Андрей Гейнс из из Таштагола Кемеровской области ушел в армию в 2021 году, когда ему исполнилось 18 лет. В феврале 2022-го его вместе с другими срочниками вывезли на учения в Валуйки Белгородской области, а оттуда – на войну в Украину. На фронте Гейнса ранили, в Россию он вернулся восьмого апреля. Ветеранского удостоверения или выплат по ранению солдат до сих пор не получил.
Историю российского срочника рассказывает Радио Свобода.
Андрей Гейнс на первом плане справа
"Приказ забрать Украину за четыре дня"
Андрей Гейнс полгода служил в Чите, в танковых войсках. Но потом его перевели в Богучар, в военную часть №91711. Он вспоминает, что во время срочной службы, еще до войны, собирался подписать контракт. Но не успел – увезли на фронт.
"Полгода отслужил в Чите, и мне не понравилось быть танкистом. Меня перевели в Богучар, в артиллерию. Там я написал рапорт на контракт и стал ждать, пока придет ответ, – рассказывает Гейнс. – Прошло два с половиной месяца, а ответ все не приходил. А нас увезли в поля, в Валуйки".
Несколько дней, по словам Андрея, их часть в составе 252-го полка жила в палаточном лагере под Валуйками. Андрей вспоминает, что это были "вроде как учения". Но зачем в Белгородской области собралось столько военных, им не говорили. Через некоторое время их часть передислоцировалась в поселок, названия которого Гейнс уже не помнит.
Все, что вам говорили про то, что срочники не воюют, – это все бред
"Примерно через неделю полковник Николаев – он потом погиб – объявил общий сбор, – вспоминает Гейнс. – Весь наш полк – там были артиллерия, пехота, все-все-все – выстроил вокруг себя и начал говорить, что мы завтра поедем на войну. Типа на спецоперацию. У нас, типа, приказ забрать Украину за четыре дня. Потом сказал: "Обращаюсь к срочникам. Всегда срочники воевали и будут воевать. Все, что вам говорили про то, что срочники не воюют, – это все бред". Спросил, кто не хочет идти воевать. На этот вопрос, считай, все вышли".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Рассказы матерей срочников, отправленных в Украину: "По голосу слышу, ему страшно: "Мама, нас перебрасывают в Сумы, нас будут убивать""Было стремно идти обратно. Пришлось воевать"
Из всех срочников, по воспоминаниям Гейнса, отобрали и оставили в России только троих – "самых слабых". А остальным велели встать на позиции и приготовить орудия.
"Нам сказали так: отстреляетесь и потом уедете в часть, – говорит Андрей. – 24 февраля примерно в четыре утра мы отстрелялись, потом сменили позицию и отстрелялись еще раз. У меня заклинило орудие, и меня отправили обратно в лагерь за другим. Когда мы вернулись на позиции с орудием, пацанов наших уже не было, мы поехали их догонять. И так пересекли границу с Украиной".
Через несколько километров пути всем срочникам предложили вернуться в Россию. Пешком и без оружия. Но сразу предупредили, что везде мины.
"Мне было стремно идти обратно, – говорит Гейнс. – Мы были не на своей земле. Было страшно. Вот так мы и пошли вместе со всеми. Пришлось воевать".
Срочники в Украине (Андрей Гейнс в центре)
В первый день было тихо. Колонна встретила сопротивление лишь однажды: по словам Гейнса, украинцы из белой "девяносто девятой" кинули гранату под одну из российских военных машин. Двое погибли, были раненые. В ответ россияне расстреляли гражданский автомобиль. На второй день на чужой территории стало по-настоящему "жарко".
"Мы остановились на ночевку в каком-то поселке, я не помню уже название, – говорит Андрей. – Помню, там было озеро и мост такой большой. Пехота дралась впереди, а нам не разрешили выставлять орудия. Часов в пять утра колонна двинулась вперед, и тогда мы выставились, и нам дали цель, по которой стрелять. Как только мы были готовы, нам сказали: отставить! Типа, там никого уже нет. Пока мы готовились, вся пехота, вся "броня" – это бронированные машины, танки и так далее – ушли вперед. Мы остались одни. Без связи и без защиты".
Когда артиллерия начала движение, украинские военные открыли по ней минометный огонь. Как раз из того места, по которому артиллеристам давали наводку.
