Ежегодно с 25 ноября по 10 декабря проходит международная акция "16 дней против гендерного насилия" при поддержке ООН. С началом пандемии коронавируса правоохранительные органы и организации, которые занимаются защитой прав человека, говорят о резком росте случаев домашнего и гендерного насилия.
В рамках этой акции Национальный центр для пострадавших от насилия женщин "Анна" и некоммерческая платформа о проблемах домашнего насилия Project911 запустили совместный флешмоб. Люди делятся своими историями или рассказывают о работе профильных некоммерческих организаций с хэштегом #бьетнезначитлюбит. Организаторы также опубликовали интерактивный фильм-игру "Game116" о том, как выглядит домашнее насилие изнутри.
В России проблема насилия стоит особенно остро. Несмотря на усилия и просветительскую деятельность активистов и различных НКО, в стране до сих пор не принят закон о профилактике домашнего и гендерного насилия, а в 2017 году Госдума декриминализовала побои в отношении членов семьи. По данным исследования СПбГУ для Госдумы, около 75% пострадавших от насилия в семье – женщины. Согласно данным центра "Анна", каждое третье убийство в России происходит в сфере семейно-бытовых отношений, около 70% пострадавших не обращаются за помощью в правоохранительные органы, а если и обращаются, то лишь в 3% случаев эти дела доходят до суда.
Глава PR-направления агентства социально ориентированного маркетинга RedMe и руководительница по PR и продвижению Project911 Люда Зонхоева рассказала Настоящему Времени, как создавался проект, как за последние годы в России изменилось отношение к теме домашнего и гендерного насилия и почему помощь пострадавшим остается в благотворительной сфере.
Люда Зонхоева
– Можете рассказать, как именно родился этот проект, почему вы решили его делать и сколько времени ушло у вас на подготовку?
– Вообще, сам проект мы запустили в декабре 2018 года, а идея появилась примерно в октябре 2017 года. Примерно от момента, когда креативному директору принесли идею игры, до релиза самого кино ушло чуть больше года. В целом это нормальная практика для крупных проектов. За это время идея проекта претерпела множество изменений, а сценарий – множество итераций правок. Мы хотели сделать проект так, чтобы никого не обидеть и не задеть, так как тема домашнего насилия чувствительная, о ней предпочитают не говорить. На всех этапах подготовки мы консультировались с профильными НКО, с центром "Анна" в частности. Тогда же мы познакомились с центром "Насилию.нет", [российской активисткой] Аленой Поповой и центром "Сестры", который помогает пострадавшим от сексуального насилия женщинам. Таким образом, эксперты ознакомились с нашим проектом еще до запуска, консультируя нас по психологическим и этическим вопросам.
– Как записывался этот интерактивный фильм-игра?
– Интерактивное кино "Game116" записывалось одним днем. День съемок был самый существенный пункт затрат по всему проекту. Было очень большое количество людей, которые согласились работать либо за минимальный гонорар, либо pro bono, и таким образом они поддержали идею проекта и борьбу с домашним насилием.
– За последние пару лет, которые существует проект, много ли людей обратились за помощью?
– Мы такую статистику не ведем, поскольку являемся информационной мультиплатформой. На сайте Project911 в контактах указаны различные профильные и кризисные центры, которые уже занимаются непосредственной помощью пострадавшим. Не всегда отдельные организации ведут учет, откуда к ним приходят люди.
Но самое главное – о домашнем насилии начали писать и говорить. Ситуация серьезно изменилась с момента запуска мультиплатформы в декабре 2018 года, и можно считать, что этому способствовала в том числе наша работа. Когда мы запускали Project911, в России было мало интересных коммуникационных проектов, посвященных сложным социальным проблематикам, например гендерному насилию, правам человека. Это был один из первых проектов и одно из первых интерактивных кино. Сейчас их становится больше. Это очень удобный жанр, им легко показать, что дальнейшая судьба [героев] будет зависеть от выбора пользователя. Таким образом мы вовлекаем его в проблематику. Мы решили вернуться в этом году, потому что дискурс за эти два года серьезно изменился в стране. На самом деле это не может не радовать.
Мы запускали проект в поддержку петиции, которую оформила Алена Попова на Change.org, за закон о профилактике домашнего насилия. Прошло два года. Законопроект, слава богу, сейчас уже рассматривается в Госдуме, поэтому необходимости вести людей туда же нет. Поэтому мы решили изменить суть проекта и информировать [пользователей] о существовании Всероссийского телефона горячей линии поддержки пострадавшим от домашнего насилия 8 (800) 7000 600. Ежегодно на линию поступает более 30 000 звонков. В завершение кино "Game116" вконтакте пользователь может перейти на сайт центра "Анна" и оформить пожертвование, чтобы таким образом помочь развитию горячей линии.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Не человек, которого я знаю, а какой-то садист". Рассказывают пострадавшие от домашнего насилия во время самоизоляции
– Насколько изменился этот дискурс в России? Даже если посмотреть на медийные скандалы последних лет, в которых участвовали актеры, телеведущие, журналисты, политики, очень часто в сексуальном, домашнем или гендерном насилии обвиняют жертв. И чем более нишевая категория этого насилия, тем более стигматизирующим и консервативным становится этот дискурс. Как вы видите, насколько изменилось отношение к теме насилия в общественном сознании?
