"Местные рассказывают, кто был коллаборантом". Боец спецподразделения Нацполиции – о работе в деоккупированном Херсоне

В Херсонской области, которая больше восьми месяцев находилась под оккупацией российских войск, продолжается поиск оставшихся на правом берегу российских солдат. В Службе безопасности Украины накануне заявили о задержании военного из РФ в гражданской одежде. На видео, которое публикует СБУ, мужчина говорит, что является военнослужащим 69-й отдельной бригады особого прикрытия Вооруженных сил России. Эта бригада дислоцируется возле города Биробиджан в Еврейской автономной области. В Херсоне военный должен был собирать информацию для корректировки огня и диверсий. Также СБУ ищет в Херсонской области местных коллаборантов и агентов российских спецслужб, которых могли специально оставить на украинской территории.

О том, какую работу украинские силовики проводят в деоккупированном городе, Настоящее Время расспросило бойца Нацполиции группы ТОР Александра Шевченко.

– Расскажите, действительно ли в Херсоне осталось некоторое количество российских военных и они не в военной форме?

– Да, есть такая возможность, что они действительно находятся в городе. Но мы отрабатываем те адреса, в которых они могли бы находиться, но, к сожалению, мы их не нашли, к их счастью и нашему сожалению. Мы знаем, что эти люди принесли очень много бед в Украину. И мы всеми способами стараемся их найти.

– Вы упомянули адреса. Что это за адреса? Где вы ищете этих людей?

– Сами местные жители Херсона приходят и рассказывают, где находились войска Российской Федерации, где они базировались, кто был коллаборантом. Мы эти адреса записываем и начинаем по ним отрабатывать.

– Можете объяснить, российские военные селились в жилых домах или жили в школах? Какая была логика?

– Они жили где только хотели. Они безобразно себя вели, держали город в страхе. Они спокойно могли убить и искалечить человека. Это рассказывают сами местные жители.

– Известно ли о том, что они заселялись в квартиры тех людей, которые уехали из города?

– Не знаю. Но я знаю, что больше они заселялись в дома культуры, в какие-то большие цеха, в заводы, где можно было хранить боекомплекты, где можно было хранить технику, чтобы их никто не видел.

– Вы сейчас обнаруживаете там эти боекомплекты или они их увезли?

– Они успели увезти. Они не успели увезти стиральные машины и все остальное, не успели наворовать.

– Стиральные машины – так же, как мы это видели в освобожденных городах Киевской области?

– Да, разная бытовая техника.

– То есть они тоже похищали у людей бытовую технику?

– Да, естественно.

– Сейчас украинские власти говорят, что происходит некий процесс зачистки территорий. Я так понимаю, что это не только поиск российских военных – это еще и разминирование. Можете ли вы об этом говорить, как много взрывчатки, растяжек оставлено на местности?

– Сейчас в городе происходит фильтрация местного населения. Те люди, которые еще живут вблизи оккупированных территорий, на въезде городов устанавливаются блокпосты, проверяются личные документы у людей, проверяется наличие опасных веществ: оружия, взрывчатки, еще каких-то моментов. Если человек вызывает подозрения, к нему [относятся уже более внимательно].

Мы знаем, что некоторые места заминированы. Опять же, спасибо местным жителям, что они рассказывают, где может быть заминировано. Мы вызываем туда саперов, и они делают свою работу.

– То есть местные жители в курсе, где россияне, отходя, минировали местность?

– Да. Местные жители также сдают коллаборантов – это люди, которые работали с российскими войсками. У нас этих коллаборантов целый список, и по ним уже пятый день работают все военные структуры, которые могут быть задействованы в этом районе.

– Как эти люди работали с российскими оккупационными властями? Что они делали?

– Они были завербованы, у них уже до оккупации Херсона были списки, кто за Россию, кто против нее, что у людей есть: бизнес, деньги. Когда они не успели убежать с Россией, они остались. Их так же сдают местные жители украинским военным, как коллаборанты сдавали их российским военным.

