Сегодня главное для московских врачей скорой помощи – количество выездов по вызову. Ничто другое руководство не волнует, рассказал Настоящему Времени фельдшер "скорой", глава независимого профсоюза "Фельдшер.ру" Дмитрий Беляков. По его словам, медики сильно перерабатывают. Большинство из них – приезжие из глубинки, которые согласны на любые условия труда.
На днях сразу несколько врачей, которые работают на скорой помощи в Москве, рассказали Радио Свобода, что им приходится под разными предлогами отказывать пациентам в госпитализации. В конце декабря 2018 года на нескольких подстанциях появилось неофициальное распоряжение о сокращении процента госпитализаций, на сегодняшний день, говорят врачи, такая установка дана всем подстанциям скорой помощи Москвы.
Реальная причина нововведения, по словам врачей "скорой", – дефицит койко-мест и сотрудников в московских больницах и стационарах. С началом так называемой "оптимизации здравоохранения" в России, в том числе в Москве, были закрыты тысячи больниц. По данным Росстата, в 2002–2018 годах количество больниц в России сократилось в два раза – с 10,3 тысяч до 5,4 тысяч, а в среднем закрываются 353 больницы в год.
Распоряжения врачам "скорой" дают в устной форме, хотя на некоторых подстанциях они есть и в печатном виде, как "Меры по снижению медицинской эвакуации" – без печатей и подписей.
В Департаменте здравоохранения Москвы опровергли эту информацию, заявив, что "отказы нуждающимся в экстренной госпитализации не допускаются".
Тем не менее одна подстанция согласилась дать образец письма, в котором есть такие пункты, как: "На медицинской эвакуации не настаивать", "Рекомендовать самостоятельно обратиться в поликлинику".
В чем причина на самом деле и как эта ситуация сказывается на врачах, фельдшер Дмитрий Беляков рассказал в эфире "Вечера с Тимуром Олевским".
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Фельдшер Дмитрий Беляков: "И "скорая", и медицина держатся на крепостной зависимости"
— Во-первых, в Москве продано достаточно много больниц и сокращено очень много больничных коек, чтобы поместить на них тех, кто действительно заболел. Во-вторых, скорая помощь на сегодняшний день работает на износ. Люди практически не занимаются своим делом, поскольку сейчас главное от сотрудников скорой помощи – это количество вызовов, которые они сделают.
И как мне лично кажется, никого уже не волнуют ни больные, ни сами сотрудники. Если вы не в курсе, на прошлой неделе два фельдшера московской скорой помощи 31 и 36 лет получили инсульты. Это дикие переработки, это полторы ставки, гонка "давай-давай". На каждый чих, на каждое "я хочу" выезжает скорая помощь, несется и все прочее.
При всем при этом какие-то дополнительные траты на "скорой" делать, я так понимаю, не рекомендуется, то есть не нужно делать того, что оставит без денег наши страховые компании. А госпитализация – это действительно достаточно большие вложения.
— То есть тут есть одна странная вещь. С одной стороны, вы говорите, что "скорая" превратилась в Uber и приезжает даже на те вызовы, на которые не должна была бы приезжать. С другой стороны, вы говорите, что "скорая" не может оказывать высокотехнологичную помощь или госпитализировать, потому что это дорого. Но ведь выезд – это тоже дорого. Кому выгодно, чтобы "скорые" гоняли, как вы говорите, на каждый чих?
— Наверное, кто-то на этом зарабатывает.
— А вы понимаете, какая схема зарабатывания?
— Вы знаете, у меня помимо фельдшерского образования, еще высшее экономическое образование. Я вам скажу, что нет ничего такого непонятного. Если что-то непонятно – сведите к деньгам.
Давайте представим, что, допустим, каждый литр бензина – кто-то с него получает откат, каждый износ машины – кто-то получает откат. Все встанет на свои места.
То есть делай больше вызовов – соответственно, и статистика будет лучше. Так же, как на Радио Свобода писали: если два человека из ста вызовов умерло – это 2% смертность, а если сделать не сто вызовов, а двести вызовов, то три человека – это будет уже 1,5% смертность. И можно совершенно спокойно рапортовать о том, что у нас снизилась смертность, хотя на самом деле на одного [умершего] человека стало больше.
— Скажите, пожалуйста, тогда почему врачи соглашаются на такие тяжелые условия работы? Ведь они, получается, в некотором смысле могут качать права?
— Если вы не в курсе, я вам тоже скажу, в Москве практически нет москвичей на скорой помощи. Это все приезжие из далеких глубинок, где платят копейки, где платят гроши.
Люди приезжают в Москву для того, чтобы зарабатывать деньги. Начав зарабатывать эти, по их меркам, баснословные зарплаты, люди влезают в кредиты, влезают в ипотеки и становятся рабами системы. Они больше не смогут делать того, что хотят. Они будут делать то, что им прикажут, лишь бы только не остаться без копейки денег и не лишиться всего того, что у них уже есть. У них все отберет банк.
И вот именно на этой крепостной зависимости сейчас держится не только "скорая", но и медицина, и многие другие отрасли.