Пакет законопроектов, внесенных 4 мая в Госдуму, и прежде всего та его часть, которая запрещает избираться "причастным к экстремизму" в российский парламент, фактически дает закону обратную силу, отмечают юристы. Граждане страны могут потерять право быть избранными из-за своих действий в прошлом, когда их работа в организациях или поддержка деньгами не были незаконными, а сами организации не были экстремистскими. Именно так дело обстоит с ФБК и штабами Навального: их еще не признали экстремистскими организациями, дело только слушается в суде. Но если новый закон примут, избираться запретят тем, кто работал там за три года до признания их экстремистскими, и тем, кто "донатил" таким организациям за год до этого момента.
Таких случаев в современном российском законодательстве еще не было. Более того, 54-я статья Конституции России прямо гласит: "Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением".
В эфире Настоящего Времени это существенное противоречие, невозможность обжаловать его в судах до выборов в Госдуму и последствия законопроекта прокомментировали юрист, эксперт по конституционному законодательству Илья Шаблинский и политик, депутат Госдумы прошлого созыва Дмитрий Гудков.
"До Конституционного суда просто не дойдет". Мнение юриста Ильи Шаблинского
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Илья Шаблинский: "Это демонстративное, презрительное нарушение Конституции"
— Если бы к вам как юристу принесли этот законопроект и попросили бы дать юридическое заключение, что бы вы сказали?
— Есть по крайней мере два положения, два сегмента этого законопроекта, на которые может обратить внимание любой юрист, да и любой просто человек со здравым смыслом. Там есть норма о лицах или гражданах, причастных к деятельности организаций, признанных экстремистскими. И под это понятие причастных к деятельности может подпадать любой человек – там говорится о консультационной или любой иной помощи. Это первое: то есть широчайший коридор для произвола, широчайший. Что такое "причастный к деятельности"?
Второе – это такое демонстративное нарушение Конституции, презрительное. Да, есть статья 54 Конституции, которая не допускает обратной силы закона в том случае, если он устанавливает или отягощает ответственность. Я не припомню, и Елена Лукьянова тоже говорила, что она не припоминает случаев, чтобы у нас вот так откровенно нарушалась эта статья. Речь идет в этом законопроекте о том, что те, кто за три года до судебного решения (судебного решения [по ФБК], кстати, еще нет пока полноценного) содействовали организации, на которую навесят ярлык, – то есть еще никто не знал, что она будет признана таковой, еще никто не знал, что эта деятельность незаконна, – все эти люди лишаются права выдвигать свою кандидатуру на выборах.
Понятно, это лишение пассивного избирательного права. То есть это не привлечение к уголовной ответственности, но лишение пассивного избирательного права. Я не знаю, как официальные придворные юристы будут все это оправдывать, им предстоит это шокирующее юридическое действие как-то оправдывать. Не знаю, что они придумают, но факт налицо: этот законопроект устанавливает такую меру ответственности, как лишение пассивного избирательного права для всех, кто когда-либо в течение трех лет, предшествующих судебному решению, как-то содействовал определенной организации. Мы знаем, о какой организации идет речь.
С точки зрения юридической, это повод для шока. Это бред.
— А надежды на Конституционный суд есть? Что Конституционный суд вмешается и скажет, что вообще-то есть статья 54?
— Я думаю, что для судей Конституционного суда это совершенно понятно, это очевидно. У меня нет никаких сомнений. Но вы знаете, может до этого просто дело не дойти. Ведь кто-то должен подать жалобу в течение ближайшего месяца-двух. А когда регистрация [жалобы] будет? Регистрация будет до конца июля – начала августа. Потом [по этой жалобе] должны три судебные инстанции отказать, три судебные инстанции судов общей юрисдикции.
То есть до Конституционного суда дело может просто не дойти: просто не дойдет – до начала августа, до середины августа никто ничего не успеет сделать. (Выборы в Госдуму в России должны пройти в сентябре 2021 года – НВ.)
— Комитет по регламенту рекомендует рассматривать данный законопроект в мае. До какого момента юридически есть возможность обжаловать?
— Обжаловать можно только в том случае, если этот закон реально нарушил ваше право: то есть кто-то попытался зарегистрироваться, а ему отказали. Тогда он подает жалобу в районный суд, районный суд принимает, понимаете, какое решение, потом апелляционная инстанция, потом кассационная. До середины августа – нет, все равно никто не успеет.
"В этой системе один избиратель, понимаете?" Комментарий политика Дмитрия Гудкова
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Дмитрий Гудков: "Они могут снять с выборов вообще любого человека"
— Соратник Навального Леонид Волков написал, что когда читаешь законопроект, то чувствуется "в каждой строчке страх". А вы, когда читаете эти законопроекты, какие у вас мысли возникают?