– При отступлении российских военных в Харьковской области, когда ВСУ освободили Изюм, Купянск, в этих городах находили подвалы, в которых удерживали в том числе украинских пленных. В Херсоне сейчас можно о чем-то таком же говорить?

– Да, нашим подразделением была найдена так называемая пыточная. Там были найдены документы, а именно участника боевых действий. Мы думаем, что этого человека, к сожалению, уже нет в живых.

– Судить о том, сколько там человек могли пытать, пока нельзя?

– Очень много. Местные жители рассказывали, что там был человек добрейшей души, он ходил в церковь, помогал ей. По дороге назад его российские военные ударили прикладом по голове, и человек умер.

Советник мэра Херсона Роман Головня рассказал Настоящему Времени, как изменился город после того, как из него отступили российские военные.

– Вы вернулись уже в Херсон?

– Сейчас я по работе еду в Киев, но я уже был в тех местах.

– Как вам город, после того как вы не были в нем 36 недель?

– Я в городе не был чуть меньше. Три месяца я был фактически в оккупации, выехал позже. Город опустошили. Как он может быть, когда там были оккупанты и они полностью город размародерили, разокрали, уничтожили всю жизненно необходимую инфраструктуру. Фактически не оставили возможности на нормальную жизнь для людей.

– Есть обычный город, в котором работают магазины, работают банки, идет какая-то жизнь, работают рынки. А после того, как российские военные и российская оккупационная администрация находились там более восьми месяцев, наверняка они тоже каким-то образом людей пытались снабжать продуктами, как-то это все работало. Как это все выглядит сейчас?

– Нет, давайте по первой части вопроса. Последние два месяца фактически оккупационные российские войска и коллаборанты не занимались вообще гуманитарной поставкой питания, медицинских средств и практически полностью заблокировали поставки гуманитарных грузов со стороны Украины, с подконтрольной территории через Запорожье – пропускной пункт Васильевку. И таким образом они создали гуманитарный кризис для того, чтобы обвинить украинские войска в том, что они виноваты в том, что в городе Херсон нет нормальной жизни.

Во-вторых, после того, как они полностью уничтожили систему электроснабжения, соответственно, в городе нет ни воды, ни тепла. И говорить сегодня о какой-то нормальной жизни или об обеспечении работы магазинов, заправок и других учреждений, которым нужно электричество, мы, конечно же, не можем. Сейчас ведутся работы, чтобы это все возобновить. Производится разминирование инфраструктур жизнеобеспечения, завозятся гуманитарные грузы всеми силами, медицинское оборудование заезжает. [Работают] разные структуры, которые должны обеспечить полноценную жизнь горожан, и в этом направлении работа движется. Я думаю, жизнь в городе будет быстро восстановлена, если, конечно, не будут этому препятствовать оккупанты и снова обстреливать город.

– Вы можете сейчас назвать какие-то сроки – когда в город вернется электроснабжение, водоснабжение?

– Назвать сроки тяжело, потому что идет изучение уровня повреждений, например сети электроснабжения, газоснабжения, водообеспечения. Единственное, могу сказать, что уже местами возвращается мобильная связь в город – основные операторы уже работают в городе. Возвращается почта, возвращается банковская сфера. Сейчас работают на генераторах и ждут подключения электроэнергии.

– Хотел у вас еще спросить про мэра города. Как известно, Игорь Колыхаев был в плену у российских военных. Что о нем известно сейчас? Где он находится?

– Я знаю, что он находился в Херсоне, когда отступали российские войска. Я так понимаю, что всех заключенных они забрали с собой в какие-то другие учреждения. Это вся информация, которая мне известна.

– То есть они вывезли всех людей?

– Была информация, что они часть заключенных, которые были осуждены по украинским законам или находились в СИЗО, просто оставили или выпустили.

– Про Колыхаева нет какой-то информации?

– Нет.