После освобождения оккупированных российской армией населенных пунктов украинские власти обещают провести "фильтрацию" жителей: выявлять коллаборантов и помогавшим российским военным.
Широко разошедшаяся на этой неделе новость о том, что в освобожденном Купянске остались российские учителя, была опровергнута и российскими, и украинскими властями, однако известно, что часть украинских учителей, которые находились на оккупированных территориях, проходили "переквалификацию", им выдали российские аттестаты. Летом российские паблики, например, публиковали видео, на котором учителя из Харьковской области якобы возвращались после "курсов повышения квалификации" из России.
О том, что грозит учителям и другим людям, работавшим с оккупационными властями, что будет и не будет считаться коллаборацией и действительно ли наступит серьезная ответственность для украинцев, которые за время оккупации получили российские паспорта, в эфире Настоящего Времени рассказал бывший замгенпрокурора Украины Гюндуз Мамедов.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Как в Украине расследовали коллаборационизм и будут ли сейчас судить учителей
— Как вы считаете, украинские учителя, которые выдавали российские аттестаты на оккупированных территориях Харьковской области, они что-либо нарушили?
— Да, эти действия подпадают под коллаборационизм, если они занимались обучением по российской программе либо вели какую-то пропагандистскую деятельность в учебном заведении.
— Но при этом, например, если предположить, что этих учителей могут задержать, привести в суд, они могут доказать, что они совершали эти действия, чтобы сохранить свою жизнь, доказать, что им угрожали, угрожали их родственникам.
— Если этот человек действовал под принуждением, то он может освободиться от уголовной ответственности.
— А если говорить о тех же учителях, которые являются гражданами России, которых отправляли, например, в Мариуполь, если кого-то из них задержат, что им грозит по украинскому законодательству?
— В данной ситуации надо опираться на то, что граждане Российской Федерации не могут быть субъектом преступления по коллаборационизму. Их действия можно квалифицировать совершенно по другим признакам. И здесь надо смотреть каждый случай в отдельности: чем занимался этот преподаватель, находясь на территории Украины, в частности, на временно оккупированных территориях. Занималось ли это лицо пропагандой, преподаванием. В каждом таком случае это будет квалифицироваться по-разному.
— У нас есть освобожденные территории в Харьковской области. Какова судьба украинцев, которые радовались получению российского паспорта? Они все выехали в Россию или сейчас прячут свои паспорта и радуются уже украинской армии?
— По поводу принудительного получения гражданства Российской Федерации на оккупированных территориях – это у нас вечная тема. И здесь ключевое слово "принудительного". Здесь, скорее всего, граждане, которые получали российские паспорта по принуждению, как и в Крыму в 2014-2016 годах, как и на оккупированных территориях Донбасса. Они, скорее всего, являются жертвами преступлений, и эти действия можно квалифицировать как военные преступления в отношении этих жителей.
— Но как возможно доказать это принуждение?
— Политика, которая активно велась в Крыму и на Донбассе, может говорить о принудительном навязывании этого гражданства. Я могу отдельно рассказать вам по Крыму. Когда создаются немыслимые условия, ты не можешь получать ни соцвыплаты, ни оплатить коммунальные услуги и много других бытовых проблем, если ты не получишь гражданство Российской Федерации. Кроме того, там издаются определенные правовые акты, согласно которым просто пребывание на оккупированной территории становится невозможным. Из-за этого ты идешь и получаешь это гражданство. Это и есть один из признаков принуждения.
— Насколько я понимаю, сейчас разрабатывается законопроект, при котором украинские власти хотят наказывать тех, кто получает российские паспорта.
— Здесь самое главное – какой бы нормативный акт ни появился у нас, мы не должны забывать об основополагающих принципах прав человека. И здесь мы должны не забывать об этих правах, когда издаются любые законы и акты, чтобы права были не нарушены.
— Пока нет этого законопроекта, тем украинцам, которые получили российские паспорта, фактически нечего бояться?
— Да, поскольку, как я вам уже говорил, принудительная паспортизация – это преступление со стороны агрессора и оккупационной администрации. И, во-вторых, у нас нет уголовной ответственности за двойное гражданство.
— Возможно ли отследить, увидеть списки тех украинцев, которые смогли получить российский паспорт на оккупированных территориях?
— Конечно, возможно. Мы живем в XXI веке, когда есть технологии, интернет и многое другое. Кроме всего прочего, это и разведданные, которые постоянно получают разведывательные органы Украины о том, что происходит на оккупированных территориях.
— Вы уже знаете случаи, когда в Украине наказывали за принудительную российскую паспортизацию?
— Я сам лично открывал неоднократно уголовное производство по данному факту: и по Крыму, и по Восточной Украине.
— А были ли решения судов?
— Они расследовались, мы эти кейсы представляли в том числе в Международный уголовный суд, у нас по этим производствам есть подозреваемые лица – это и руководство оккупационной администрации, и не только.
— По поводу российских пенсий, других социальных пособий. Украинцы, которые находились на оккупированной территории что-либо нарушали, если оформляли такие пособия?
— Здесь надо четко отличать уголовную и морально-политическую ответственность. Когда мы подозреваем коллаборационизм до появления новых норм в Уголовном кодексе, мы подразумевали сотрудничество с оккупационной администрацией. И здесь важно понять, какие общественно опасные резонансы несет за собой это сотрудничество, ограничивает ли в правах людей, пребывающих на оккупированной территории, [какую опасность несет для] основополагающих принципов национальной безопасности, в частности для государства. В этом случае мы можем говорить о какой-то ответственности.
Если это сотрудничество с оккупационной администрацией не несло какой-то определенный ущерб, а наоборот, к примеру, учителя, пожарные, сотрудники коммунальных услуг, то они не виноваты в том, что оказались на оккупированной территории и занимались жизнедеятельностью оккупированной территории. Это действия, я думаю, не могут подвергаться уголовному наказанию.
— Если говорить о спасателях, тех, кто тушил пожары на оккупированных территориях, помогал людям после обстрелов, те же медики – могут ли они подпадать под понятие коллаборационизма или нет?
— Я как раз об этом и рассказал вам.
— То есть каждый случай нужно рассматривать отдельно?
— Это как раз та ситуация, когда люди занимаются своей работой. И данную ситуацию нельзя расценивать как сотрудничество со страной-агрессором.
— Но, например, если этот сотрудник – полицейский, то тут уже точно коллаборационизм? Или нет?
— Здесь тоже надо смотреть, чем занимался этот полицейский: было ли в его действиях ущемление [прав людей]. Может быть, он занимался охраной общественного порядка, или он нарушил присягу и прямым своим сотрудничеством наносил ущерб национальным интересам государства, то эти действия, конечно, будут подпадать под уголовную ответственность. Каждую ситуацию надо рассматривать отдельно. Нельзя под одну гребенку подводить всех подряд, это неправильно.