"В первые же минуты погибли мой командир, старший сержант Доценко, и ефрейтор Баканов, – рассказывает Гейнс. – Мы их даже сразу не смогли забрать, потому что нас обстреливали".
Большинство офицеров сразу в подвалы загасились
Солдаты спрятались в домах в небольшой деревушке у дороги.
"Большинство офицеров сразу в подвалы загасились, – усмехается бывший военный. – Они были совсем молодые пацаны, не очень серьезные. Мы думали, после минометчиков придет пехота ВСУ нас зачищать. Но пришел БТР с белой Z на борту. Мы ему свистели как ненормальные. Потом побежали к своим сержантам. Сказать, что наши пришли. У нас было двое раненых: Черепанов и Никита, забыл уже фамилию. Сейчас с ними уже все хорошо. Они вернулись в Россию, им все выплатили, даже дали ветеранские".
Тогда, чтобы увезти с собой двоих раненых, артиллеристы 252-го полка выбросили из "Урала" ящики с боеприпасами. Тела погибших Доценко и Баканова оставили в стороне у дороги, "чтобы те, кто после боя собирает тела, смогли их найти и забрать".
"Потом говорили, что тела Доценко и Баканова терялись по дороге в Россию раза три", – пересказывает слухи Андрей.
С одной гаубицей остатки артиллерии двинулись вслед за тем самым БТР:
"Мы за ними свернули направо, на Харьков. А они нам велели "сворачивать артуху" на Изюм, чтобы вернуться к своей колонне. В итоге мы заблудились. Но потом как-то нашли своих".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Срочная служба – для сопляков, настоящий мужик идет воевать". Как призывников в России заставляют подписывать контракт"Кровищи было! Всю дорогу ногу жгло огнем"
Андрей Гейнс хорошо помнит, как их полк стоял в деревне Граково Чугуевского района Харьковской области. Здесь их отряд провел довольно много времени. Почти сразу после того, как российские войска вошли в населенный пункт, они оказались в окружении.
"У нас осталось одно орудие, – рассказывает Гейнс. – Мы сначала заняли позицию у церкви, потом позицию поменяли. Меня на время сделали гранатометчиком. Ночью начался обстрел. Наши сержанты сами пошли стрелять из гаубицы. Там был сержант Демушин. У него сейчас нет ноги. И еще один наш сержант – его тоже хорошо ранило. Руку раздробило. Я смотрю, как на нас снаряды падают: тудуф, тудуф. Пацаны орут. Демушин орет. Тела тащит. Нам кричат: "Заряжайте гранатометы". Мы зарядили и стали ждать пехоту противника".
Гейнс около гаубицы
Пехота противника в те дни так и не пришла. Раненые ждали транспорт, чтобы их увезли, по воспоминаниям Гейнса, порядка трех дней. У одного из раненых началась гангрена. Только через три дня за ранеными прилетел вертолет.
Полковник поехал разведывать обстановку и подорвался на своей же мине
"Потом уже наш полковник Николаев поехал разведывать обстановку, – вспоминает Андрей. – И подорвался на своей же мине. Нас взяли в "котел", и наши минеры все вокруг Граково заминировали, чтобы в случае наступления у нас было время услышать грохот и приготовиться. Ну вот полковник – он был в машине со своей собакой – поехал на разведку и на одной такой мине подорвался. От собаки остались только лапы. А за телом полковника вертолет прилетел в тот же день".
Это была середина марта 2022 года. Еще восьмого марта Владимир Путин пообещал, что командование российской армии не будет использовать солдат срочной службы для "специальной военной операции". Но по факту в зоне боевых действий оказались десятки, а то и сотни срочников. Российское министерство обороны признало этот факт буквально на следующий день – девятого марта.
"Когда мы были в Граково, как раз стало известно, что срочники тоже воюют, и нас стали потихоньку вывозить", – вспоминает Гейнс.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Погибли все, кто был на палубе и в рубке". "Схемы" поговорили с матерью уцелевшего матроса-срочника с крейсера "Москва"Вывозили срочников группами. По двое, трое или четверо. Кого на вертолете, кого на машинах.
"Меня вывезли самым последним из нашего полка, – рассказывает Андрей. – Меня вообще везли от Изюма на БТР с испорченной связью".
Состоявший из срочников артиллерийский дивизион Гейнса, уже значительно истаявший, покинул Граково через две или три недели после захвата. Колонна двинулась на Изюм.
