодически разные медиа получают, где Роскомнадзор требует удалить ту или иную информацию. Такое бывает – он может обнаружить, что где-то излишне подробно описан случай суицида, где-то протестная акция анонсирована достаточно детально, и в таком случае он присылает письма, где указывает конкретные материалы, конкретные ссылки и требует удалить эти материалы, чтобы не был заблокирован весь ресурс. Мы такие письма получали, и не только мы. Я думаю, пару раз в год любое медиа, даже без лицензии, а Роскомнадзор мониторит также информационные сайты без лицензии, что-то подобное получает.
Но эти письма отличались от предыдущих тем, что в них не было ссылок на конкретные материалы. То есть пришли сообщения о том, что у нас содержится на сайте некоторая противоправная информация, но непонятно какая и как ее можно удалить, если ты не знаешь, что именно удалять.
— То есть фактически вас просто предупредили, что ваш сайт сейчас заблокируют?
— Не знаю, можно ли это счесть предупреждением, потому что эти письма поступили на общий адрес редакции hello@openmedia.io – у нас есть общий адрес для таких вещей – в 19:03, когда уже, по сути, некому было задавать вопросы, рабочий день у Роскомнадзора закончился. Мы с юристами обсуждали, они сказали, что надо выяснять, что это за письма, что это значит, и собирались сегодня утром с начала рабочего дня – с 9 утра – пытаться поговорить с Роскомнадзором. Но уже в начале десятого вчера вечером сайт начали блокировать, он постепенно оказывался ограничен у разных операторов связи. Я говорю сейчас только про наш проект – про "Открытые медиа", про другие проекты Ходорковского я ничего не знаю, пусть они говорят за себя. Кроме того, в изданиях типа РИА Новости, РБК появились сообщения о том, что им Роскомнадзор ответил, что они заблокировали сайт, потому что Роскомнадзор выполнял требования Генпрокуратуры РФ, которая считает, что "Открытые медиа" связаны с нежелательными в России организациями.
Что такое статус "связанные с нежелательными организациями", я до конца не понимаю, юристы тоже не понимают. Но они, конечно, видят в этом опасность. Они говорят, что, возможно, это то же самое, что быть нежелательной организацией. Хотя у нас компания Open press, которая никогда не была в списке нежелательных и никогда не сотрудничала с нежелательными компаниями. Мы считали, что мы все делаем по закону, но получили сигнал от Генпрокуратуры и Роскомнадзора, что они считают иначе.
Для нас это важно. "Открытые медиа" не задумывались как партизанский проект. Мы хотели делать легально большое медиа, хотели получить лицензию – пытались в 2019 году, но нам отказали под разными странными предлогами. Это тоже известная, описанная история, мы об этом рассказывали. И к сегодняшнему утру я боюсь, что положение такое, что стоит закрыть нашу работу для того, чтобы люди не рисковали получить уголовное дело.
— Ранее Ходорковский говорил о том, что, может быть, часть сотрудников можно увезти за границу. Этот план сейчас как-то прорабатывается? Вам что-то об этом известно?
— Мы не обсуждали пока что ничего конкретного. Я не понимаю, можно ли сейчас что-то делать, находясь в России или за ее пределами, делать именно то, к чему мы привыкли. Мы же в принципе информационщики, мы новостные журналисты, мы привыкли делать новостные проекты. Я не понимаю, можно ли такой проект сейчас делать, во-первых, в сотрудничестве с Ходорковским. Во-вторых, находясь в России. В-третьих, можно ли его делать из-за рубежа – мне кажется, это что-то странное.
Я пока не понимаю, есть ли какое-то будущее у нас, честно об этом говорю. Если пойму, что оно есть, если у меня будут какие-то аргументы для этого, то непременно расскажу.