Евросоюз пообещал организовать конференцию по возвращению в родную страну украинских детей, незаконно вывезенных на территорию России. Это произошло ровно через неделю после того, как Международный уголовный суд на основе более шестнадцати тысяч кейсов обвинил Владимира Путина и его детского омбудсмена в массовой депортации маленьких украинцев и потребовал их ареста. О перспективах суда над Путиным Настоящему Времени рассказал Антон Никифоров. В прошлом он был советником генпрокурора Международного гаагского трибунала по бывшей Югославии.
– Видите ли вы сейчас вероятность того, что Путин будет арестован и будет доставлен в суд?
– О нет, такой возможности, я думаю, не видит никто в настоящее время. Я не знаю, как это все будет происходить, потому что очень много всяких составляющих, которые не известны никому. Похоже на то, что Международный уголовный суд выпустил этот документ с пониманием того, что все произойдет не сразу. Те обвинения, которые заключены именно в этом обвинительном заключении, очень небольшого формата. Сама так называемая спецоперация уже привела к таким последствиям, которые гораздо больше, чем депортации. Это какой-то очень маленький сегмент права, а расследования ведутся по гораздо более широкому кругу вопросов.
– А вы скептически относитесь к вероятности того, что Путин будет арестован. Почему?
– Во-первых, Россия не участвует в этом суде: она не ратифицировала и вообще не участвует, отозвала свое письмо и не будет сотрудничать, конечно, с этим судом. Совершенно понятно, что президент России не будет ездить в те страны, которые сотрудничают с судом, поэтому каких-либо возможностей для этого просто не существует.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Никто больше не боится ни фамилии Путин, ни Российской Федерации". Советник офиса президента Украины о международном ордере на арест Путина– В самой России говорят, что таким образом спасают детей, вывозя их из зоны боевых действий. Как вам такой аргумент?
– С Женевскими конвенциями не все легко. Они очень глубоко прописаны в отношении тех классических вооруженных конфликтов, которые велись в XIX – начале XX века. Это с учетом Первой и Второй мировых войн. Здесь конфликт несколько другой. Речь идет о том, что, по конвенциям, депортация в свою страну населения завоеванных территорий не разрешена. Это очень простая юридическая норма.
С другой стороны, совершенно очевидно, например, есть такая конвенция по правам ребенка, и главное положение этой международной конвенции, которую подписали практически все страны мира и члены ООН, о том, что в первую очередь должны браться в интерес интересы ребенка. Детей надо вывезти из зоны конфликта, из зоны активных боевых действий, то есть это совершенно не вызывает никаких вопросов с точки зрения права, но как бы вывезти куда. И вот тут вот возникают разные вопросы. Совершенно очевидно, что детей и в принципе гражданское население желательно убирать из зоны активных боевых действий, но, например, никто не согласится с тем, что можно менять гражданство детей из одной страны на другую во время незавершенного вооруженного конфликта. Когда еще не все вопросы решены между воюющими странами, принятие другого гражданства или принятие в другие семьи, получение других паспортов и другой идентичности, смена родителей – это недопустимая вещь.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Брали палки и били, если ты за Украину". Фонд Save Ukraine вернул родителям 17 детей, вывезенных россиянами с оккупированных территорий– Российский Следственный комитет возбудил уголовные дела против судей Международного уголовного суда и на прокурора Хана. Это может иметь какие-то юридические последствия?
– Честно говоря, я думаю, что нет. Мне вообще очень странно, что Следственный комитет Российской Федерации реагирует на какие-то вещи, которые происходят в мире, которые не имеют никакого отношения к территории РФ и гражданам РФ. Следственный комитет должен заниматься, по Конституции, только своей территорией, территорией РФ и гражданами РФ.
– А судьи и прокурор как-то должны на это отреагировать?
– Нет, я думаю, что нет. Но они, видимо, примут это во внимание и, видимо, путешествовать в Россию они не будут, не собираются, но в принципе никаких последствий для них это не будет иметь, потому что никаких международных ордеров на арест никто не будет выдавать и признавать их.
– А что касаемо иммунитета, есть ли он у Путина?
– Это вопрос интересный. В принципе иммунитета для глав государств, которых Международный уголовный суд обвиняет в военных преступлениях или том, что мы называем в международном праве преступления против международного права, никакого нет. Например, бывшие суды по бывшей Югославии и Руанде выпускали обвинительные заключения против глав государств и серьезных больших чиновников этих государств, то есть международное право такого иммунитета не признает.
С другой стороны, такой иммунитет признают многие страны, многие страны признают иммунитет руководителей государства вне зависимости от того, что принимают какие-то решения международные суды. Далеко не все страны признают Международный уголовный суд и его юрисдикцию, то есть большие страны, такие как США, Китай, Россия, тот же Израиль и много других стран, просто не признают этот суд, его определения и ордера на арест.
Из опыта Международного уголовного суда можно сказать, что ему очень трудно арестовывать тех даже, кого он обвинил. Президента Судана, например, никто не хотел арестовывать, он ездил по Африке, путешествовал, и его никто не собирался арестовывать, он был в Южной Африке, несмотря на то, что требовали там его ареста. Поэтому не всегда страны, даже те, кто участвует в МУС, будут выполнять его решения в силу каких-то там своих конституционных, юридических обязательств или добрых отношений с той страной, чей президент, например, обвинен. Тут очень много политики, к сожалению, мы все это видим.
– А вы видите схожесть процесса по Путину с процессом над Милошевичем?
– Пока нет. Поскольку с процессом Милошевича я был напрямую связан как советник прокурора, могу сказать, что есть одно только совпадение. Оно заключается в том, что руководитель государства, который одновременно является главнокомандующим, если он что-то начинает – серьезную операцию, которая ведет к серьезным последствиям, в том числе к нарушениям прав человека и законов о ведении боевых действий, как это было в случае Милошевича. Он был главнокомандующим, он начал эту операцию в Косово, были жуткие депортации и совершенно жуткие преступления против косоваров. И прокурор Международного трибунала посчитал, что это совершенно ясная и четкая юридическая картина, которая позволяет выпустить обвинительное заключение.
Оно было достаточно коротким и простым, оно потом немножко разрослось, потому что добавили к Косово еще Боснию и Хорватию. Но изначально короткое обвинительное заключение было только по Косово, потому что было совершенно четко: он главнокомандующий, он отдал приказ, приказ выполнили таким образом, что он привел к преступлениям, и он должен нести ответственность. Только в этом сегменте командная ответственность и четкость понимания всеми, что, например, в данной ситуации с президентом России Путиным он конкретно принял решение о начале этих боевых действий против Украины, и, естественно, если какие-то совершаются преступления доказанные, то он может быть обвинен. Это чисто международное право.