"Как раз тогда украинцы стали отступать из Изюма, – говорит Гейнс. – Через Каменку. И там было опасно капец. Там собрались все – артиллерия, минометы. Наши минометчики отказались воевать в тот момент. И нам пришлось бить по деревне ближней наводкой – примерно с шести километров. Хотя у наших орудий дальность боя 28 километров. В этот момент за мной и приехали – типа, ты едешь домой. Запихали меня в "Урал" и увезли".
Пока Гейнса везли на "Урале" с позиций в Изюм, где в одной из школ располагался штаб, машину накрыло шрапнелью из "Урагана".
Никакого обезболивающего мне не вкололи, потому что у нас с собой ничего не было
"Мне штанину порвало в клочья, в двух местах шрапнелью пробило икру, – рассказывает Андрей. – Больно было ужасно. Кровищи было! Всю дорогу до штаба ногу жгло огнем. Никакого обезболивающего мне не вкололи, потому что у нас с собой ничего не было. А все свои запасы я отдал ребятам. Им же нужнее".
Грубую перевязку – рану обработали и перевязали толстыми бинтами – Гейнсу сделали уже в штабе. В школе, где он располагался, был также медпункт и подвал с "провинившимися" минометчиками.
"Их не били, ничего такого я не видел, – говорит Андрей. – Они просто сидели в подвале. Они не хотели воевать, а хотели домой. Что с ними стало потом, я не знаю. Но их лейтенанта я потом видел у себя в части уже в России. Наверное, отпустили".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: 300 тысяч новых потенциальных срочников. Что будет после увеличения призывного возраста в РФ до 30 лет, объясняют эксперты"Не стал подписывать. Навоевался уже"
Седьмого апреля – запись об этом есть в военном билете Андрея Гейнса – срочнослужащего вывезли из Изюма. Уже восьмого апреля он был на территории России.
"Когда приехали в Богучар, меня сначала хотели отправить в казармы к пехоте, – говорит он. – Но я отказался и попросился к своим, к артиллеристам. Зашел и увидел, что нас стало так мало. Почему-то. Это была уже почти ночь. С левой стороны на койках лежали ребята-срочники, которые вернулись раньше. Справа – новенькие, резервисты. Мужики меня увидели и заорали: "Ура, Андрюха приехал". Пристали с вопросами: "Как ты? Что ты?" А я не стал отвечать, я сразу в душ пошел".
Впервые за полтора месяца Андрей Гейнс оказался в душе с горячей водой. Пока он был в Украине, мыться приходилось холодной. С волос на пол текла настолько грязная вода, что он не мог в это поверить.
"Хотя у меня есть фотки же с Украины, там видно, какой я грязный", – говорит Гейнс.
Сразу из части никого из срочнослужащих домой не отпустили. Каждый из них дослужил свой срок до конца.
"Мне еще там, на войне говорили, что раз я рапорт на контракт написал, значит, я контрактник и должен воевать, – вспоминает Гейнс. – А на самом деле контракт мне на подпись пришел в тот день, когда я уже был в гражданской одежде и собирался домой. Конечно, я ничего не стал подписывать. Нафиг надо. Навоевался уже".
Андрей Гейнс вернулся в родной Таштагол, работает в шахте слесарем, "крутит гайки". Говорит, что на трезвую голову он нормальный человек. А вот если выпить и рядом кто-то заговорит про войну, тогда сразу "вся муть со дна поднимается". Признается, что первое время кричал во сне.
Рука вся была в слизи, в мозгах. Это было так страшно. А потом несколько раз повторялось во сне
"Понимаете, когда я на второй день в Украине увидел, как сержант Доценко моргает, я думал, он еще живой, хотел помочь, взялся рукой за его голову, – вспоминает Гейнс. – И у меня рука вся была в слизи, в его мозгах. Это было так страшно. А потом несколько раз повторялось во сне. Я просыпался весь мокрый, в холодном поту, орал. Это еще в казарме было. Меня будил резервист, я шел умываться и потом в каптерку, курить. Только так мог успокоиться. Дома такого не повторяется".
Раненая нога бывшего срочника в перемену погоды болит, "причем не кость, а мясо".
Никакой реабилитации – ни психологической, ни медицинской – Гейнс не получил. Полтора года он не может оформить себе ветеранское удостоверение. А выплаты по ранению так и не пришли.