— Честно говоря, я не вижу там страха. Я вижу просто ощущение безнаказанности. Они хотят принять закон, который просто вот настолько противоречит статье 54 действующей Конституции, где прямо, четко написано, что лицо, совершившее деяние на момент, когда это деяние не было признано нарушением закона, не может привлекаться к ответственности. То есть закон не имеет в этом случае обратной силы. Это понятно не то что студенту юридического какого-нибудь вуза, это понятно любому человеку, который может прочитать и посмотреть, что именно статья 54 Конституции имеет силу прямого действия.
А то, что они делают: посмотрите, как закон-то написан. "Если вы оказывали помощь структурам ФБК или штабам Навального..."
— "Экстремистским организациям" там написано.
— Да, экстремистским организациям, но в данном случае речь-то идет именно об этих организациях, которые будут признаны в ближайшее время экстремистскими. И там написано: "...или оказывал иную помощь". Вот иная помощь – это лайк, например, под фильмом Навального, где он рассказывает о дворце Путина в Геленджике. Лайк – это же продвижение этого фильма. Или ты Навальному помог перевести бабушку через дорогу – что угодно может быть признано формой участия в этих структурах.
Конституционный суд у нас – это теперь те судьи, которых Путин может не только назначить, но и уволить по новой Конституции. Совершенно очевидно, что Конституционный суд "подмахнет" и скажет: да, этот закон не противоречит Конституции и так далее. Значит, они могут в принципе снять с выборов не только сотрудников штаба Навального – они могут снять вообще любого человека.
То есть они, в принципе, нам что сказали? Что дальше мы будем определять, кто может участвовать в выборах, а кто не может участвовать в выборах. При этом нужно понимать, что даже если кто-то пройдет в Государственную Думу, то механизм лишения мандата за оппозиционную деятельность уже был опробован еще в Думе VI созыва, когда я был депутатом, как и Илья Пономарев, Геннадий Гудков и многие другие люди, которые были лишены мандата. А сейчас, пожалуйста, я не знаю, ты три раза вышел из метро, получил административный протокол об участии в несанкционированной акции и получаешь уголовную статью. А уголовная статья – это повод для лишения мандата даже депутата федерального парламента.
То есть все, в принципе, закрыта возможность для легального участия в политике для самых активных, для протестно настроенных граждан нашей страны. Надо просто понимать, наступила андроповщина, и дальше будет только хуже.
— Выборы – это же ведь тот момент, когда им, наоборот, нужно бороться друг против друга хотя бы видимо, чтобы у избирателя было понимание...
— Да, только вы ответьте мне, пожалуйста, на вопрос, сколько у нас в стране избирателей, как вы думаете?
— Наверное, около 100 миллионов.
— Нет, в этой системе у нас один избиратель, понимаете? Поэтому они будут выпрыгивать из штанов, чтобы этому одному избирателю доказывать, что они нужны в этой системе. Поэтому мы в ближайшее время увидим соревнование всех этих депутатских фракций по количеству запретов и по количеству репрессивных законов именно в отношении оппонентов этого избирателя.
Это не означает, что все плохо и что мы должны здесь и сейчас пребывать в каком-то деморализованном состоянии. Потому что дальше сам режим путем ошибок, которые они будут совершать, приведет к краху этого режима. Потому что оппозиция, протестное движение превращается, по сути, в диссидентское. Все оппозиционеры теперь диссиденты. Это надо просто понимать. Любую организацию теперь можно признать нежелательной, а любого человека притянуть за уши за участие в этой организации и можно посадить. Надо понимать, что в этой системе, где нет права, в системе, где нет никакой конкуренции, где не будет независимых СМИ, их тоже сейчас преследуют, жить некомфортно будет не только нам с вами – жить некомфортно будет в первую очередь нашим элитам, которым как раз, в отличие от нас, есть что терять.
Кто не верит, может сходить в СИЗО пообщаться с бывшим губернатором Пензенской области или со Шпигелем, предпринимателем, в прошлом сенатором. Я же помню, как он боролся с НКО. А когда он оказался в СИЗО, единственные, кому он оказался там нужен, – это представителям тех самых организаций, с кем он боролся.
То есть я просто понимаю, я знаю это, что наши депутаты, губернаторы, чиновники живут в гораздо большем страхе. Совершенно очевидно, когда мы подойдем к 2024 году – транзиту [власти], – то там начнется борьба бульдогов под ковром, причем на уничтожение. И точно произойдет раскол элит, и точно они себя похоронят в этой борьбе, я в этом нисколько не сомневаюсь.