– Самый последний крупный скандал, связанный с этой темой, – история с [телеведущей] Региной Тодоренко (в одном из интервью она заявила, что пострадавшие от домашнего насилия несут за это ответственность – НВ). К этому можно по-разному относиться. Но главное, что он показал: она – селебрити, и реакция на ее слова была не с массовой точки зрения. То, что она озвучила, – мысли, наверное, каждой десятой женщины в стране. Сложно проводить какую-то статистику, но это довольно распространенное мнение в России. Мы часто виним пострадавших и занимаемся виктимблеймингом. Но несмотря на то, что скандал в ее отношении был со стороны сравнительно небольшой группы людей, к нему прислушались и международные бренды, которые приостановили или разорвали с ней рекламные контракты, и сама Регина. Она вложила достаточно большие средства в съемки своего фильма о домашнем насилии, во-вторых, в помощь центру "Насилию.нет". Через такие прецеденты мы можем наблюдать, как в обществе меняется отношение к теме домашнего насилия. Если бы Регина сказала это пять лет назад, возможно, не было бы такой реакции в ее сторону. Сейчас люди понимают, что если они себе позволяют так высказываться, то за этими словами будут последствия.
Удивляют, конечно, истории по типу [актера] Марата Башарова (две бывшие жены актера заявляли о регулярном физическом насилии в семье и оказывались в больницах после серьезных побоев – НВ). Возможно, это связано с тем, что он кумир для более старшего поколения. Регина все-таки лидер мнений для аудитории помоложе – мыслить стереотипно здесь в меньшей степени позволительно.
– Интересно, что в скандале с Региной Тодоренко очень много людей раскритиковали ее слова. Она сделала много, чтобы искупить и сбалансировать это. Но в сторону ее супруга не было слышно практически никакой критики, который повторял эту позицию.
– Но лично мое мнение. Во-первых, он повторял, а не озвучивал эти слова. Во-вторых, женщине всегда болезненно слышать такие слова от другой женщины. Ты рассчитываешь на поддержку, а вместо этого ты встречаешь такую явную неприязнь. Если об этом говорит мужчина, можно еще списать это на то, что у него плохо с эмоциональным интеллектом или у него нет такого опыта, чтобы поддержать в той ситуации. Но от женщины ты рассчитываешь на поддержку и не ожидаешь, что она тебя будет в этом винить. Возможно, поэтому реакция в сторону Регины была сильнее, чем в сторону Влада Топалова.
– Среди ваших знакомых или тех, кто давал фидбэк после запуска проекта, были ли люди, которые радикально изменили свое отношение к насилию? Например, с позиции "сама виновата", "не сказала, что хватит", "не взяла вещи и не ушла" до понимания и приятия происходящего и, может, перехода к критике такого отношения? Были ли люди, чье мировоззрение изменилось?
– На самом деле, мне кажется, почти у всех сотрудников, которые принимали участие в разработке проекта. От людей, которые докручивали идею, до людей, которые принимали решение о финансировании или нефинансировании съемок. В тот момент, когда мы начинали работать над проектом, для нас это было возможностью прокачать свою креативную мышцу – творчество ради творчества. Небрендированный проект, в котором ты можешь делать что хочешь, – мечта любого сотрудника агентства. После того как мы начали знакомиться с профильными центрами, говорить с пострадавшими, наше отношение к проблеме начало меняться.
Кроме того, спустя пару месяцев случилось так, что одна наша коллега попала в больницу. Сначала она скрывала причину, по которой она туда попала. Но потом она призналась, что муж ее регулярно избивает и сейчас он ее избил так, что [она получила] черепно-мозговую травму и находится в больнице. Естественно, это поменяло наше отношение, потому что оказалось, что эта проблема реально среди нас. Есть также и тот аспект, когда одна девушка переживает домашнее насилие, все остальные начинают понимать, что и у них был похожий опыт. Может, и не дошедший до побоев, но с преследованием, шантажом, созависимыми отношениями или психологическим насилием. Оказалось, что каждая женщина, которая работала над этим проектом, она в тот или иной момент признавала, что это и ее касается.
– Статистика, которая приводится на страницах проекта и благотворительных центров, она абсолютно чудовищная. В России как-то так сложилось, что и сама тема деполитизирована – якобы насилие должно быть личным делом и оставаться за закрытыми дверями, – и почти вся область помощи пострадавшим находится в благотворительном секторе. Почему это так?