"Мне перевели 270 тысяч боевых, – говорит он. – А сколько должны за ранение, я даже и не знаю. В Изюме, где меня врач перевязывал, он все мои данные – фамилию, имя, номер военного билета, номер жетона, тип ранения – записал в большую такую тетрадь. Сказал, что все данные они передадут в штаб. И мне обязательно придут выплаты по ранению. Но где теперь та книга? Изюм же украинцы отбили обратно. Может, ее просто сожгли".
Военный билет Гейнса
Попытки получить ветеранское удостоверение упираются в Таштагольском военкомате в постоянные отказы. Военкомат требует выписку из приказа, которую должна предоставить военная часть №91711, в которой служил Андрей.
"Часть новая, с 2015 года, расформировать не должны, – говорит Гейнс. – Полка-то нашего больше нет. Но я не понимаю, зачем им выписка из приказа, если у меня в военном билете написано, что я принимал участие в боевых действиях на территории Украины с 24 февраля по седьмое апреля 2022 года. И то же самое написано в характеристике. А в часть недавно ездил один мой сослуживец. Говорит, нас там уже даже в списках нет".
Сам Андрей со своей бывшей частью по этому поводу не связывался. Но неоднократно звонил и писал в Министерство обороны РФ.
"Когда я звонил, меня постоянно перекидывали на других людей, – говорит он. – Позвоните этому, потом тому, на тот номер, потом на этот. В конце концов попросили позвонить через месяц. Позвонил. Отвечают: мы решить вопрос не можем. Напишите на электронную почту. Я написал. Ни ответа, ни привета до сих пор нет".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Многие просто смирились: "Если меня убьет ракета – значит, такая судьба". Как живут Белгород и область во время войны в Украине"Легче стрелять, чем не стрелять"
Андрей Гейнс до сих пор помнит свой страх на войне.
Я все время геройствовал, хотел орден Мужества заработать. А заработал, короче… ничего
"Страшно было, конечно. Там всем страшно, – говорит он. – Хотя я все время там типа геройствовал, хотел орден Мужества заработать. А заработал, короче… ничего. Хотя все мои офицеры за меня хорошо говорили. Только я с ними связаться не могу – у меня не осталось их контактов. Лейтенант Невзоров, мой комбат, который нас еще в Валуйках тренировал, уже год не заходит во "ВКонтакте". И другие тоже".
Говорит, что страшнее всего было ждать падения снаряда:
"Ты слышишь выход, значит, должен быть прилет. Ты сидишь в окопе, скрючившись, и отсчитываешь шесть секунд, не зная, где он упадет. Это самые страшные секунды. Как раз лейтенант Невзоров учил нас не загоняться с такими мыслями. Когда ты стреляешь из автомата по противнику, тебе на адреналине совсем не страшно. Страшно, пока сидишь в окопе и ждешь, когда убьют. Поэтому там легче стрелять, чем не стрелять".
Военный билет с пометкой об участии в "СВО"
Андрей говорит, что сейчас к тому, чтобы пойти воевать, все стали относиться намного проще, чем в первые дни.
"Тогда никто не хотел, мы – точно не хотели, – вспоминает он. Нас туда просто чух – и отвезли. Сейчас-то уже всем пофигу. Можно спокойно ехать. Хотя зачем, если кругом один обман? Нам говорили тогда: не ссыте, вам всем будет тысяча долларов падать в день. Ветеранское дадут. В итоге парням, которых на второй день увезли, ветеранское дали, а мне, который там полтора месяца провел, надо еще доказать, что я там был".
С момента начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину журналистам Русской службы "Би-би-си" совместно с изданием "Медиазона" удалось установить имена 33 236 погибших там российских военных. Официальные данные о потерях не обновлялись с начала мобилизации, когда Сергей Шойгу признал, что погибли почти шесть тысяч российских военных.
В середине сентября стало известно, что Министерство труда и социального развития России заказало более 750 тысяч удостоверений ветеранов боевых действий и 230 тысяч удостоверений для членов семей погибших ветеранов. Однако далеко не все воевавшие в Украине солдаты смогли их получить.
По данным ООН, на август 2023 года – за полтора года войны в Украине – погибли по меньшей мере 9444 гражданских лица, включая 545 детей. Почти 17 тысяч человек, в том числе 1156 детей, получили ранения. Военные потери обеих сторон ООН оценивает в полмиллиона человек.