Сергей Собянин полностью отменил самоизоляцию в Москве. Количество новых случаев заболевания коронавирусом – более полутора тысяч человек в день. К нормальной работе могут вернуться все салоны красоты, кинотеатры, музеи, зоопарки и кладбища.
Замену мер самоизоляции в Москве на "режим самосохранения" и возможную связь этого решения с голосованием по поправкам к Конституции 1 июля мы обсудили в эфире Настоящего Времени с математиком, доцентом Московского государственного университета Михаилом Таммом (он строил математическую модель распространения вируса по России) и политологом Кириллом Роговым.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Математик Михаил Тамм и политолог Кирилл Рогов о "режиме самосохранения" вместо самоизоляции в Москве
– Михаил, достоверность официальных данных вызывает много вопросов, но других цифр у нас нет, поэтому давайте исходить из них. Мы видим, что Россия вышла на плато. Как вы оцениваете эти цифры, вовремя ли снимают ограничения?
Тамм: Во-первых, мне кажется, что довольно странно снимать ограничения в момент, когда мы вышли на плато, даже если это действительно так. С другой стороны, даже если мы посмотрим на официальные данные, мы увидим, что плато складывается из двух частей: из Москвы, в которой есть более-менее устойчивое снижение заболеваемости, и остальной России, в которой происходит, может быть, не очень быстрый, но плавный рост. Мне кажется, если в Москве это, может быть, немного преждевременно, но по крайней мере какие-то объяснения тому, что можно снимать ограничения, существуют. Но то, как это делается с остальной Россией, мне кажется совершенно нелепым. И понятно, что к уровню заболеваемости это не имеет никакого отношения, а имеет отношение к сугубо политической стороне дела, политической воле начальства.
– Кирилл, по вашему мнению, предстоящее голосование по Конституции повлияло как-то на решение о смягчении карантина?
Рогов: Разумеется, повлияло. Здесь есть две стороны вопроса, я думаю. Во-первых, власти располагают важным статистическим показателем, которым мы не располагаем, а именно загруженностью коек с тяжелобольными. И это для них главный ориентир, потому что им не нужно ситуаций, когда здесь возникнет кризис, который нельзя будет как-то гасить и притушивать информационно. По всей видимости, там нормальная динамика, исходя из этого, власти решают пойти на такое ускорение выхода из карантина.
Дело в том, что сейчас задача состоит из двух частей. Во-первых, необходимо создать некоторый позитивный настрой в обществе. И, во-вторых, необходимо обеспечить явку. Явка, в частности, будет обеспечиваться с помощью такого, то что по-английски называется working place mobilization – то есть через корпорации, которые будут принуждать своих сотрудников как-то отчитываться о том, что они голосовали. Но чтобы не возникало раздражения, нужно, чтобы не с этого начиналась мирная жизнь. Не то что мы сидели на карантине, а теперь от нас требуют идти голосовать. Нужна какая-то позитивная волна, на которой уже можно будет людей принуждать к голосованию и ждать от них благодарственного хождения с бюллетенем. Поэтому нужно форсировать выход из карантина, форсировать эту победу, освобождение, релаксацию, которая наступает после этого периода напряжения.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
С марта по июнь: как власти изолировали Москву
– Михаил, если принимали это решение о послаблении карантина из-за политики, какие могут быть последствия?
Тамм: Если вы сейчас посмотрите на очень большое количество стран, которые, подобно нам, вводили такие половинчатые карантины, чего-то там затормозили и где-то даже частично подавили, мы видим, что в Южной Африке, в странах Персидского залива, в Иране, в Украине, в Чили – в очень многих странах идет вторая волна. Я думаю, что это нас с вами тоже со всей неизбежностью ждет. Тем более в условиях, когда у нас члены избирательных комиссий будут неделю ходить по домам и разносить заразу по старикам.
– Кирилл, как вы думаете, как власти в таких случаях оценивают эти риски? Насколько эти риски их беспокоят? Если начнется рост заболеваемости, что они будут делать?
Рогов: Опять же, я вернусь к своей мысли о том, что вообще власть беспокоит в ситуации с коронавирусом. У коронавируса не очень высокая смертность и какой-то процент тяжелых случаев. В принципе, когда они размазываются по длинной дистанции, для общества это не выглядит как что-то чрезвычайное. Проблема была в том, что при высокой патогенности, при высоком распространении болезни у вас количество тяжелых случаев и смертей может прийтись на очень короткий промежуток времени. И это, безусловно, создает чрезвычайное психологическое напряжение в обществе, это шок. Чтобы избежать этого шока, правительство и занималось этим карантином.
Но если, как им кажется, они прошли это узкое горлышко, когда чрезвычайно большое количество тяжелых случаев и смертей может прийтись на очень узкий отрезок времени, то дальше, немножко фальсифицируя статистику, немножко размазывая все... Я думаю, что в результате голосования число людей, которые заболеют коронавирусом и умрут от него, вырастет по сравнению с тем, как могло бы это быть без голосования. Но это будет не критическим событием для общества, оно не очень заметит эту разницу и отнесется к ней спокойно.
Тем более что страх общества перед коронавирусом упал – он начал падать еще в мае, когда общество поняло масштабы угрозы. У нас Собянин отменил карантин, но на самом деле он уже несколько дней не соблюдался людьми. Люди вышли из него, потому что они психологически это перешагнули. Так что возможны какие-то вспышки в регионах, но, по всей видимости, власти надеются, что они имеют картинку, немножко сфальсифицированную, но чтобы она не вышла из-под контроля, главное, информационно. Никого не интересует, сколько реально людей умерло от коронавируса. Важно, чтобы общество не испытало шок, узнав об этом. И эта проблема, по всей видимости, ими решается.