– Мне кажется, это связано с историей нашей страны. Россия существует лишь почти 30 лет. Этого мало для независимого государства, которое должно быть с демократическим устройством, где личность человека ценна и права человека соблюдены на всех этапах системы. Тот период, когда существовал СССР, все было ради коллектива, а личность человека была менее важна. Отсутствовал психолог, психотерапевт и психиатр как нормальная адекватная профессия. Наработать этот институт внутри государства за 30 лет очень сложно. Это не невозможно, но очень сложно. Сейчас у государства другие приоритеты, поэтому пока что эта миссия по спасению утопающих – на плечах благотворительного сектора. И слава богу, что благотворительный сектор существует.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Спала с ним, потому что понимала, что будет хуже". Почему про сексуальное насилие в браке до сих пор не принято говорить
– Флешмоб продлится до 10 декабря. Расскажите подробнее, что еще вы подготовили в рамках этой кампании кроме публикации интерактивного фильма и AR-маски для инстаграма и фейсбука?
– Давайте, я расскажу по порядку все то, что у нас есть. У нас запущен флешмоб #бьетнезначитлюбит. Его задача – рассказать, что существует телефон горячей линии, по которому люди могут позвонить и получить бесплатную психологическую консультацию, а также информацию о том, какие кризисные центры находятся в их городе. Кроме того, люди, которым хочется помочь в решении проблемы домашнего насилия, могут оформить разовое или регулярное пожертвование на сайте центра "Анна". Собранные средства пойдут на развитие Всероссийского телефона горячей линии 8 (800) 7000 600.
У нас еще есть [онлайн] AR-маска с механикой нанесения следов побоев на лицо: чем шире ты открываешь рот, тем больше следов появляется. Наша AR-маска доступна на фейсбуке и в инстаграме. Ее можно использовать как отдельно, так и рассказывая о флешмобе.
Также нас поддержала социальная сеть "ВКонтакте". 25 ноября, в Международный день за ликвидацию насилия в отношении женщин, шар над башней их офиса – в Доме Зингера в Петербурге – был подсвечен оранжевым цветом. Оттенки оранжевого обозначают поддержку женщин, пострадавших от насилия. На странице "Благотворительность ВКонтакте" они рассказали о том, что компания поддерживает центр "Анна" и Project911, и теперь у пользователей есть возможность посмотреть интерактивное кино непосредственно в социальной сети. Кроме того, компания выделила нам благотворительный бюджет для страницы центра "Анна", чтобы у нас была возможность продвигать как деятельность центра, так и интерактивное кино. И "ВКонтакте" как социально ответственная IT-компания показывает, что ей не безразлично, что происходит с ее пользовательницами.
Сейчас также широкое распространение получило онлайн-насилие. Последние дела во многом завязаны на интимных фотографиях, на шантаже, создаются поддельные страницы пострадавших от насилия женщин, абьюзеры шантажируют их тем, что разместят в открытом доступе фотографии, которые были получены в период отношений. Самый ужас заключается в том, что если от насильника еще физически можно как-то скрыться – уехать в другой город, страну или сменить паспорт, – то сделать так, чтобы он в отношении тебя не делал оскорбляющего в интернете, это в разы сложнее. Плюс у нас нет подходящего законодательства, потому что это веяние последних лет.
Мы будем дальше развивать нашу мультиплатформу Project911 и готовиться к Новому году, сейчас не буду раскрывать подробностей, а до конца года осталось чуть больше месяца. Известен тот факт, что в новогодние каникулы количество случаев домашнего насилия возрастает из-за алкоголя, стресса и свободного времени, которое агрессор проводит с женщиной наедине.
– Работаете ли вы с какими-то инфлюенсерами или блогерами для продвижения проекта?
– Да. У нас в составе группы компании RCG есть сотрудники, которые специализируются на взаимодействии с блогерами – и коллеги нам помогают. Мы, конечно, открыты к сотрудничеству, и если кто-то из читателей Настоящего Времени захочет поддержать флешмоб #бьетнезначитлюбит и Project911 и оказать информационную или другую поддержку, то можете обращаться ко мне.
Некоторые блогеры и инфлюенсеры не соглашаются поддерживать проект, потому что это непростая, тяжелая территория. Для многих, кто недавно вышел из подобных отношений и имеет этот ужасающий опыт, это триггер, им тяжело говорить на тему домашнего насилия.
Есть и тот факт, что и блогеры, и телеграм-каналы, и СМИ периодически говорят: "Все понятно, хороший социальный проект, а будет ли какой-то бюджет на продвижение? Вы рассчитываете как-то оплачивать наши услуги?" И с этим сложно спорить. Человек имеет право просить деньги за то, что он размещает пост, – даже в случае, если речь идет про социально-благотворительный проект. Это его работа, он поддерживает нас вместо того, чтобы разместить рекламу нового онлайн-магазина и получить за это деньги. Может быть, это и хорошо, что у человека не откликается в душе тема домашнего насилия и он не готов нас поддерживать бесплатно. Значит, у него все хорошо в жизни. Может быть, тот же блогер регулярно пишет про благотворительные приюты для животных, в этом его проявление социальной ответственности – и это тоже полезно для общества.